Анизотропные потоки адронов в столкновениях тяжелых ядер на установке ALICE Большого адронного коллайдера тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 01.04.16, доктор наук Селюженков Илья Владимирович
Селюженков Илья Владимирович
доктор наук
2021
- Специальность ВАК РФ01.04.16
- Количество страниц 179
Оглавление диссертации доктор наук Селюженков Илья Владимирович
Введение
0.1 Столкновения ультра-релятивистских тяжелых ядер
0.2 Уравнение состояния КГМ
0.3 Сдвиговая и объемная вязкости КГМ
0.4 Начальные условия формирования КГМ
0.5 Функция отклика КГМ к начальным условиям
0.6 Актуальность темы
0.7 Общая характеристика работы
Глава 1. Установка ALICE на LHC
1.1 Детекторные системы ALICE
1.2 Реконструкция столкновений ядер и заряженных адронов
1.3 Определение геометрии столкновения ядер
1.3.1 Центральность столкновения
1.3.2 Плоскость симметрии столкновения
1.4 Идентификация адронов
1.4.1 Идентификация частиц в TPC
1.4.2 Идентификация частиц в TOF
1.4.3 Идентификация заряженных пионов, каонов и (анти-)протонов
1.4.4 Поиск вторичных вершин
1.4.5 Реконструкция распадов K<S, Л и Л
1.4.6 Реконструкция распадов ф-мезона
1.4.7 Реконструкция распадов + £ + и Q- + П +
1.5 Отбор столкновений ядер и заряженных адронов
Глава 2. Анизотропные потоки
2.1 Геометрия столкновения ядер и коэффициенты потоков vn
2.2 Характеристики анизотропных потоков
2.2.1 Флуктуации vn
2.2.2 Зависимость vn от псевдо-быстроты
Стр.
2.2.3 Направленный поток относительно плоскости нуклонов-спектаторов
2.2.4 Корреляция между ут и уп различных гармоник
2.2.5 уп идентифицированных адронов
2.3 Методы измерения анизотропных потоков
2.3.1 Коррекция эффектов неоднородности акцептанса детектора
2.3.2 Многочастичные корреляции
2.3.3 2-х частичные корреляции с разделением по быстроте
2.3.4 Методы плоскости события и скалярного произведения
2.3.5 Измерение уп в широком диапазоне быстрот
2.3.6 Метод определения уп как функция инвариантной массы
2.3.7 Методы оценки непотоковых корреляций
2.3.8 Направленный поток относительно плоскости нуклонов-спектаторов
2.3.9 Метод расчета симметричных кумулянтов SC(т,п)
2.3.10 Обзор использованных методов измерения уп
Глава 3. Результаты
3.1 Анизотропные потоки заряженных адронов
3.1.1 Эллиптический поток и потоки более высоких гармоник
3.1.2 Зависимость уп от ,/центральности и рт
3.1.3 Флуктуации эллиптического потока
3.1.4 Зависимость уп от псевдо-быстроты
3.1.5 Направленный поток относительно плоскости нуклонов-спектаторов
3.2 Корреляция между коэффициентами потоков ут и уп
3.3 Анизотропные потоки идентифицированных адронов
3.4 Определение свойств КГМ на основе Байесовского анализа данных
Заключение
Список сокращений и условных обозначений
Список литературы
Введение
0.1 Столкновения ультра-релятивистских тяжелых ядер
Эксперименты по столкновениям ультра-релятивистских тяжелых ядер позволяют на очень короткое время и в очень малых объемах создавать и исследовать в лаборатории новые формы кварк-глюонной материи (КГМ), свойства которой определяются законами квантовой хромодинамики (КХД). Запуск Большого адронного коллайдера (ШС) в 2010 году открыл возможность для экспериментальных исследований новой области фазовой диаграммы КГМ. LHC позволяет сталкивать тяжелые ядра при энергиях в системе центра масс на нуклон в диапазоне д/^кы = 2.76 — 5.02 ТэВ. Начальная плотность выделенной в области перекрытия ядер энергии превышает 20 ГэВ/фм3 [1]. В результате множественного рождения кварков, анти-кварков и глюонов в области перекрытия ядер образуется КГМ, которая быстро термализуется за время порядка 3 х 10—25 секунды и в процессе расширения продолжительностью около 3 х 10—23 секунд [2] она достигает размера порядка 5000 фм3 [2].
Величина средней по времени расширения температуры КГМ достигает Т & 300 МэВ (4 х 1012 К) [3]. Отношение чисел рожденных анти-протонов и протонов в столкновениях на LHC очень близко к единице (& 0.99) [4]. Это соответствует практически полной симметрии образования частиц материи и анти-материи и близкому к нулю значению относительного барионного химического потенциала цв & 0, который характеризует относительную плотность барионов в КГМ. По этой причине свойства КГМ, образующейся в столкновениях ядер на LHC, аналогичны свойствам материи, из которой состояла Вселенная на начальном этапе ее развития через несколько микросекунд после Большого взрыва. Расчеты КХД на решетке [5; 6] указывают на то, что при нулевом значении барионного химического потенциала цв = 0 и температуре Т & 156 МэВ происходит фазовый переход КГМ типа кроссовер из состояния адронного газа в состояние так называемой кварк-глюонной плазмы (КГП), в котором цветовые заряды находятся в состоянии деконфайнмента, а киральная симметрия КХД восстановлена. Положение фазового перехода на фазовой диаграмме КГМ показано серой полосой на рис. 0.1. Фазовая диаграмма построена на основе анализа изме-
ренных выходов рожденных адронов в центральных столкновениях тяжелых ядер при различных энергиях в рамках модели статистической адронизации КГМ [7].
> CD
200
Quark-Gluon Matter
_ "¿5- *
Hadronio Matter
Points: Statistical Hadronization, T, Band: Lattice QCD, Tc
CF
10
2
□r
Û
Û □
Ф
Ф
Nuclei
j_I I I ¡ж
10 10 ^b (MeV)
3
1
Рисунок 0.1 — Фазовая диаграмма кварк-глюонной материи (КГМ), построенная на основе анализа измеренных выходов рожденных адронов в центральных столкновениях тяжелых ядер при различных энергиях в рамках модели статистической адронизации КГМ [7].
Ряд вопросов, стоящих перед научным сообществом при изучении свойств КГМ, варьируется от концептуальных вопросов о том, как последовательно сформулировать релятивистскую динамику жидкости или как решить уравнения квантовой теории поля в неравновесных условиях, возникающих при столкновениях релятивистских тяжелых ядер, до конкретных практических вопросов о термодинамических и транспортных свойствах КГМ, таких как ее вязкость или проводимость. Построение модели начального состояния материи в столкновениях тяжелых ядер, определение размера, формы и пространственной ориентации
области образования КГМ, описание механизма, с помощью которого продукты столкновения очень быстро термализуются - все это необходимо для экспериментального определения свойств КГМ, образующейся в релятивистских столкновениях ядер.
0.2 Уравнение состояния КГМ
Уравнение состояния КГМ, соответствующее столкновениям тяжелых ядер на LHC при энергиях ^= 2.76 — 5.02 ТэВ, представляет собой уравнение с исчезающим барионным химическим потенциалом, цв & 0. Было установлено, что оно имеет фазовый переход типа кроссовер в кирально-симметричное состояние КГМ [5]. Рисунок 0.2 показывает результаты расчетов величины давления (р), плотности энергии (е) и плотности энтропии (й) КГМ в зависимости от температуры Т. Расчеты КХД на решетке (ЛКХД) [6] определили температуру фазового перехода Тс ~ 156.5 ± 1.5 МэВ.
Чтобы использовать в гидродинамических расчетах уравнение состояния КГМ, полученное на основе ЛКХД, его решение при низких температурах должно быть сшито с расчетами по модели адронного резонансного газа (HRG) (см. рис. 0.2). Для численного моделирования используются вариации уравнения состояния, основанные на ЛКХД с различными условиями сшивки [8—10].
Доступные в настоящее время данные согласуются с расчетами уравнения состояния КГМ на основе ЛКХД, однако с большой погрешностью порядка 50 %. Недавно был предложен метод [11], позволяющий улучшить экспериментальную чувствительность к уравнению состояния. Чтобы уменьшить погрешности в определении уравнения состояния, требуются измерения выходов мягких (с малым поперечных импульсом рт < 2 ГэВ /с) адронов в широком диапазоне энергии столкновения, проведенные с использованием одного и того же детектора с наиболее широкими возможностями для идентификации частиц. Другая возможность уточнить уравнение состояния КГМ на основе экспериментальных данных состоит в расширении современных Байесовских методов [12] путем добавления и подгона свободных параметров, описывающих уравнение состояния и транспортные свойства КГМ, такие как сдвиговая п и объемная С вязкости.
Рисунок 0.2 — Зависимости давления (р), плотности энергии (е) и плотности энтропии (в) кварк-глюонной материи (КГМ) при = 0 от температуры [8]. Показаны результаты ЛКХД и расчеты по модели адронного резонансного
газа (HRG).
0.3 Сдвиговая и объемная вязкости КГМ
Расчеты гидродинамики для идеальной жидкости приближенно описывают закономерности рождения основной массы мягких адронов в столкновениях тяжелых ядер [13—15]. Это указывает на то, что отношения сдвиговой п и объемной Z вязкости КГМ к плотности энтропии s не могут быть большими. Расчеты в пределе сильной связи с использованием калибровочной гравитационной двойственности дают значение п/s = 1 /(4п) для N = 4 суперсимметричной квантовой системы Янга-Миллса [16; 17]. Данное значение п/s существенно меньше, чем полученное из пертурбативных расчетов КХД, которые в свою очередь имеют значительную погрешность, главным образом возникающую из-за неопределенностей масштабов взаимодействия. Пертурбативные расчеты были дополнены поправками следующего порядка и для п/s было найдено значитель-
но меньшее значение по сравнению с результатами расчетов первого порядка [18]. При температурах порядка фазового перехода КГМ значение п/s, полученное с использованием поправок следующего порядка, оказалось порядка 2/(4п), что примерно в пять раз меньше по сравнению с результатом расчета первого порядка. Определение транспортных коэффициентов из расчетов КХД на решетке является чрезвычайно сложным из-за необходимости численно проводить аналитическое продолжение от мнимых времен к реальным. Рисунок 0.3 изображает п/s для различных типов жидкостей (вода, азот, гелий и КГМ) в зависимости от относительной температуры (T — Tc)/Tc в области температуры фазового перехода Tc. Треугольниками показаны результаты теоретических расчетов [19; 20] для зависимости n/s КГМ от температуры.
Существует ряд теоретических указаний на то, что объемная вязкость играет важную роль в области перехода КГМ от состояния КГП к адронному газу (см. [21] и ссылки в ней). Расчеты ЛКХД вблизи Tc с использованием формулы Кубо [21] дают с большой погрешностью завышенное значение Z/s ~ 1. Те же расчеты показывают быстрое уменьшение значения Z/s с ростом температуры T. Параметризация температурной зависимости Z/s проводилась в [22] с учетом данных для КГП и адронной фазы. Подобно вязкости сдвига п, отношение Z/s объемной вязкости КГМ к плотности энтропии было определено из расчетов го-лографических моделей с учетом неконформных поправок. Полученное значение Z/s гораздо ниже 0.05) в области температур, немного превышающих Tc. По прежнему остается открытым вопрос, в какой степени эти рассмотрения дают реалистичную оценку значения Z/s КГМ для фазы КГП.
