Аксиологические характеристики концептуализации предметной сферы здоровья во французском медийном критическом дискурсе тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.05, кандидат филологических наук Тванба, Татьяна Анатольевна

• Тванба, Татьяна Анатольевна
• кандидат филологических наук
• 2013

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Тванба, Татьяна Анатольевна

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ АНАЛИЗА АКСИОЛОГИЧЕСКИХ АСПЕКТОВ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ ОБЪЕКТОВ МЕДИЙНОГО КРИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

1.1. Проблематика взаимодействия языка и социальной реальности в современных направлениях лингвистического анализа

1.2. Дефиниционные параметры понятия «концептуализация» в сущностных терминологических оппозициях

1.2.1. Определение понятия «концептуализация» в эволюционном

и актуальном аспектах

1.2.2. Концептуализация как сущность финализованного процесса дискурсивизации

1.2.3. Эвалюация и аппрециация как основные оценочные операции в дискурсивизации

1.3. Здоровье как аттрактивная предметная область концептуализации

в социальном дискурсе в эволюционном аспекте

1.4. Аксиологическая ориентированность медийного дискурса как вида социального дискурса

1.5. Прототипическая схема развертывания медийного критического дискурса

1.6. Характеристики процесса дискурсивизации в жанре теледебатов

1.7. Алгоритм медийного критического дискурса и его составляющие

как этапы аксиологической концептуализаци

1.8. Референциальная типология объектов МКД: случай, феномен, тенденция

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ

ГЛАВА 2. АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ ПАРАМЕТРЫ КОНТЕНТА МКД

ПРЕДМЕТНОЙ ОБЛАСТИ ЗДОРОВЬЯ

2.1. Референциальный фрейм предметной области здоровья в МКД

2.2. Индикаторы критичности референциальных объектов повестки дня МКД в жанре теледебатов

2.3. Референциальная типология объектов МКД в жанре теледебатов

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ

ГЛАВА 3. АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ РЕАЛИЗАЦИИ АЛГОРИТМА МЕДИЙНОГО КРИТИЧЕСКОГО

ДИСКУРСА ПРЕДМЕТНОЙ ОБЛАСТИ ЗДОРОВЬЯ

3.1. Дискурсивизация случая

3.2. Дискурсивизация феномена

3.3. Дискурсивизация тенденции

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ И ПРИНЯТЫХ

СОКРАЩЕНИЙ

ПРИЛОЖЕНИЕ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Аксиологические характеристики концептуализации предметной сферы здоровья во французском медийном критическом дискурсе»

ВВЕДЕНИЕ

Диссертация посвящена лингвоаксиологическому моделированию процессов осмысления социально значимых тем экспертным сообществом во французском медийном дискурсе в динамическом подходе к его реализации.

Проблемы соотношения языка и социальной реальности, исходя из социальной природы языка [Соссюр, 1977] как важнейшей системы, обеспечивающей семиотическую деятельность человека и общества в социальных практиках [Бахтин, 1986], получают интенсивное развитие в современных направлениях лингвистики дискурса. Устанавливается социальная топология дискурса [Pecheux, 1990]; социальный дискурс определяется как дискурс формулирования, сопровождения и продвижения значимых смыслов «общего интереса» [Angenot, 2006] в социуме как «медиуме» [Луман, 2005] в присущности ему коллизий «социальной драматургии» [Гоффман, 2000], а также утверждения самосознания и социальной идентификации классов и групп в виде определённого типа коллективных репрезентаций. В парадигме «критического анализа дискурса» и дискурса о социальной реальности [Fairclough, 2009; Wodak, 2009] разрабатывается целостный подход к языку как «орудию», «инструменту» установления и поддержания иерархических отношений в социуме, операциональными концептами в реализации которых являются 'власть', 'контроль' [Бернстейн, 2008], 'мораль' и 'социальная справедливость' [Хабермас, 2006].

Для антропологически ориентированной современной лингвистики базовым следует считать положение о том, что «единственно человеческий истинный мир есть мир ценностный, кристаллизуемый на стыке - в зазоре оценивания, расщепления бытия на реальное и желаемое, сущее и должное, наличное и потребное, рациональное и иррациональное» [Ильин, 2005, с. 4]. Основным вектором аксиологической параметризации дискурса о социальной реальности следует считать принцип социального бытия consensus omnium [Кант, 1994], объективирующий направленность общества на выживание и развитие. Аксиологическая доминанта в реализации дискурса позволяет

уточнить термин «концептуализация» следующим образом. Под концептуализацией в общем смысле понимается конструирование значения референта - объекта семиозиса. В параметрах формации [термин М. Фуко] социального дискурса концептуализация определяется как структурирование концептуально релевантного смысла в процессах оценивания в соответствии с основным аксиологическим вектором социального дискурса.