Помимо теоретических расчетов величин сдвиговой и объемной вязкостей, их значения можно оценить с помощью гидродинамического моделирования и сравнения расчетов моделирования с экспериментальными данными. С этой точки зрения прецизионные измерения спектров рождения частиц и их азимутальных зависимостей для малых (pT < 2 ГэВ/с) и средних (3 < pT < 6 ГэВ/с) поперечных импульсов позволят сильно уменьшить текущие неопределенности, особенно при определении величины и температурной зависимости Z/s. С точки зрения вязкостных поправок к равновесному распределению частиц при вымораживании (остывании и распаде) КГМ, количество рожденных частиц при малых pT более чувствителено к объемной вязкости, чем к сдвиговой [23; 24]. Следовательно, неопределенность в интерпретации инклюзивных по pT наблюдаемых, возникающая из-за поправок Z/s, обычно гораздо больше, чем из-за поправок n/s.
Рисунок 0.3 — Отношение n/s сдвиговой вязкости к плотности энтропии в
зависимости от относительной температуры (T — Tc)/Tc в окрестности температуры фазового перехода Tc [20]. Зависимости n/s(T) показаны для различных типов жидкостей: вода, азот, гелий и КГМ. Шестиугольником изображено среднее значение n/s по температуре, полученное на основе сравнений гидродинамических расчетов с экспериментальными данными RHIC.
Среднее значение n/s по температуре, полученное до запуска LHC на основе сравнений модельных расчетов [20] с данными экспериментов на Релятивистском коллайдере тяжелых ионов (RHIC), изображено шестиугольником на рис. 0.3. Данный способ оценки транспортных коэффициентов КГМ зависит от точности описания начальных условий формирования КГМ в области перекрытия ядер, что может приводить к погрешности определения абсолютных значений n/s и Z/s в несколько раз.
0.4 Начальные условия формирования КГМ
Реалистичное моделирование геометрии столкновения и начальных условий формирования КГМ включает в себя расчеты непертурбативных процессов КХД. Это является сложной частью задачи динамического описания столкновений тяжелых ядер с образованием плотной и горячей КГМ. По этой причине существующие подходы описания начального состояния КГМ варьируются от упрощенных моделей, которые задают плотность выделенной энергии на основе распределения поврежденных нуклонов и соответствующих бинарных столкновений в Монте-Карло версии модели Глаубера (см. например [25]), до классических эффективных теорий КХД, которые применимы только в пределе больших энергий. Основным элементом, который должна предоставлять любая модель начального состояния, является геометрия области взаимодействия в плоскости, поперечной к движению сталкивающихся ядер. Эта геометрия определяется положением нуклонов в начальный момент столкновения. Флуктуации положения нуклонов играют важную роль в динамике развития столкновения.
Начальные условия для гидродинамического моделирования КГМ должны определять распределение всех компонент тензора энергии-импульса в координатном пространстве, а также, если они рассматриваются, начальные условия для всех других сохраняющихся величин. Помимо распределения плотности энергии, моделирование должно включать первичное распределение потоков, а также начальные вязкостные поправки. Первичные потоки учитываются во многих недавно разработанных моделях, которые либо предполагают свободное растекание частиц [12] или близкую к ней эволюцию Янга-Миллса [26], либо используют первичное распределение потока, мотивированное расчетами в пределе сильной связи [27]. Первичные вязкостные поправки часто пренебрегаются: лишь несколько работ [12; 28; 29] учитывают в описании начального состояния полный тензор напряженности вязкости.
В большинстве существующих моделей переход к гидродинамическому описанию КГМ от свободного растекания частиц на начальном этапе после столкновения ядер сильно упрощен и происходит резко в один момент времени. Для сглаживания этого описания вводится промежуточный этап с использованием эффективной кинетической теории. Эта процедура позволяет более плавное сопоставление различных этапов развития столкновения, но она еще не исполь-
зовалась для полномасштабного гидродинамического моделирования. Предварительное исследование [30], в котором полноценной кинетической теории была сопоставлена динамика вязкой жидкости, указывает на то, что добавление этого промежуточного этапа оказывает заметное влияние на описание динамики столкновений ядер с небольшим числом нуклонов.
Выбор модели описания начальных условий формирования КГМ оказывает существенное влияние на значения транспортных коэффициентов КГМ, получаемые из сравнения с экспериментальными данными. Более компактная форма области образования КГМ и наличие первичной анизотропии импульсов частиц приводит к увеличению коллективного анизотропного потока КГМ, что требует большей величины объемной вязкости Z/s для достижения согласия модельных расчетов с экспериментальными данными. Учет первичных потоков также влияет на величину извлекаемой вязкости сдвига. Кроме того, от эксцентриситетов £п начального состояния, которые характеризуют пространственную асимметрию области формирования КГМ, зависит анизотропия импульса в конечном состоянии, что в свою очередь влияет на определение значений n/s и Z/s.
Существует два способа решения этой проблемы. Первый - проведение общего Байесовского анализа всех неопределенных параметров с помощью моделирования начальных условий и динамики развития КГМ [12], чтобы найти наилучшее соответствие данных и модельных расчетов для всех транспортных коэффициентов одновременно с описанием начальных условий. Второй - максимально снизить неопределенности в описании начальных условий, используя данные экспериментов, отличных от столкновений тяжелых ядер, например, по e-p рассеянию [31], которые в будущем будут дополнены данными для столкновений e-A на проектируемом электрон-ионном коллайдере. В настоящий момент исследования, проведенные в рамках этих двух подходов, позволили установить ряд общих закономерностей начальных условий (таких как функция ядерной толщины, наличие субнуклонной структуры), но есть и различия в определении размеров нуклонных и субнуклонных масштабов, а также величины извлекаемой объемной вязкости. Экспериментальные данные по флуктуациям анизотропных потоков, которые использовались в обоих изложенных выше подходах, позволили наложить сильные ограничения на характер и детали начальных условий образования КГМ. Измерения новых наблюдаемых, чувствительных к эффектам анизотропных потоков КГМ, важны для дальнейшего уточнения начальных условий столкновения ядер.
0.5 Функция отклика КГМ к начальным условиям
В рамках гидродинамического описания столкновений тяжелых ядер отклонение формы начального состояния от азимутально-изотропной приводит к формированию анизотропии в распределении энергии-импульса, которая экспериментально характеризуется коэффициентами потоков гп в разложения в ряд Фурье азимутального распределения вылета частиц (подробнее про гп см. уравнение (1) в разделе 0.6 и гл. 2). Эту взаимосвясь можно определить в терминах функций отклика КГМ, которые описывают модификацию решений уравнений динамической эволюции жидкости, а также модификацию значений экспериментальных наблюдаемых (таких как коэффициенты потоков гп), при варьировании начальных значений градиентов жидкости [32—34]. В простейшей реализации функции линейного отклика КГМ описывают линейный отклик коэффициентов потока на эксцентриситеты начального состояния, т.е. гп ~ еп, в то время как квадратичные функции отклика КГМ описывают смешанные вклады, такие как гп ~ етек, где по соображениям симметрии \п\ = \т±к\ [35; 36]. Функции отклика несут важную информацию о термодинамических и транспортных свойствах КГМ. В случае, если функция отклика известна, это позволяет изучать начальные условия формирования КГМ методом обратной разработки. Экспериментально можно определить свойства функций отклика КГМ путем измерений различных корреляционных наблюдаемых, определенных для рожденных частиц.
Сравнение конфигураций начальной формы области формирования КГМ с сильным отклонением от азимутальной симметрии (например, периферийные столкновения с частичным перекрытием сталкивающихся ядер) с конфигурациями, где эти отклонения небольшие (такими как центральные столкновения ядер с их полным перекрытием), позволяет разделить линейную и нелинейную компоненты функции отклика КГМ. Детальное сравнение измерений характеристик коллективных потоков КГМ, таких как коэффициенты гп, с теоретическими расчетами в зависимости от внешних параметров (размера сталкиваемых ядер и энергия столкновения), а также от центральности (размера области перекрытия ядер) или типа рожденных адронов, является определяющим для дальнейшего прогресса в определении функций отклика КГМ.
Рекомендованный список диссертаций по специальности «Физика атомного ядра и элементарных частиц», 01.04.16 шифр ВАК
Методы анализа данных передних адронных калориметров ядро-ядерных экспериментов с фиксированной мишенью2023 год, кандидат наук Карпушкин Николай Михайлович
Изучение ультрапериферических столкновений ядер на коллайдерах2022 год, кандидат наук Дмитриева Ульяна Александровна
Исследование выходов адронов, содержащих тяжелые кварки, в ультрарелятивистских столкновениях в эксперименте ALICE на Большом Адронном Коллайдере2023 год, кандидат наук Лазарева Татьяна Валерьевна
Разработка бестриггерной потоковой системы сбора данных переднего адронного калориметра эксперимента СВМ2022 год, кандидат наук Финогеев Дмитрий Андреевич
Исследование флуктуаций числа нуклонов-участников и отбор событий по центральности в экспериментах по столкновениям ультрарелятивистских ядер2018 год, кандидат наук Дрожжова Татьяна Александровна
Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Анизотропные потоки адронов в столкновениях тяжелых ядер на установке ALICE Большого адронного коллайдера»
0.6 Актуальность темы
Эксперименты с ядерными пучками на LHC в диапазоне энергий ^= 2.76 — 5.02 ТэВ открыли новые возможности для изучения и установления связей между развитой феноменологией описания сверхплотной КГМ и определения ее характеристик из фундаментальных законов физики сильных взаимодействий. Ключевым вопросом является то, как свойства КГМ зависят от деталей сильного взаимодействия на микроскопических масштабах. В этом контексте можно выделить два широких класса явлений.
Во-первых, коллективное расширение КГМ, отражающее динамику основной массы рожденных частиц в столкновениях тяжелых ядер и проявляющиеся в их спектрах и корреляциях, которое может быть описано гидродинамическими расчетами для вязкой жидкости. Гидродинамическое описание расширения КГМ основано на сочетании законов сохранения и термодинамических теорий переноса с вычислениями из перво-принципов квантовой теории поля. Эта связь позволяет определить свойства КГМ посредством экспериментальных измерений азимутальной анизотропии выхода мягких адронов.
Во-вторых, феномен сильного подавления (гашения) выходов частиц с большим поперечным импульсом рт > 8 ГэВ/с, обнаруженный в столкновениях тяжелых ядер практически для всех процессов рождения адронов. Это предоставляет возможность зондировать КГМ с помощью широкого набора проб, частота проявления которых хорошо известна из измерений характеристик рождения ад-ронов в р+р столкновениях и из пертурбативных расчетов КХД. Взаимодействие кварков и глюонов с большим поперечным импульсом с горячей и плотной КГМ также может быть использовано для исследования ее свойств. В этой связи существует вопрос о том, как гидродинамическое описание рождения адронов при малых поперечных импульсах (рт < 2 ГэВ/с) связано с эффектами гашения при средних (3 < рт < 6 ГэВ/с) и высоких рт (рт > 8 ГэВ/с).
В поисках ответов на эти вопросы в настоящее время разрабатываются многочисленные теоретические методы и подходы, как пертурбативные так и непертурбативные. Полученные знания в будущем будут использованы для решения научных задач во многих смежных областях современной физики - от теории конденсированного состояния вещества до космологии.
На момент запуска LHC эксперименты на Релятивистском коллайдере тяжелых ионов (RHIC), который позволяет достичь максимальную энергию столкновения ядер золота величиной в д/snn = 0.2 ТэВ, уже открыли [37—40] существование фазового перехода КГМ в новое состояние деконфайнмента и позволили получить первую оценку среднего по температуре значения для отношения n/s сдвиговой вязкости КГМ n к плотности энтропии s. Ключевую роль в доказательстве существования нового состояния КГМ, определении его свойств и характеризации деталей эволюции материи в столкновениях ядер на RHIC сыграли измерения анизотропных потоков рожденных адронов.
Анизотропные потоки чувствительны к деталям начального состояния материи и ранним временам столкновения, когда динамику развития КГМ определяет состояние несвязанных кварков и глюонов. Величина анизотропных потоков определяется коэффициентами потоков vn в разложении в ряд Фурье зависимости выхода частиц от разницы между азимутальным углом импульса частиц ф и углом плоскости симметрии области перекрытия ядер Фто [41]. Экспериментально коэффициенты потоков vn для различных гармоник п могут быть рассчитаны путем усреднения косинуса разности углов (ф — Фто):
Vn{^m] = (^[п(ф — Фт)]>. (1)
Первые три коэффициента известны [41] как коэффициенты направленного vi, эллиптического v2 и треугольного v3 потока.
Несмотря на успех исследований на RHIC, транспортные коэффициенты КГМ, такие как объемная вязкость Z, а также зависимости транспортных коэффициентов n(T) и Z(T) от температуры, мало изучены и требуют дальнейших исследований. Необходимо изучить область фазовой диаграммы КГМ при нулевом барионном химическом потенциале цв = 0 в большем, чем позволяют энергии RHIC, диапазоне температур от T & 150 МэВ вплоть до T & 300 МэВ. В этом диапазоне нужно определить температурную зависимость отношения вязкости сдвига к плотности энтропии n/s(T) и установить неизвестную величину отношения Z/s и его температурную зависимость. Это невозможно без определения характеристик (начальных условий) области образования КГМ, таких как ее форма, размер и пространственная ориентация относительно направления движения сталкивающихся ядер, при энергиях столкновений в несколько ТэВ. Экспериментальные исследования описанных выше характеристик КГМ требуют построения и использования новых наблюдаемых величин для изучения
анизотропных потоков, расширения акцептанса в кинематическом пространстве (поперечном импульсе и быстроте) рожденных адронов, улучшения инструментов для идентификации адронов, а также разработки и внедрения новых методик измерений коэффициентов потоков гп.
0.7 Общая характеристика работы
Целью представленной работы является определение свойств кварк-глюонной материи (КГМ) в ранее неисследованной области фазовой диаграммы КХД при температурах в диапазоне 150 <T < 300 МэВ и нулевом барионном химическом потенциале путем исследования анизотропных потоков адронов в столкновениях тяжелых ядер на установке ALICE Большого адронного коллайдера и проверки применимости релятивистской вязкой гидродинамики для описания эволюции КГМ в неравновесных условиях, возникающих в столкновениях релятивистских тяжелых ядер при энергиях на один нуклон в диапазоне у/snn = 2.76 — 5.02 ТэВ.
Для достижения поставленной цели были решены следующие задачи:
1. Измерены характеристики анизотропных потоков, такие как коэффициенты vn, для адронов, рожденных в столкновениях ядер свинца при энергиях столкновения ^/sNn = 2.76 и 5.02 ТэВ на установке ALICE, современными методами плоскости события, скалярного произведения, многочастичных кумулянтов, измерения коэффициентов потоков vn в зависимости от инвариантной массы.
2. Разработан новой метод для коррекции эффектов неоднородностей детектора в анализе коэффициентов потоков vn, позволяющий проводить их измерения даже в условиях сильной азимутальной неоднородности акцептанса детектора.
3. Разработан новый метод для измерения коэффициентов потоков vn относительно плоскости симметрии, заданной направлением отклонения нуклонов-спектаторов и направлением движения сталкивающихся ядер; определена роль флуктуаций пространственного положения нуклонов-
спектаторов в развитии анизотропных потоков рожденных в столкновениях адронов.
4. Измерена энергетическая зависимость коэффициентов потоков гп заряженных адронов для различных гармоник п = 2 — 6 в столкновениях релятивистских тяжелых ядер в диапазоне у/= 2.76 — 5.02 ТэВ и зависимость гп от центральности столкновения, поперечного импульса и быстроты заряженных адронов.
5. Измерен коэффициент направленного потока г\ заряженных адронов относительно плоскости симметрии, заданной направлением отклонения нуклонов-спектаторов и направлением движения сталкивающихся ядер в зависимости от центральности столкновения, поперечного импульса и быстроты заряженных адронов.
6. Исследована корреляция между коэффициентами потоков гт и гп заряженных адронов для различных комбинаций гармоник т = 3 — 5 и п = 2,3 путем измерения симметричных кумулянтов SC(m,n) в зависимости от центральности столкновения и поперечного импульса рожденных ад-ронов.
7. Получена зависимость коэффициентов потоков гп различных типов заряженных адронов, таких как К±, К§, р + р, ф, Л + Л, + !Е! + и й— + й + от поперечного импульса и центральности столкновения.
Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что впервые были определены свойства кварк-глюонной материи (КГМ) в ранее неисследованной области фазовой диаграммы КХД при температурах 150 < Т < 300 МэВ и нулевом барионном химическом потенциале - в условиях, близких начальному этапу развития Вселенной в первые микросекунды после Большого взрыва; проверена и доказана применимость релятивистской вязкой гидродинамики для описания эволюции КГМ в неравновесных условиях, возникающих в столкновениях релятивистских тяжелых ядер при энергиях на один нуклон в диапазоне
= 2.76 — 5.02 ТэВ. Научная новизна работы включает в себя следующие достижения:
1. Впервые получена энергетическая зависимость коэффициентов потоков г п заряженных адронов для различных гармоник в столкновениях ядер свинца в диапазоне у/= 2.76 — 5.02 ТэВ и их зависимость от цен-
тральности столкновения, поперечного импульса и быстроты рожденных адронов.
2. Впервые получены зависимости коэффициента направленного потока VI от центральности столкновения, поперечного импульса и быстроты для заряженных адронов относительно плоскости симметрии, заданной направлением отклонения нуклонов-спектаторов и направлением движения сталкивающихся ядер.
3. Разработан новый метод для измерения четных по быстроте компонент коэффициентов потоков относительно плоскости симметрии, заданной направлением отклонения нуклонов-спектаторов и направлением движения сталкивающихся ядер.
4. В результате применения нового метода для измерения четного по быстроте коэффициента направленного потока VI заряженных адронов впервые показана существенная роль флуктуаций пространственного положения нуклонов-спектаторов в развитии анизотропных потоков рожденных в столкновениях адронов.
5. Обнаружены новые корреляции между коэффициентами потоков vm и vn, которые характеризуют флуктуации формы области перекрытия в столкновениях тяжелых ядер. Корреляции vm и vn заряженных адронов получены для различных комбинаций гармоник т и п путем измерения симметричных кумулянтов 8С(т,п) и впервые для энергий столкновения ядер в диапазоне д/= 2.76 — 5.02 ТэВ экспериментально измерены их зависимости от центральности столкновения и поперечного импульса рожденных адронов.
6. Впервые при энергиях столкновения ядер в диапазоне д/й^ = 2.76 — 5.02 ТэВ получены зависимости коэффициентов потоков vn различных типов адронов, таких как К±, К^, р + р, ф, Л + Л, + £ + и + й+ от поперечного импульса и центральности столкновения.
7. Разработан новый метод коррекции эффектов неоднородностей детектора в анализе коэффициентов потоков vn, позволяющий проводить их измерения даже в условиях сильной азимутальной неоднородности ак-цептанса детектора.
Практическая значимость полученных результатов заключается в том, что на их основе были определены зависимости отношения сдвиговой n и объемной Z вязкости КГМ к плотности энтропии s от температуры в ранее неисследованной области фазовой диаграммы КХД при температурах в диапазоне l50 < T < З00 МэВ и нулевом барионном химическом потенциале. Проведенное исследование позволило определить характеристики флуктуаций области образования КГМ и проверить применимость релятивистской вязкой гидродинамики для описания эволюции КГМ в неравновесных условиях, возникающих в столкновениях релятивистских тяжелых ядер при энергиях в диапазоне д/SNÑ = 2.76 — 5.02 ТэВ. Разработанный автором метод коррекции эффектов неод-нородностей детектора многократно применялся в анализе экспериментальных данных и измерениях vn при других энергиях столкновений ядер на действующих установках STAR [42; 43] и PHENIX [44] raRHIC, ALICE [45—60] и CMS [61; 62] на LHC, NA61/SHINE и NA49 [63—66] на SPS. Данный метод будет применен в новых экспериментах в России [67—69] (эксперимент MPD на коллайдере NICA в JINR) и за рубежом [70—72] (эксперимент CBM на ускорителе FAIR в Германии).
Основные положения, выносимые на защиту:
Характеристики кварк-глюонной материи (КГМ) в ранее неисследованной области фазовой диаграммы КХД при температурах l50 < T < З00 МэВ и нулевом барионном химическом потенциале, такие как величина отношения сдвиговой n/s и объемной Z/s вязкости к плотности энтропии, их зависимость от температуры, полученные на основе сравнения измеренных характеристик анизотропных потоков различных адронов с модельными расчетами релятивистской вязкой гидродинамики для описания эволюции КГМ в неравновесных условиях, возникающих в столкновениях релятивистских тяжелых ядер при энергиях на один нуклон в диапазоне ySNN = 2.76 — 5.02 ТэВ:
1. Характеристики анизотропных потоков, такие как коэффициенты vn, для адронов, рожденных в столкновениях ядер свинца при энергиях у/s^n = 2.76 и 5.02 ТэВ на установке ALICE Большого адронного коллайде-ра, измеренные методами плоскости события, скалярного произведения, методом многочастичных кумулянтов и методом определения vn как функции инвариантной массы.
2. Зависимости коэффициентов потоков vn заряженных адронов от центральности, поперечного импульса и быстроты для различных гармоник n при энергиях столкновения ядер в диапазоне -y/sNN = 2.76 — 5.02 ТэВ.
3. Зависимости коэффициента направленного потока vi относительно плоскости симметрии, заданной направлением отклонения нуклонов-спектаторов и направлением движения сталкивающихся ядер, для заряженных адронов от центральности, поперечного импульса и быстроты.
4. Зависимости четного по быстроте коэффициента направленного потока vi от центральности и поперечного импульса для заряженных адронов, рожденных в столкновениях ядер, позволившие определить роль флукту-аций пространственного положения нуклонов-спектаторов на развитие анизотропных потоков.
5. Зависимости корреляций между коэффициентами потоков vm и vn заряженных адронов, вычисленных с помощью симметричных кумулянтов SC(m,n) для различных комбинаций гармоник m и n от центральности столкновения и поперечного импульса.
6. Зависимости коэффициентов потоков vn для различных типов адронов, таких как п±, K±, KS, p+р, ф, Л + Л, +р + и l— + l + от центральности и поперечного импульса.
7. Новый метод коррекции эффектов неоднородностей детектора в анализе коэффициентов потоков vn, позволяющий проводить их измерения даже в условиях сильной азимутальной неоднородности акцептанса детектора.