В работах М. Фуко обоснован подход к дискурсу как знанию о мире, отражающему способ, стиль формулирования смыслов [Фуко, 1977, 1996] в определённые эпохи, в русле определенных «эпистем», что позволяет установить «археологию знания» по данным анализа дискурса в его операциональном аспекте и на уровне значимых репрезентаций. В теоретических подходах к анализу дискурса разрабатывается проблема моделирования и схематизации концептуальных структур дискурса [ван Дейк, 1989; Лакофф, 2004а,б; Плотникова, 2011; Fauconnier, 1998а,б] в их качестве социальных репрезентаций. В русле аксиологически ориентированной лингвистики поставлен вопрос о ценностных установках дискурсивных моделей преодоления центров социальной напряжённости [Серебренникова 20086, 2011а].

В этом плане изучение медийного дискурса о значимых фрагментах современной социальной реальности связано: 1) с проблемой выявления закономерностей концептуализации объектов, отражающих критические состояния и ситуации в обществе с учётом того, что дискурс современного информационного общества всё более приобретает качество «технологичности» [Плотникова 2008в; Технологизация дискурса, 2011]; 2) с исследованием аттрактивных предметных зон для публичного адресата [Серебренникова, 20086] и их жанров; 3) анализом продуктивности дискурсивных формаций, интенционально направленных на рациональное размышление - оценивание критических ситуаций, к которым относится критический дискурс и теледебаты как один из его жанров.

Аттрактивность предметной сферы здоровья в медийном пространстве определяется абсолютной ценностью здоровья для человека и оцениванием

положения дел в данной сфере. С этой точки зрения выводные концептуальные структуры, формулируемые в процессах дискурсивизации в формате теледебатов с участием экспертов, предстают как «аттракторы», служащие для преодоления когнитивной неопределённости по обсуждаемым ситуациям социальной реальности, представляемым в качестве объектов дискуссии.

Дискурс, объектом которого является здоровье, уже становился предметом анализа в лингвистике [Бейлинсон, 2001; Барсукова, 2007]. Его исследование, как правило, направлено на выявление институциональных характеристик профессионального медицинского дискурса и особенностей профессиональной картины мира его субъекта [Стецюра, 2010]. Известны также работы, посвященные анализу концептов 'здоровье' и 'болезнь' в различных лингвокультурах [Туленинова, 2008]. В данной работе здоровье исследуется как фрагмент социальной реальности, являющийся референтной зоной выделения объектов критического дискурса.

Актуальность исследования определяется, таким образом, необходимостью выявления аксиологических параметров осмысления объектов социальной реальности, влияющих на процессы и способы формирования репрезентаций концептуального и целевого характера; актуальным является анализ социального медийного дискурса исходя из роли медийного коммуникативного пространства в информационном обществе и значимости критического дискурса для французской лингвокультуры. Значим также лингвоаксиологи-ческий анализ контента теледебатов предметной сферы здоровья, отражающий срез знания о современном французском обществе.

Объектом исследования выступают тексты, актуализующие медийный критический дискурс (далее МКД) в жанре теледебатов и тематически соотносящиеся с предметной областью здоровья. Предметной областью считается область социального бытия, представленная в коммуникативном пространстве рекуррентной тематикой. Критический дискурс, в свою очередь, является аналитико-информационным типом медийного дискурса. Под критическим понимается дискурс, содержащий критику по отношению к референци-

альному источнику: состоянию дел в мире, другому дискурсу, поведению. Данный тип дискурса представляется оптимальным для анализа ценностного отношения коммуникантов, так как критика предполагает вынесение оценочного суждения по отношению к объекту обсуждения. Теледебаты определяются как медийный жанр обсуждения социально значимых тем, направленных на выявление сущности предмета обсуждения.

Предметом исследования является языковая объективация оценочной позиции говорящих, актуализирующих процесс осмысления в динамике дис-курсивизации, что предусматривает анализ корпуса текстов в референциаль-но-тематическом, концептуальном и аксиологическом аспектах.

Цель исследования состоит в том, чтобы раскрыть закономерности концептуализации объектов предметной сферы здоровья в медийном критическом дискурсе в жанре теледебатов в динамическом (процессуальном и операциональном) аспекте реализации дискурса - дискурсивизации.

Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:

1) обосновать теоретические предпосылки исследования аксиологических характеристик процесса концептуализации, обращенного к объектам социальной реальности;

2) произвести семиометрию слова la santé во французском языке и установить содержание базовых социальных репрезентаций о здоровье, которые служат основой для осмысления актуально выделяемых объектов данной предметной сферы;

3) определить МКД как дискурс социального типа, интенционально направленный на осмысление/оценивание;

4) раскрыть основные характеристики МКД в жанре теледебатов;

5) установить прототипическую схему структурирования критически ориентированного дискурса и уточнить алгоритм, который лежит в основе развёртывания МКД в жанре теледебатов;

6) проанализировать контент МКД, определить референциально-тематическое содержание МКД предметной области здоровья, его тематиче-

ские константы и оценочные переменные по данным корпуса протоколов теледебатов;

7) рассмотреть процессы дискурсивизацни в зависимости от референ-циального типа объекта дискурса; установить основные операциональные механизмы концептуализации, выявить типы выводных аккумулирующих структур МКД предметной сферы здоровья.

Научная новизна заключается в том, что впервые в русле анализа социального дискурса производится лингвоаксиологическое моделирование французского медийного критического дискурса в жанре теледебатов во взаимосвязи с динамикой осмысления и оценивания; вводится аксиологически обоснованное определение концептуализации и критического дискурса; определяются аксиологически релевантные признаки теледебатов как формации критического дискурса; устанавливается референциальная типология объектов МКД, влияющая на механизмы и способы дискурсивизацни; определён алгоритм дискурсивизацни; установлены типы выводных когнитивных структур МКД ценностного и целевого характера.

Материалом исследования послужили тексты, форматом которых является письменная транскрипция теледебатов как одного из основных жанров публичного обсуждения тем экспертами, в котором происходит оценивание предмета речи», ведущего к поиску объяснения его сущности. Всего в корпус эмпирических данных вошло 688 протоколов дебатов «C'est dans l'air» (канал France 5), вышедших в эфир в период с ноября 2009 г. по август 2012 г., общим объемом 843 п.л.. Для специального анализа отобраны 40 протоколов дебатов по критерию наличия лексического маркера предметной сферы здоровья в заголовке, что составляет более 1200 страниц письменной транскрипции.

Выбор методов лингвистического анализа обусловлен целью работы и совокупностью поставленных задач. Используется комплексная методика: метод интерпретации и когнитивного моделирования, контент-анализ, контекстуальный и концептуальный анализ, метод семиометрии ценностных

смыслов, структурно-функциональный анализ, элементы статистического анализа и речеактовой методики, метод фреймового описания, анализ словарных дефиниций.

Теоретическую и методологическую базу исследования составляют положения о динамике семиозиса, изложенные в работе Б. Потье [Pottier, 1992], работы по аксиологии [Каган, 1996; Барышков, 2005; Ильин, 2005; Ивин, 2006], общей семиотике [Пирс, 2000; Степанов, 2004] и семиотике коммуникации [Эко, 2004; Почепцов, 2006]; когнитивной лингвистике [Лакофф, 2004аб; Кубрякова, 2004; Fauconnier, 19986], теории дискурса [Фуко, 1996; Серио, 1999; Карасик, 20026; Плотникова, 2006, 2008, 2011], социального дискурса [Pêcheux, 1990; Angenot, 2006], процессуальному и функциональному аспекту дискурса [Макаров, 2003], типологии дискурса [Adam, 1999; Карасик, 20026], парадигмы «Критического анализа дискурса» [Fairclough, 2005; Wodak, 2009], аксиологически ориентированной лингвистике [Вольф, 1985; Арутюнова, 1999; Серебренникова, 2008а, 2011в; Charaudeau, 1992], теории интерпретации [Гадамер, 1988; Эко, 2004] и аргументации [Каплуне-нко, 2007; Plantin, 1996; Perelman, 2008]; интеракциональной лингвистике [Kerbrat-Orechioni, 2001], а также работы М.М. Бахтина [Бахтин, 1986, 2003].

На защиту выносятся следующие положения:

1. Осмысление социальной реальности во французском медийном критическом дискурсе как типе социального дискурса опирается на ценностно ориентированный и закрепленный в лингвокультуре опыт, обусловливается дестинацией смыслообразования и финализируется в концептуальных структурах аксиологического характера.

2. Сфера здоровья является значимым фрагментом социальной реальности и социальных практик, несоответствия и противоречия в которых имеют витальный характер и требуют аксиологически обоснованного экспертного решения. Семиометрия концепта 'santé' выявляет его абсолютный ценностный статус мотивирующей основы «зонтичного» концепта аксиосфе-

ры 'valeur' и эквивалента концептов 'vie', 'force', 'joie de vivre', 'succès', 'travail'.