Достоверность представленных в диссертации результатов подтверждается их согласованностью с результатами для коэффициентов анизотропных потоков vn, полученных без идентификации частиц на других экспериментальных установках LHC, таких как CMS и ATLAS, а также согласованностью с измерениями vn идентифицированных адронов на установках STAR и PHENIX на RHIC и теоретическими предсказаниями на основе гидродинамических расчетов для vn адронов, рожденных в столкновениях тяжелых ядер при энергиях у/sNN = 2.76 — 5.02 ТэВ. Детальное сравнение результатов, представленных в диссертации с данными LHC и RHIC и гидродинамическими расчетами, представлено в гл. 3.
Апробация работы. Основные результаты работы многократно докладывались на научных симпозиумах Института тяжёлых ионов GSI в Германии, Европейской организации по ядерным исследованиям CERN в Швейцарии, собраниях Немецкого физического общества DPG; семинарах и лекциях в НИЯУ МИФИ, ИЯИ РАН Троицк, Франкфуртского университета имени Иоганна Вольфганга Гёте, ежегодных собраниях Института Экстремальных Материй EMMI в Дарм-штадте; на международных конференциях Кварковая материя Quark-Matter-2011 (Анси, Франция, май 2011), Корреляции частиц и фемтоскопия WPCF-2011 (Токио, Япония, сентябрь 2011), Многогранность физики сильных взаимодействий Hirschegg-2012 (Хиршег, Германия, январь 2012), Флуктуации и корреляции в столкновениях тяжелых ядер ECT-TRENT0-2012 (Тренто, Италия, июль 2012), Кварковый конфайнмент и адронная спектроскопия Quark-Confinement-2012 (Мюнхен, Германия, октябрь 2012), Корреляции частиц и фемтоскопия WPCF-2013 (Ачиреале, Италия, ноябрь 2013), Достижения в потоках (Детройт, США, ноябрь 2013), Кварковая материя Quark-Matter-2014 (Дармштадт, Германия, май 2014), Корреляции частиц и фемтоскопия WPCF-2014 (Дьёндьёш, Венгрия, август 2014), Международная Ломоносовская конференция по физике элементарных частиц Lomonosov-2015 (Москва, Россия, август 2015), Кварковая материя Quark-Matter-2015 (Кобе, Япония, октябрь 2015), Странность в Кварковой Материи SQM-2016 (Калифорнийский университет в Беркли, США, июнь 2016), Международный симпозиум по многочастичной динамике ISMD-2016 (Остров Чеджу, Южная Корея, август 2016), Кварковая материя Quark-Matter-2017 (Чикаго, США, февраль 2017), Начальные условия в ядерных столкновений при высоких энергиях IS-2017 (Краков, Польша, сентябрь 2017), Кварковая материя Quark-Matter-2018 (Венеция, Италия, май 2018), Международный семинар по множественным партонным взаимодействиям на LHC (Перуджа, Италия, декабрь 2018), Международная конференция Странность в Кварковой Материи SQM-2019 (Бари, Италия, июнь 2019), Кварковая материя Quark-Matter-2019 (Ухань, Китай, ноябрь 2019).
Личный вклад. Диссертация основана на работах, выполненных автором в рамках международной коллаборации ALICE на LHC в 2010-2019 гг. Из работ, выполненных в соавторстве, в диссертацию включены результаты, полученные лично автором, и результаты, полученные при его определяющем участии в постановке задач, в разработке методов их решения, в анализе экспериментальных
данных, а также в подготовке результатов измерений для публикации от лица кол-лаборации ALICE на LHC.
Публикации. Основные результаты по теме диссертации изложены в 18 печатных работах, которые опубликованы в периодических научных журналах входящих в базы данных Web of Science и Scopus. Ссылки на данные публикации: [49; 54—60; 73—82].
Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав и заключения. Полный объём диссертации составляет 179 страниц, включая 61 рисунок и 13 таблиц. Список литературы содержит 226 наименований.
Глава 1. Установка ALICE на LHC
Установка ALICE [83—85] (Большой ионный эксперимент на коллайдере) является крупным экспериментом на Большом адронном коллайдере (LHC) в Женеве. ALICE оптимизирована для изучения КГМ материи, возникающей при столкновениях релятивистских тяжелых ядер. Эксперимент непрерывно набирал данные с осени 2009 года до конца 2018 года с использованием протонных и ионных (свинец и ксенон) пучков. ALICE продолжит свою работу в 2021 после завершения модернизации LHC.
Установка ALICE имеет габаритные размеры 16x16x26 м3 и общий вес около 10 тысяч тонн. Она создана для изучения столкновений с большой множественностью, характерной центральным столкновениям Pb-Pb на LHC. Установка имеет высокую гранулярность детекторов, низкий порог по поперечному импульсу, достигающему pT ~ 0.15 ГэВ/с и широкие возможности для идентификации частиц с импульсами до 20 ГэВ/с.
1.1 Детекторные системы ALICE
Детекторные системы ALICE (см. рис. 1.1) делятся на три категории: детекторы центрального цилиндра, передние детекторы и мюонный спектрометр MUON. Спецификации подсистем и их более подробное описание можно найти в [85]. Физические задачи, детекторы и характеристики ALICE подробно описаны в [83—85]. Ниже изложено краткое описание возможностей детекторных систем ALICE.
Детекторами центрального цилиндра являются внутренняя трековая система (ITS), состоящая из подсистем SPD, SDD и SSD, время-проекционная камера (TPC), детектор переходного излучения (TRD), детектор времени пролета (TOF), фотонный спектрометр (PHOS), электромагнитный калориметр (EMCal), детектор для идентификации частиц с большим импульсом (HMPID) и детектор космических лучей (ACORDE). Все детекторы встроены в магнит соленоида (L3 solenoid), который имеет магнитное поле B = 0.5 Тл.
SPD SDD SSD TOC VOC
Рисунок 1.1 — Эксперимент ALICE на LHC в CER№.
ITS и TPC являются основными детекторами трекинга заряженных частиц в ALICE. ITS состоит из шести слоев, двух кремниевых пиксельных детекторов (SPD), двух кремниевых дрейфовых детекторов (SDD) и двух кремниевых полосных детекторов (SSD). TPC имеет объем дрейфа 90 м3, заполненный газом Ne-CO2. Внутренний объем разделен на две части центральным катодом, который поддерживается при напряжении —100 кВ. Концевые пластины оснащены многопроволочными пропорциональными камерами (MWPC). Помимо трекинга частиц, SDD и TPC обеспечивают идентификацию заряженных частиц на основе измерения удельных потерь энергии dE /dx на ионизацию среды. Детектор TRD состоит из шести камер MWPC, заполненных газом Xe-CO2, с волоконно-пенным радиатором перед каждой из камер. Он используется для трекинга заряженных частиц и идентификации электронов с помощью измерения переходного излучения и dE/dx. Детектор TOF, основанный на технологии многозазорных камер с ре-зистивными пластинами (MRPC), используется для идентификации частиц при промежуточных импульсах.
Цилиндрический объем вне TOF разделен между двумя электромагнитными калориметрами, PHOS и EMCal, и черенковским детектором HMPID. Калориметр с высоким разрешением PHOS и калориметр с большим покрытием EMCal имеют длину излучения порядка 20Х0 и длину ядерного взаимодействия порядка 1Л^. Черенковский детектор HMPID, имеющий радиатор из жидкого перфторуглеводорода (C6F14) и фотокатод из иодида цезия (CsI), позволяет идентификацию заряженных адронов при промежуточных импульсах. Детекторы ITS, TPC и TOF имеют полное (2п) покрытие по азимутальному углу, что является существенным преимуществом для измерений угловых распределений и корреляций рожденных в столкновениях адронов.
Передние детекторы ALICE включают детектор множественности фотонов (PMD) с газовым счетчиком и кремниевый передний детектор множественности (FMD). Они предназначены, соответственно, для измерения в каждом столкновении ядер числа фотонов и числа заряженных частиц для интервала псевдо-быстроты |nlab| ~ 2.5 — 5. Черенковские детекторы TO (TOA и TOC) определяют время и продольное положение взаимодействия ядер. Массив сцин-тилляторов VZERO (VOA и VOC) измеряет число заряженных частиц для —3.7 < Пм> < —17 и 2.8 < nlab < 5.1. Он используется в основном для триггерной системы и определения центральности и угла плоскости события в столкновениях ядер. Центральность также может быть измерена с помощью калориметров нулевых углов (ZDC). ZDC состоит из двух вольфрам-кварцевых нейтронных и двух латунно-кварцевых протонных калориметров, расположенных симметрично по обе стороны от области взаимодействия и используемых для измерения энергии нуклонов-спектаторов. Неоднозначность между наиболее центральными (мало нуклонов-спектаторов) и наиболее периферическими (нуклоны-спектаторы связаны в ядерные фрагменты) столкновениями разрешается с помощью электромагнитного калориметра ZEM. Калориметр ZEM состоит из двух модулей, расположенных вдоль вакуумной трубы пучка симметрично по обе стороны от центра ALICE и покрывающих область псевдо-быстрот 4.8 < nlab < 5.7.
Мюонный спектрометр MUON с адронным поглотителем (absorber), ди-польным магнитом (dipole) с изгибающей силой 3 Тм и пятью станциями для трекинга (MCH), каждая содержащая по две падовые камеры, используется для регистрации распадов кваркония и легких векторных мезонов в области быстрот —4.0 < y < —2.5. MUON также позволяет измерение мюонов с большим pT, которые в основном происходят от распада адронов, в состав которых входят
очарованные или бьюти кварки. Две дополнительные станции (MTR), расположенные за поглотителем с длиной ядерного взаимодействия 7Àint, обеспечивают возможность регистрации столкновений с одним или двумя мюонами и позволяют регулировать порог для значений поперечного импульса мюонов.
Система координат ALICE определяется следующим образом [60; 86]: начало координат находится во второй точке пересечения пучков LHC (IP2). Ось z параллельна направлению пучков LHC в IP2 и указывает против часовой стрелки, если двигаться по кольцу LHC. Ось x указывает горизонтально в направлении центра кольца LHC. Ось y направлена вертикально вверх.
1.2 Реконструкция столкновений ядер и заряженных адронов
Поиск вершины взаимодействия в ALICE проводится с использованием двух самых внутренних слоев ITS (SPD). Вершина определяется как точка пространства, к которой сходится максимальное количество треклетов ITS (линий, определенных парами кластеров, по одному кластеру в каждом слое SPD). В p+p столкновениях, где ожидаются частые множественные взаимодействия, алгоритм повторяется несколько раз, каждый раз отбрасывая кластеры, которые использовались для уже найденных вершин. Первая найденная вершина имеет наибольшее количество сопоставленных треклетов ITS и считается основной. Если алгоритм не сошелся (особенно в событиях с низкой множественностью), выполняется одномерный поиск максимума в распределении точек ближайшего сближения (PCA) треклетов ITS к номинальной оси пучка.
После нахождения вершины взаимодействия, поиск и фитирование траекторий выполняется в три этапа по схеме внутрь-наружу-внутрь. Сначала происходит поиск треков в TPC. Камеры считывания TPC имеют 159 рядов тангенциальных сегментов, что определяет максимум числа TPC кластеров. Поиск треков начинается с TPC кластеров, имеющих наибольшее расстояние от центра ALICE. Треки строятся сначала из двух кластеров TPC и положения вершины взаимодействия, затем с тремя кластерами и без ограничения на положение вершины. Траектории треков протягиваются внутрь TPC и на каждом этапе обновляются ближайшим кластером при условии, что он удовлетворяет условию близости. Поскольку кластеры могут быть повторно использованы для
построения различных треков, одна и та же траектория реальной частицы может быть восстановлена несколько раз. Чтобы этого избежать, используется специальный алгоритм для поиска пар треков с долей общих кластеров, превышающей определенный предел (между 25 % и 50 %). Из пары отбирается один трек в соответствии с критерием качества, основанным на плотности кластеров, количестве кластеров и величине импульса. Сохраняются только те треки, которые имеют по крайней мере 20 кластеров (из максимально возможных 159) из них не менее 50 % от ожидаемого числа для данной траектории трека. Найденные треки экстраполируются внутрь TPC, где располагается ITS. Предварительная идентификация частиц осуществляется на основе удельных потерь энергии dE/dx в газе TPC. Значения массы, соответствующее наиболее вероятной гипотезе частицы, используется на последующих этапах трекинга для расчета поправок на ионизационные потери энергии. Из-за неоднозначности в идентификации электронов минимальное используемое значение массы - это масса пиона.
Похожие диссертационные работы по специальности «Физика атомного ядра и элементарных частиц», 01.04.16 шифр ВАК
Изучение процессов рождения адронов, образования ядер и гиперядер в столкновениях тяжёлых ионов в модели PHQMD2023 год, кандидат наук Киреев Виктор Александрович
Рождение странных частиц в релятивистских столкновениях тяжелых ионов2013 год, кандидат наук Кондратьев, Валерий Петрович
Изучение механизмов образования нейтральных мезонов в протон-протонных столкновениях в эксперименте ALICE2018 год, доктор наук Харлов Юрий Витальевич
Диагностика кварк-глюонной плазмы с помощью жестких КХД-процессов в ультрарелятивистских соударениях ядер2006 год, доктор физико-математических наук Лохтин, Игорь Петрович
Рождение легких мезонов в ядро-ядерных взаимодействиях при энергиях √sNN=62,200 ГэВ в эксперименте ФЕНИКС2008 год, доктор физико-математических наук Рябов, Виктор Германович
Список литературы диссертационного исследования доктор наук Селюженков Илья Владимирович, 2021 год
Список литературы
1. Adam J., ... Selyuzhenkov I. et al. Measurement of transverse energy at midra-pidity in Pb-Pb collisions at 2.76 TeV // Phys. Rev. 2016. Vol. C94. P. 034903.
2. Aamodt K. et al. Two-pion Bose-Einstein correlations in central Pb-Pb collisions at ^SNN = 2.76 TeV//Phys. Lett. 2011. Vol. B696. P. 328.
3. Adam J., ... Selyuzhenkov I. et al. Direct photon production in Pb-Pb collisions at ^SNN = 2.76 TeV // Phys. Lett. 2016. Vol. B754. P. 235.
4. Aamodt, K. et al. Midrapidity antiproton-to-proton ratio in pp collisions at л/в = 0.9 and 7 TeV // Phys. Rev. Lett. 2010. Vol. 105. P. 072002.
5. Aoki Y. et al. The Order of the quantum chromodynamics transition predicted by the standard model of particle physics // Nature. 2006. Vol. 443. P. 675—678.
6. Bazavov A. et al. Chiral crossover in QCD at zero and non-zero chemical potentials // Phys. Lett. 2019. Vol. B795. P. 15.
7. Andronic A. et al. Decoding the phase structure of QCD via particle production at high energy // Nature. 2018. Vol. 561, no. 7723. P. 321—330.
8. Bazavov A. et al. Equation of state in ( 2+1 )-flavor QCD // Phys. Rev. 2014. Vol. D90. P. 094503.
9. Huovinen P., Petreczky P. QCD Equation of State and Hadron Resonance Gas // Nucl. Phys. 2010. Vol. A837. P. 26—53.
10. Borsanyi S. et al. Full result for the QCD equation of state with 2+1 flavors // Phys. Lett. 2014. Vol. B730. P. 99—104.
11. Monnai A., Ollitrault J.-Y. Constraining the equation of state with identified particle spectra // Phys. Rev. 2017. Vol. C96. P. 044902.
12. Moreland J. et al. Estimating initial state and quark-gluon plasma medium properties using a hybrid model with nucleon substructure calibrated to pPb and Pb-Pb collisions at 5.02 TeV. 2018. arXiv: 1808.02106 [nucl-th].
13. Kolb P. F., Heinz U. W Hydrodynamic description of ultrarelativistic heavy ion collisions. 2003. arXiv: nucl-th/0305084 [nucl-th].
14. Huovinen P. Hydrodynamical description of collective flow. Chapter 1. 2003.
15. Hirano T., Tsuda K. Collective flow and two pion correlations from a relativistic hydrodynamic model with early chemical freezeout // Phys. Rev. 2002. Vol. C66. P. 054905.
16. Policastro G. et al. The Shear viscosity of strongly coupled N=4 supersymmetric Yang-Mills plasma// Phys. Rev. Lett. 2001. Vol. 87. P. 081601.
17. Kovtun P, Son D. T., Starinets A. O. Viscosity in strongly interacting quantum field theories from black hole physics//Phys. Rev. Lett. 2005. Vol. 94. P. 111601.
18. Ghiglieri J., Moore G. D., Teaney D. Second-order Hydrodynamics in Next-to-Leading-Order QCD //Phys. Rev. Lett. 2018. Vol. 121. P. 052302.
19. Nakamura A., Sakai S. Transport coefficients of gluon plasma // Phys. Rev. Lett. 2005. Vol. 94. P. 072305.
20. Lacey R. et al. Has the QCD Critical Point been Signaled by Observations at RHIC? //Phys. Rev. Lett. 2007. Vol. 98. P. 092301.
21. Kharzeev D., Tuchin K. Bulk viscosity of QCD matter near the critical temperature // JHEP. 2008. Vol. 09. P. 093.
22. Denicol G. et al. Effect of bulk viscosity on Elliptic Flow near QCD phase transition// Phys. Rev. 2009. Vol. C80. P. 064901.
23. Bozek P. Bulk and shear viscosities of matter created in relativistic heavy-ion collisions // Phys. Rev. 2010. Vol. C81. P. 034909.
24. Paquet J. et al. Production of photons in relativistic heavy-ion collisions // Phys. Rev. 2016. Vol. C93. P. 044906.
25. Loizides C. Glauber modeling of high-energy nuclear collisions at the subnu-cleon level // Phys. Rev. 2016. Vol. C94. P. 024914.
26. Gale C. et al. Event-by-event anisotropic flow in heavy-ion collisions from combined Yang-Mills and viscous fluid dynamics // Phys. Rev. Lett. 2013. Vol. 110. P. 012302.
27. Weller R. D., Romatschke P. One fluid to rule them all: viscous hydrodynamic description of event-by-event central p+p, p+Pb and Pb+Pb collisions at ^ = 5.02 TeV // Phys. Lett. 2017. Vol. B774. P. 351—356.
28. Mantysaari H. et al. Imprints of fluctuating proton shapes on flow in proton-lead collisions at the LHC // Phys. Lett. 2017. Vol. B772. P. 681—686.
29. Schenke B., Shen C., Tribedy P. Features of the IP-Glasma // Nucl. Phys. 2019. Vol. A982. P. 435-438.
30. Kurkela A. et al. Kinetic transport is needed to reliably extract shear viscosity from pA and AA data. 2018. arXiv: 1805.04081 [hep-ph].
31. Abt I., ... Selyuzhenkov I. et al. Two-particle azimuthal correlations as a probe of collective behaviour in deep inelastic ep scattering at HERA. 2019. arXiv: 1912.07431 [hep-ex].
32. Teaney D., Yan L. Triangularity and Dipole Asymmetry in Heavy Ion Collisions // Phys. Rev. 2011. Vol. C83. P. 064904.
33. Floerchinger S., Wiedemann U. A. Mode-by-mode fluid dynamics for relativistic heavy ion collisions // Phys. Lett. 2014. Vol. B728. P. 407—411.
34. Floerchinger S., Wiedemann U. A. Statistics of initial density perturbations in heavy ion collisions and their fluid dynamic response // JHEP. 2014. Vol. 08. P. 5.
35. Teaney D., Yan L. Non linearities in the harmonic spectrum of heavy ion collisions with ideal and viscous hydrodynamics // Phys. Rev. 2012. Vol. C86. P. 044908.
36. Floerchinger S. et al. How (non-)linear is the hydrodynamics of heavy ion collisions? //Phys. Lett. 2014. Vol. B735. P. 305—310.
37. Arsene I. et al. Quark gluon plasma and color glass condensate at RHIC? The Perspective from the BRAHMS experiment//Nucl. Phys. 2005. Vol. A757. P. 1.
38. Adcox K. et al. Formation of dense partonic matter in relativistic nucleus-nucleus collisions at RHIC: Experimental evaluation by the PHENIX collaboration // Nucl. Phys. 2005. Vol. A757. P. 184.
39. Adams J. et al. Experimental and theoretical challenges in the search for the quark gluon plasma: The STAR Collaboration's critical assessment of the evidence from RHIC collisions // Nucl. Phys. 2005. Vol. A757. P. 102.
40. BackB. B. et al. The PHOBOS perspective on discoveries at RHIC // Nucl. Phys. 2005. Vol. A757. P. 28.
41. Voloshin S. A., Poskanzer A. M., Snellings R. Collective phenomena in non-central nuclear collisions // Landolt-Bornstein. 2010. Vol. 23. P. 293.
42. AdamczykL. et al. Inclusive charged hadron elliptic flow in Au+Au collisions at ^sNn = 7.7 - 39 GeV // Phys. Rev. 2012. Vol. C86. P. 054908.
43. Abelev B., ... Selyuzhenkov I. et al. Charged and strange hadron elliptic flow in Cu+Cu collisions at 62.4 and 200 GeV // Phys. Rev. 2010. Vol. C81. P. 044902.
44. Afanasiev S. et al. Systematic studies of elliptic flow measurements in Au+Au collisions at ^sNn = 200 GeV // Phys. Rev. 2009. Vol. C80. P. 024909.
45. Acharya S., ... Selyuzhenkov I. et al. Measurement of Y(1S) elliptic flow at forward rapidity in Pb-Pb collisions // Phys. Rev. Lett. 2019. Vol. 123. P. 192301.
46. Acharya S.,... Selyuzhenkov I. etal. Study of J/ф azimuthal anisotropy atforward rapidity in Pb-Pb collisions at ^sNn = 5.02 TeV // JHEP. 2019. Vol. 02. P. 012.
47. Acharya S., ... Selyuzhenkov I. et al. Event-shape engineering for the D-meson elliptic flow in mid-central Pb-Pb collisions // JHEP. 2019. Vol. 02. P. 150.
48. Acharya S., ... Selyuzhenkov I. et al. J/ф elliptic flow in Pb-Pb collisions at ^sNn = 5.02 TeV//Phys. Rev. Lett. 2017. Vol. 119. P. 242301.
49. Acharya S., ... Selyuzhenkov I. et al. Anisotropic flow of identified particles in Pb-Pb collisions at ^sNn = 5.02 TeV // JHEP. 2018. Vol. 09. P. 006.
50. Acharya S.,... Selyuzhenkov I. etal. D-meson azimuthal anisotropy in midcentral Pb-Pb collisions at 5.02 TeV//Phys. Rev. Lett. 2018. Vol. 120. P. 102301.
51. Adam J., ... Selyuzhenkov I. et al. Elliptic flow of electrons from heavy-flavour hadron decays at mid-rapidity in Pb-Pb collisions at y/sNN = 2.76 TeV // JHEP. 2016. Vol. 09. P. 028.
52. Abelev B.,... Selyuzhenkov I. et al. Azimuthal anisotropy of D meson production in Pb-Pb collisions at ^sNN = 2.76 TeV//Phys. Rev. 2014. Vol. C90. P. 034904.
53. Abbas E., ... Selyuzhenkov I. et al. J/ф elliptic flow in Pb-Pb collisions at ^sNN = 2.76 TeV//Phys. Rev. Lett. 2013. Vol. 111. P. 162301.
54. Selyuzhenkov I. Charged particle directed flow in Pb-Pb collisions at ,/snn = 2.76 TeV measured with ALICE at the LHC//J. Phys. 2011. Vol. G38. P. 124167.
55. Aamodt K., ... Selyuzhenkov I. et al. Higher harmonic anisotropic flow measurements of charged particles in Pb-Pb collisions at yj snn = 2.76 TeV // Phys. Rev. Lett. 2011. Vol. 107. P. 032301.
56. Selyuzhenkov I. ALICE probes of local parity violation with charge dependent azimuthal correlations in Pb-Pb collisions //PoS. 2011. Vol. WPCF2011. P. 044.
57. Selyuzhenkov I. Anisotropic flow and other collective phenomena measured in Pb-Pb collisions with ALICE at the LHC // Prog. Theor. Phys. Suppl. 2012. Vol. 193. P. 153.
58. Selyuzhenkov I. Azimuthal correlations and collective effects in a heavy-ion collisions at the LHC energies // J. Phys. Conf. Ser. 2013. Vol. 426. P. 012002.
59. Abelev B., ... Selyuzhenkov I. et al. Directed flow of charged particles at midra-pidity relative to the spectator plane in Pb-Pb collisions at ,/s^n = 2.76 TeV // Phys. Rev. Lett. 2013. Vol. 111. P. 232302.
60. Abelev B., ... Selyuzhenkov I. et al. Performance of the ALICE experiment at the CERN LHC // Int. J. Mod. Phys. 2014. Vol. A29. P. 1430044.
61. Sirunyan A. et al. Constraints on the chiral magnetic effect using charge-dependent azimuthal correlations // Phys. Rev. 2018. Vol. C97. P. 044912.
62. Khachatryan V. et al. Observation of charge-dependent azimuthal correlations in pPb collisions // Phys. Rev. Lett. 2017. Vol. 118. P. 122301.
63. Klochkov V., Selyuzhenkov I. Anisotropic flow relative to the spectator plane in Pb+Pb collisions at 30A GeV/c // Nucl. Phys. 2019. Vol. A982. P. 439.
64. Golosov O., ... Selyuzhenkov I. et al. Effects of the detector non-uniformity in pion directed flow measurement relative to the spectator plane by the NA49 experiment at the CERN SPS // EPJ Web Conf. 2019. Vol. 204. P. 06011.
65. Kashirin E., ... Selyuzhenkov I. et al. Measurement of pion directed flow relative to the spectator plane by the NA49 experiment //. 2018. arXiv: 1810.07718
[nucl-ex].
66. Golosov O., Selyuzhenkov I., Kashirin E. Analysis of anisotropic transverse flow in Pb-Pb collisions at 40A GeV // KnE Energ. Phys. 2018. Vol. 3. P. 340.
67. Golubeva M., ... Selyuzhenkov I. et al. Forward hadron calorimeter at MPD/NICA // J. Phys. Conf. Ser. 2017. Vol. 798. P. 012074.
68. Svintsov I., ... Selyuzhenkov I. et al. Flow performance in MPD at NICA //J. Phys. Conf. Ser. 2017. Vol. 798. P. 012067.
69. Parfenov P., ... Selyuzhenkov I. et al. Performance studies of anisotropic flow with MPD at NICA // EPJ Web Conf. 2019. Vol. 204. P. 07010.
70. Guber I., Selyuzhenkov I. et al. Technical Design Report for the CBM Projectile Spectator Detector (PSD) // GSI-2015-02020. 2015. P. 75.
71. Blau D., Selyuzhenkov I. andKlochkov V. Performance studies for strange hadron flow measurements in CBM at FAIR // KnE Energ. Phys. 2018. Vol. 3. P. 195.
72. Klochkov V. and Selyuzhenkov I. CBM performance for anisotropic flow measurements // KnE Energ. Phys. 2018. Vol. 3. P. 416.
73. Selyuzhenkov I. and Voloshin S. Effects of non-uniform acceptance in anisotropic flow measurement // Phys. Rev. 2008. Vol. C77. P. 034904.
74. Aamodt K., ... Selyuzhenkov I. et al. Elliptic flow of charged particles in Pb-Pb collisions at 2.76 TeV // Phys. Rev. Lett. 2010. Vol. 105. P. 252302.
75. Abelev B., ... Selyuzhenkov I. et al. Anisotropic flow of charged hadrons, pions and (anti-)protons measured at high transverse momentum in Pb-Pb collisions at ^sNn = 2.76 TeV//Phys. Lett. 2013. Vol. B719. P. 18.
76. Abelev B., ... Selyuzhenkov I. et al. Elliptic flow of identified hadrons in Pb-Pb collisions at ^sNn = 2.76 TeV // JHEP. 2015. Vol. 06. P. 190.
77. Adam. J,... Selyuzhenkov I. et al. Higher harmonic flow coefficients of identified hadrons in Pb-Pb collisions at ^sNN = 2.76 TeV // JHEP. 2016. Vol. 09. P. 164.
78. Adam J.,... Selyuzhenkov I. et al. Correlated event-by-event fluctuations of flow harmonics in Pb-Pb collisions at ,/snn = 2.76 TeV // Phys. Rev. Lett. 2016. Vol. 117. P. 182301.
79. Adam J., ... Selyuzhenkov I. et al. Pseudorapidity dependence of the anisotropic flow of charged particles in Pb-Pb collisions at ,/snn = 2.76 TeV // Phys. Lett. 2016. Vol. B762. P. 376.
80. Acharya S., ... Selyuzhenkov I. et al. Systematic studies of correlations between different order flow harmonics in Pb-Pb collisions at ,/snn = 2.76 TeV // Phys. Rev. 2018. Vol. C97. P. 024906.
81. Acharya S., ... Selyuzhenkov I. et al. Energy dependence and fluctuations of anisotropic flow in Pb-Pb collisions at д/snn = 5.02 and 2.76 TeV // JHEP. 2018. Vol. 07. P. 103.
82. Acharya S., ... Selyuzhenkov I. et al. Investigations of anisotropic flow using multiparticle azimuthal correlations in pp, p-Pb, Xe-Xe, and Pb-Pb collisions at the LHC // Phys. Rev. Lett. 2019. Vol. 123. P. 142301.
83. Cortese P. et al. ALICE: Physics performance report, volume I // J. Phys. 2004. Vol. G30. P. 1517-1763.
84. Fabjan C. W. et al. ALICE: Physics performance report, volume II // J. Phys. 2006. Vol. G32. P. 1295-2040.
85. Aamodt K. et al. The ALICE experiment at the CERN LHC // JINST. 2008. Vol. 3. S08002.
86. Betev L. et al. Definition of the ALICE coordinate system and basic rules for sub-detector components numbering // ALICE-INT-2003-038. 2003.
87. Abelev B., ... Selyuzhenkov I. et al. Centrality determination of Pb-Pb collisions at ^sNn = 2.76 TeV with ALICE // Phys. Rev. 2013. Vol. C88. P. 044909.
88. BlumW.et al. Particle detection with drift chambers. 2008. (Particle Acceleration and Detection). URL: http://www.springer.com/physics/elementary/book/978-3-540-76683-4.
89. Adam J. et al. Particle identification in ALICE: a Bayesian approach // Eur. Phys. J. Plus. 2016. Vol. 131. P. 168.
90. Alvioli M., Strikman M. Beam Fragmentation in Heavy Ion Collisions with Realistically Correlated Nuclear Configurations // Phys. Rev. 2011. Vol. C83. P. 044905.
91. Barrette J. et al. Observation of anisotropic event shapes and transverse flow in Au+Au collisions at AGS energy // Phys. Rev. Lett. 1994. Vol. 73. P. 2532.
92. Barrette J. et al. Energy and charged particle flow in a 10.8-A/GeV/c Au + Au collisions//Phys. Rev. 1997. Vol. C55. P. 1420—1430.
93. Appelshauser H. et al. Directed and elliptic flow in 158-GeV / nucleon Pb+Pb collisions // Phys. Rev. Lett. 1998. Vol. 80. P. 4136-4140.
94. Ackermann K. H. et al. Elliptic flow in Au+Au collisions at ySNN =130 GeV // Phys. Rev. Lett. 2001. Vol. 86. P. 402—407.
95. Adler S. S. et al. Elliptic flow of identified hadrons in Au+Au collisions at ySNN = 200 GeV // Phys. Rev. Lett. 2003. Vol. 91. P. 182301.
96. Adam J. et al. Anisotropic flow of charged particles in Pb-Pb collisions at ^Snn = 5.02 TeV // Phys. Rev. Lett. 2016. Vol. 116. P. 132302.
97. Aad G. et al. Measurement of the pseudorapidity and transverse momentum dependence of the elliptic flow of charged particles in lead-lead collisions at ^sNN = 2.76 TeV // Phys. Lett. 2012. Vol. B707. P. 330.
98. Aad G. et al. Measurement of the azimuthal anisotropy for charged particle production in ^Snn = 2.76 TeV lead-lead collisions with the ATLAS detector // Phys. Rev. 2012. Vol. C86. P. 014907.
99. Aad G. et al. Measurement of the distributions of event-by-event flow harmonics in lead-lead collisions at = 2.76 TeV // JHEP. 2013. Vol. 11. P. 183.
100. Aad G. et al. Measurement of the centrality and pseudorapidity dependence of the integrated elliptic flow in lead-lead collisions at -y/sNN = 2.76 TeV with the ATLAS detector//Eur. Phys. J. 2014. Vol. C74. P. 2982.
101. Chatrchyan S. et al. Centrality dependence of dihadron correlations and azimuthal anisotropy harmonics in Pb-Pb collisions at ySNN = 2.76 TeV // Eur. Phys. J. 2012. Vol. C72. P. 2012.
102. Chatrchyan S. et al. Measurement of the elliptic anisotropy of charged particles produced in Pb-Pb collisions at ^sNN=2.76 TeV // Phys. Rev. 2013. Vol. C87. P. 014902.
103. Chatrchyan S. et al. Azimuthal anisotropy of charged particles at high transverse momenta in Pb-Pb collisions at -y/sNN = 2.76 TeV // Phys. Rev. Lett. 2012. Vol. 109. P. 022301.
104. Niemi H., Eskola K. J., Ruuskanen P. V. Elliptic flow in nuclear collisions at the Large Hadron Collider // Phys. Rev. 2009. Vol. C79. P. 024903.
105. Kestin G., Heinz U. W Hydrodynamic radial and elliptic flow in heavy-ion collisions from AGS to LHC energies // Eur. Phys. J. 2009. Vol. C61. P. 545—552.
106. Luzum M. and Romatschke P. Viscous Hydrodynamic Predictions for Nuclear Collisions at the LHC // Phys. Rev. Lett. 2009. Vol. 103. P. 262302.
107. Hirano T., Huovinen P., Nara Y. Elliptic flow in U+U collisions at ,/sNN = 200 GeV and in Pb+Pb collisions at ,/sNN = 2.76 TeV: Prediction from a hybrid approach//Phys. Rev. 2011. Vol. C83. P. 021902.
108. Hirano T. et al. Hadronic dissipative effects on elliptic flow in ultrarelativistic heavy-ion collisions // Phys. Lett. 2006. Vol. B636. P. 299—304.
109. Molnar D. Differential elliptic flow prediction at the LHC from parton transport//J. Phys. 2008. Vol. G35. P. 054001.54.
110. Maldacena J. M. The Large N limit of superconformal field theories and super-gravity // Int. J. Theor. Phys. 1999. Vol. 38. P. 1113.
111. Romatschke P. New Developments in Relativistic Viscous Hydrodynamics // Int. J. Mod. Phys. 2010. Vol. E19. P. 1—53.
112. Shen C. et al. Systematic parameter study of hadron spectra and elliptic flow from viscous hydrodynamic simulations of Au+Au collisions at -y/sNN = 200 GeV // Phys. Rev. 2010. Vol. C82. P. 054904.
113. Ryu S. et al. Importance of the Bulk Viscosity of QCD in Ultrarelativistic Heavy-Ion Collisions // Phys. Rev. Lett. 2015. Vol. 115. P. 132301.
114. Pratt S. et al. Constraining the Eq. of State of Super-Hadronic Matter from Heavy-Ion Collisions // Phys. Rev. Lett. 2015. Vol. 114. P. 202301.
115. Niemi H. et al. Predictions for 5.023 TeV Pb+Pb collisions at the CERN Large Hadron Collider // Phys. Rev. 2016. Vol. C93. P. 014912.
116. Noronha-Hostler J. et al. Hydrodynamic predictions for 5.02 TeV Pb-Pb collisions // Phys. Rev. 2016. Vol. C93. P. 034912.
117. Sirunyan A. M. et al. Azimuthal anisotropy of charged particles with transverse momentum up to 100 GeV/ c in Pb-Pb collisions at snn=5.02 TeV // Phys. Lett. 2018. Vol. B776. P. 195.
118. Back B. B. et al. Pseudorapidity and centrality dependence of the collective flow of charged particles in Au+Au collisions at ,/sNN = 130 — GeV // Phys. Rev. Lett. 2002. Vol. 89. P. 222301.
119. Back B. B. et al. Centrality and pseudorapidity dependence of elliptic flow for charged hadrons in Au+Au collisions at ,/sNN = 200 GeV // Phys. Rev. 2005. Vol. C72. P. 051901.
120. BackB. B. et al. Energy dependence of elliptic flow over a large pseudorapidity range in Au+Au collisions at RHIC // Phys. Rev. Lett. 2005. Vol. 94. P. 122303.
121. Alver B. et al. System size, energy, pseudorapidity, and centrality dependence of elliptic flow // Phys. Rev. Lett. 2007. Vol. 98. P. 242302.
122. Bearden I. G. et al. Pseudorapidity distributions of charged particles from Au+Au collisions at the maximum RHIC energy // Phys. Rev. Lett. 2002. Vol. 88. P. 202301.
123. Alver B. et al. Phobos results on charged particle multiplicity and pseudorapidity distributions in Au+Au, Cu+Cu, d+Au, and p+p collisions at ultra-relativistic energies // Phys. Rev. 2011. Vol. C83. P. 024913.
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
Barrette J. et al. Proton and pion production relative to the reaction plane in Au+Au collisions at AGS energies // Phys. Rev. 1997. Vol. C56. P. 3254.
Alt C. et al. Directed and elliptic flow of charged pions and protons in Pb+Pb collisions at 40-A-GeV and 158-A-GeV//Phys. Rev. 2003. Vol. C68. P. 034903.
Aggarwal M. M. et al. Directed flow in 158-A-GeV Pb+Pb collisions. 1998. arXiv: nucl-ex/9807004 [nucl-ex].
Adams J., ... Selyuzhenkov I. et al. Directed flow in Au+Au collisions at ,/snn = 62-GeV // Phys. Rev. 2006. Vol. C73. P. 034903.
AbelevB.,... Selyuzhenkov I. et al. System-size independence of directed flow at the Relativistic Heavy-Ion Collider // Phys. Rev. Lett. 2008. Vol. 101. P. 252301.
Back B. B. et al. Energy dependence of directed flow over a wide range of pseudorapidity in Au+Au collisions at RHIC // Phys. Rev. Lett. 2006. Vol. 97. P. 012301.
Bleibel J. et al. Anisotropic flow at LHC from the quark gluon string model with parton rearrangement // Phys. Lett. 2008. Vol. B659. P. 520.
Csernai L. P. et al. Fluid Dynamical Prediction of Changed v\-flow at LHC // Phys. Rev. 2011. Vol. C84. P. 024914.
Abelev B., ... Selyuzhenkov I. et al. Charge separation relative to the reaction plane in Pb-Pb collisions at ^sNN = 2.76 TeV // Phys. Rev. Lett. 2013. Vol. 110. P. 012301.
AcharyaS.... Selyuzhenkov I. et al. Probing the effects of strong electromagnetic fields with charge-dependent directed flow in Pb-Pb collisions at the LHC. 2019.
Fukushima KKharzeev D. E., Warringa H. J.The Chiral Magnetic Effect // Phys. Rev. 2008. Vol. D78. P. 074033.
Qin G. et al. Translation of collision geometry fluctuations into momentum anisotropies in relativistic heavy-ion collisions // Phys. Rev. 2010. Vol. C82. P. 064903.
Qiu Z.Heinz U. W Event-by-event shape and flow fluctuations of relativistic heavy-ion collision fireballs // Phys. Rev. 2011. Vol. C84. P. 024911.
Niemi H. et al. Event-by-event distributions of azimuthal asymmetries in ultra-relativistic heavy-ion collisions // Phys. Rev. 2013. Vol. C87. P. 054901.
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
Yan L., Ollitrault J.-Y. v4, v5, v6, v7: nonlinear hydrodynamic response versus LHC data // Phys. Lett. 2015. Vol. B744. P. 82—87.
Barrette J. et al. Directed flow of light nuclei in Au+Au collisions at AGS energies //Phys. Rev. 1999. Vol. C59. P. 884—888.
Adare A. et al. Measurement of the higher-order anisotropic flow coefficients for identified hadrons in Au+Au collisions at ySNN = 200 GeV // Phys. Rev. 2016. Vol. C93. P. 051902.
Danielewicz P., Odyniec G. Transverse Momentum Analysis of Collective Motion in Relativistic Nuclear Collisions//Phys. Lett. 1985. Vol. 157B. P. 146.
Adam J. et al. Charge-dependent pair correlations relative to a third particle in p+Au and d+ Au collisions at RHIC // Phys. Lett. 2019. Vol. B798. P. 134975.
Adamczyk L. et al. Fluctuations of charge separation perpendicular to the event plane and local parity violation in sNN = 200 GeV Au+Au collisions // Phys. Rev. 2013. Vol. C88. P. 064911.
Abelev B., ... Selyuzhenkov I. et al. Azimuthal Charged-Particle Correlations and Possible Local Strong Parity Violation // Phys. Rev. Lett. 2009. Vol. 103. P. 251601.
Abelev B., ... Selyuzhenkov I. et al. Observation of charge-dependent azimuthal correlations and possible local strong parity violation in heavy ion collisions // Phys. Rev. 2010. Vol. C81. P. 054908.
Acharya S. et al. Measurement of the (anti-)3He elliptic flow in Pb-Pb collisions at ^sNN = 5.02 TeV. 2019. arXiv: 1910.09718 [nucl-ex].
Acharya S., ... Selyuzhenkov I. et al. Global polarization of A and A hyperons in Pb-Pb collisions at the LHC. 2019. arXiv: 1909.01281 [nucl-ex].
Barioglio L. Study of the production of light (anti-)nuclei with the ALICE experiment at the LHC // Nuovo Cim. 2018. Vol. C41. P. 3.
Adam J. et al. Azimuthal anisotropy of charged jet production in ySNN = 2.76 TeV Pb-Pb collisions // Phys. Lett. 2016. Vol. B753. P. 511—525.
Mackowiak-Pawlowska M. News on fluctuations and correlations from the NA61/SHINE experiment // EPJ Web Conf. 2019. Vol. 206. P. 03003.
Borghini N., Dinh P. M., Ollitrault J.-Y. Flow analysis from multiparticle azimuthal correlations // Phys. Rev. 2001. Vol. C64. P. 054901.
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
BilandzicA., Snellings R., Voloshin S. Flow analysis with cumulants: Direct calculations // Phys. Rev. 2011. Vol. C83. P. 044913.
Bilandzic A. et al. Generic framework for anisotropic flow analyses with multi-particle azimuthal correlations // Phys. Rev. 2014. Vol. C89. P. 064904.
Adams J. et al. Azimuthal anisotropy and correlations at large transverse momenta in p+p and Au+Au collisions at ,/sNN = 200 GeV // Phys. Rev. Lett. 2004. Vol. 93. P. 252301.
Bhalerao R. S., Borghini N., Ollitrault J. Y. Analysis of anisotropic flow with Lee-Yang zeroes //Nucl. Phys. 2003. Vol. A727. P. 373.
Hansen A. Pseudorapidity dependence of anisotropic azimuthal flow with the alice detector // Ph.D. Thesis. 2014.
Borghini N., Ollitrault J. Y. Azimuthally sensitive correlations in nucleus-nucleus collisions // Phys. Rev. 2004. Vol. C70. P. 064905.
AbelevB.,... Selyuzhenkov I. et al. Centrality dependence of charged hadron and strange hadron elliptic flow from ySNN = 200 GeV Au+Au collisions // Phys. Rev. 2008. Vol. C77. P. 054901.
Voloshin S. A. Energy and system size dependence of charged particle elliptic flow and v(2) / eps scaling // J. Phys. 2007. Vol. G34. S883.
Abelev B. et al. Multiparticle azimuthal correlations in p -Pb and Pb-Pb collisions at the CERN Large Hadron Collider // Phys. Rev. 2014. Vol. C90. P. 054901.
Barlow R. Systematic errors: Facts and fictions //. 2002. P. 134. arXiv: hep-ex/0207026 [hep-ex].
Selyuzhenkov I. Recent experimental results from the relativistic heavy-ion collisions at LHC and RHIC//. 2011. arXiv: 1109.1654 [nucl-ex].
Nagle J. L., McCumber M. P. Heavy Ion Initial Conditions and Correlations Between Higher Moments in the Spatial Anisotropy // Phys. Rev. 2011. Vol. C83. P. 044908.
Drescher H.-J., Nara Y. Eccentricity fluctuations from the color glass condensate at RHIC and LHC // Phys. Rev. 2007. Vol. C76. P. 041903.
Niemi H. et al. Event-by-event fluctuations in a perturbative QCD + saturation + hydrodynamics model // Phys. Rev. 2016. Vol. C93. P. 024907.
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
176
177
178
179
McDonaldS. et al. Hydrodynamic predictions for Pb+Pb collisions at 5.02 TeV // Phys. Rev. 2017. Vol. C95. P. 064913.
Zhao W. et al. Collective flow in 2.76 A TeV and 5.02 A TeV Pb+Pb collisions // Eur. Phys. J. 2017. Vol. C77. P. 645.
Betz B. et al. Cumulants and nonlinear response of high pT harmonic flow at ^sNn = 5.02 TeV // Phys. Rev. 2017. Vol. C95. P. 044901.
Noronha-Hostler J. et al. Bulk Viscosity Effects in Event-by-Event Relativistic Hydrodynamics // Phys. Rev. 2013. Vol. C88. P. 044916.
Yan L., Ollitrault J.-Y., Poskanzer A. M. Eccentricity distributions in nucleus-nucleus collisions // Phys. Rev. 2014. Vol. C90. P. 024903.
Giacalone G. et al. Skewness of elliptic flow fluctuations // Phys. Rev. 2017. Vol. C95. P. 014913.
Alver B. et al. The PHOBOS Glauber Monte Carlo. 2008. arXiv: 0805.4411
[nucl-ex].
Aad G. et al. Measurement of flow harmonics with multi-particle cumulants in Pb+Pb collisions at ^sNn = 2.76 TeV with the ATLAS detector // Eur. Phys. J. 2014. Vol. C74. P. 3157.
Denicol G., Monnai A., Schenke B. Moving forward to constrain the shear viscosity of QCD matter//Phys. Rev. Lett. 2016. Vol. 116. P. 212301.
Chatterjee S., Bozek P. Strong directed flow of heavy flavor as a probe of matter distribution in heavy-ion collisions //Nucl. Phys. 2019. Vol. A982. P. 679—682.
Bozek P., Wyskiel I. Directed flow in ultrarelativistic heavy-ion collisions // Phys. Rev. 2010. Vol. C81. P. 054902.
Agakishiev G., ... Selyuzhenkov I. et al. Directed and elliptic flow of charged particles in Cu+Cu collisions at ^sNN = 22.4 GeV // Phys. Rev. 2012. Vol. C85. P. 014901.
Alver B., Roland G. Collision geometry fluctuations and triangular flow in heavy-ion collisions // Phys. Rev. 2010. Vol. C81. P. 054905.
Aad G. et al. Measurement of the correlation between flow harmonics of different order in lead-lead collisions at y/sNN=2.76 TeV with the ATLAS detector // Phys. Rev. 2015. Vol. C92. P. 034903.
180
181
182
183
184
185
186
187
188
189
190
191
192
193
194
Song H., Bass S., Heinz U. W. Spectra and elliptic flow for identified hadrons in 2.76A TeV Pb+Pb collisions // Phys. Rev. 2014. Vol. C89. P. 034919.
Xu J. andKo C.M. Pb-Pb collisions at ySNN = 2.76 TeV in a multiphase transport model // Phys. Rev. 2011. Vol. C83. P. 034904.
Bass S. A. et al. Microscopic models for ultrarelativistic heavy ion collisions // Prog. Part. Nucl. Phys. 1998. Vol. 41. P. 255.
Huovinen P. et al. Radial and elliptic flow at RHIC: Further predictions // Phys. Lett. 2001. Vol. B503. P. 58—64.
Teaney D., Lauret J., Shuryak E. V. Flow at the SPS and RHIC as a quark gluon plasma signature // Phys. Rev. Lett. 2001. Vol. 86. P. 4783—4786.
Voloshin S. A. Transverse radial expansion and directed flow // Phys. Rev. 1997. Vol. C55. R1630—R1632.
Shen C. et al. Radial and elliptic flow in Pb+Pb collisions at the Large Hadron Collider from viscous hydrodynamic // Phys. Rev. 2011. Vol. C84. P. 044903.
Abelev B., ... Selyuzhenkov I. et al. Centrality dependence of n, K, p production in Pb—Pb collisions at ^sNN = 2.76 TeV // Phys. Rev. 2013. Vol. C88. P. 044910.
Adare A. et al. Azimuthal anisotropy of neutral pion production in Au+Au collisions at ySNN = 200 GeV: Path-length dependence of jet quenching and the role of initial geometry // Phys. Rev. Lett. 2010. Vol. 105. P. 142301.
Horowitz W. A., Gyulassy M. Quenching and Tomography from RHIC to LHC // J. Phys. 2011. Vol. G38. P. 124114.
Werner K. et al. Jets, Bulk Matter, and their Interaction in Heavy Ion Collisions at Several TeV // Phys. Rev. 2012. Vol. C85. P. 064907.
Werner K. V2 Scaling in Pb—Pb Collisions at 2.76 TeV. 2012. arXiv: 1205.3379
[nucl-th].
Song H., Heinz U. W. Suppression of elliptic flow in a minimally viscous quark-gluon plasma//Phys. Lett. 2008. Vol. B658. P. 279—283.
Song H., Heinz U. W. Causal viscous hydrodynamics in 2+1 dimensions for rel-ativistic heavy-ion collisions // Phys. Rev. 2008. Vol. C77. P. 064901.
Song H., Heinz U. W. Multiplicity scaling in ideal and viscous hydrodynamics // Phys. Rev. 2008. Vol. C78. P. 024902.
195
196
197
198
199
200
201
202
203
204
205
206
207
208
Song H. et al. 200 A GeV Au+Au collisions serve a nearly perfect quark-gluon liquid//Phys. Rev. Lett. 2011. Vol. 106. P. 192301.
Song H. et al. Hadron spectra and elliptic flow for 200 A GeV Au+Au collisions from viscous hydrodynamics coupled to a Boltzmann cascade // Phys. Rev. 2011. Vol. C83. P. 054910.
Bleicher M. et al. Relativistic hadron hadron collisions in the ultrarelativistic quantum molecular dynamics model // J. Phys. 1999. Vol. G25. P. 1859—1896.
Biagi S. F. et al. Measurements of the Total Cross-sections of and S- on Protons and Deuterons Between 74-GeV/c and 137-GeV/c // Nucl. Phys. 1981. Vol. B186. P. 1-21.
Bass S. A. et al. Hadronic freezeout following a first order hadronization phase transition in ultrarelativistic heavy ion collisions // Phys. Rev. 1999. Vol. C60. P. 021902.
Dumitru A. et al. Direct emission of multiple strange baryons in ultrarelativistic heavy ion collisions from the phase boundary // Phys. Lett. 1999. Vol. B460. P. 411.
Bass S. A., Dumitru A. Dynamics of hot bulk QCD matter: From the quark gluon plasma to hadronic freezeout // Phys. Rev. 2000. Vol. C61. P. 064909.
Shor A. phi meson production as a probe of the quark gluon plasma // Phys. Rev. Lett. 1985. Vol. 54. P. 1122—1125.
Xu H.-j., Li Z., Song H. High-order flow harmonics of identified hadrons in 2.76A TeV Pb+Pb collisions // Phys. Rev. 2016. Vol. C93. P. 064905.
Shen C. et al. The iEBE-VISHNU code package for relativistic heavy-ion collisions // Comput. Phys. Commun. 2016. Vol. 199. P. 61—85.
Zhang B. et al. A multiphase transport model for nuclear collisions at RHIC // Phys. Rev. 2000. Vol. C61. P. 067901.
Lin Z.-W. et al. Charged particle rapidity distributions at relativistic energies // Phys. Rev. 2001. Vol. C64. P. 011902.
Lin Z.-W. et al. A Multi-phase transport model for relativistic heavy ion collisions // Phys. Rev. 2005. Vol. C72. P. 064901.
Zhang B. ZPC 1.0.1: A Parton cascade for ultrarelativistic heavy ion collisions // Comput. Phys. Commun. 1998. Vol. 109. P. 193—206.
209
210
211
212
213
214
215
216
217
218
219
220
221
222
Andersson B., Gustafson G., Nilsson-Almqvist B. A Model for Low p(t) Hadronic Reactions, with Generalizations to Hadron - Nucleus and Nucleus-Nucleus Collisions // Nucl. Phys. 1987. Vol. B281. P. 289—309.
Nilsson-Almqvist B., Stenlund E. Interactions Between Hadrons and Nuclei: The Lund Monte Carlo, Fritiof Version 1.6 // Comput. Phys. Commun. 1987. Vol. 43. P. 387.
Adams J. et al. Particle type dependence of azimuthal anisotropy and nuclear modification of particle production in Au+Au collisions at ,/s^n = 200 GeV // Phys. Rev. Lett. 2004. Vol. 92. P. 052302.
Abelev B., ... Selyuzhenkov I. et al. Mass, quark-number, and ,/s^n dependence of the second and fourth flow harmonics in ultra-relativistic nucleus-nucleus collisions // Phys. Rev. 2007. Vol. C75. P. 054906.
Afanasiev S. et al. Elliptic flow for phi mesons and (anti)deuterons in Au + Au collisions at ^SNn = 200 GeV // Phys. Rev. Lett. 2007. Vol. 99. P. 052301.
Adare A. et al. Scaling properties of azimuthal anisotropy in Au+Au and Cu+Cu collisions at s(NN) = 200 GeV // Phys. Rev. Lett. 2007. Vol. 98. P. 162301.
Molnar D., Voloshin S. A. Elliptic flow at large transverse momenta from quark coalescence//Phys. Rev. Lett. 2003. Vol. 91. P. 092301.
Greco V, Ko C. M., Levai P. Parton coalescence at RHIC // Phys. Rev. 2003. Vol. C68. P. 034904.
Fries R. et al. Hadron production in heavy ion collisions: Fragmentation and recombination from a dense parton phase // Phys. Rev. 2003. Vol. C68. P. 044902.
Hwa R. C., Yang C. B. Recombination of shower partons in fragmentation processes // Phys. Rev. 2004. Vol. C70. P. 024904.
Adare A. et al. Deviation from quark-number scaling of the anisotropy parameter v2 of pions, kaons, and protons in Au+Au collisions at,/ s^n = 200 GeV // Phys. Rev. 2012. Vol. C85. P. 064914.
Voloshin S. A. Anisotropic flow//Nucl. Phys. 2003. Vol. A715. P. 379—388.
Adams J. et al. Azimuthal anisotropy in Au+Au collisions at ,/s^n = 200 GeV // Phys. Rev. 2005. Vol. C72. P. 014904.
Brun R. et al. GEANT Detector Description and Simulation Tool. 1994.
223. Abelev B., ... Selyuzhenkov I. et al. Event-by-event mean pT fluctuations in pp and Pb-Pb collisions at the LHC // Eur. Phys. J. 2014. Vol. C74. P. 3077.
224. Bernhard J. E. et al. Bayesian estimation of the specific shear and bulk viscosity of quark-gluon plasma // Nature Phys. 2019. Vol. 15. P. 1113.
225. DevetakD., ... Selyuzhenkov I. et al. Global fluid fits to identified particle transverse momentum spectra from heavy-ion collisions at the Large Hadron Collider. 2019. arXiv: 1909.10485 [hep-ph].
226. Moreland J. et al. Alternative ansatz to wounded nucleon and binary collision scaling in high-energy nuclear collisions // Phys. Rev. 2015. Vol. C92. P. 011901.
Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.