3. Критический дискурс представляет собой интерпретативного типа дискурс о социальной реальности, выявляющий критические состояния в положении дел, вызывающем когнитивную неопределённость, и нацеленный на формулирование концепции её преодоления посредством открытия позиций коммуникантов. Теледебаты с участием экспертов представляют собой жанр социального медийного критического дискурса, который отличается жёсткой финализованностью и аргументативной структурированностью.

4. Структурированность МКД в жанре теледебатов проявляется в соответствии с алгоритмом дискурсивизации, заложенным в прототипической схеме критического суждения, что придаёт МКД технологический характер. Концептуальные структуры, представляющие целевой, конструктивный и обращённый к публичному адресату способ преодоления ситуации неопределённости, задаются с первого этапа алгоритма дискурсивизации и вбирают в себя валоризацию смыслов, формулируемых при открытии позиций коммуникантами на каждом из шагов алгоритма: тематизации, вопрошании, проблематизации, генерализации.

5. Модель выводной концептуальной структуры медийного критического дискурса в предметной области здоровья зависит от типа референтной ситуации, а также способов валоризации смыслов, формулируемых при открытии позиций. Референтными типами объектов МКД в жанре теледебатов являются случай, феномен и тенденция.

6. Референциальный фрейм контента теледебатов в предметной сфере здоровья отражает актуальную «повестку дня» и структурируется вокруг тематических констант: sécurité, santé psychique, relations entre les gens, médicaments, maladies, système de santé, alimentation, commerce dans le domaine de la santé, côté esthétique de la santé, autorités publiques, consommation des substances nocives, оценочные индикаторы которых определяют аксиологическую установку для занятия позиций коммуникантами.

7. Дискурсивизация случая реализуется в направлении от конкретного эмпиризма к эмпиризму прецедентное™; характеризуется фреймовой систематизацией с целью установления его истинной причины; капитализация выводного смысла финализируется в виде именования концепта, соотносимого оппозитивно с выявленной истинной причиной случая (suicide des adolescents —► manque d'échange —> véritable échange); структура концепта являет собой аксиологически релевантное решение критической ситуации.

8. Дискурсивизация феномена во французском МКД реализуется в направлении от оценивания проявления целостного чрезвычайного явления к локализации его скрытого источника; капитализация выводного смысла финализируется в виде подключения зоны максимальной неопределённости к зонам относительной известности путём сравнения, метафоризации или экстраполяции на уровень класса аналогичных явлений.

9. Дискурсивизация тенденции реализуется в направлении от её описания как реальной закономерности в социальной сфере к формулированию возможных альтернатив в выяснении реальности тенденции в факторном анализе. Капитализация выводного смысла финализируется в придании концептуального статуса выявленному наиболее значимому фактору тенденции.

10. Выводные концептуальные структуры возводятся к ценностным ориентирам интегрального характера 'sécurité', 'responsabilité', 'santé psychique', 'véritable échange', которые аксиологически параметризуют актуально формирующееся знание о здоровье.

Теоретическая значимость работы состоит в её вкладе в лингвистику дискурса и медиалингвистику в направлении дальнейшего решения актуальных проблем взаимодействия языка и общества путём развития аксиологического подхода к анализу процессов концептуализации и дискурсивизации; в теорию социального критического дискурса в плане выявления закономерностей осмысления девиантных ситуаций и разработки способов их преодоления в современной французской лингвокультуре; в построение теоретиче-

ской модели аксиологической параметризации социального коммуникативного пространства.

Практическая значимость диссертации состоит в возможности применения её основных положений и результатов в курсах семиотики коммуникации, лингвистики дискурса, теории межкультурной коммуникации, аксиоло-гически ориентированной лингвистики, в теоретических курсах по социолингвистике, лингвокультурологии и лингвострановедению Франции, стилистике французского языка, в практическом курсе французского языка, в научно-исследовательской работе аспирантов, а также студентов при написании курсовых и дипломных проектов.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались в 2010-2012 гг. на заседаниях кафедры французской филологии Иркутского государственного лингвистического университета. По теме диссертации были сделаны доклады: на III Международной научно-практической конференции «Коммуникация в социально-гуманитарном знании, экономике, образовании» (Минск, март, 2012); Международной конференции «Романские языки в эпоху глобализации» (Москва, июнь, 2010); Международной конференции «Потребление как коммуникация» (Санкт-Петербург, июнь, 2010); ежегодных конференциях, проводимых в рамках Недели науки ИГЛУ (Иркутск, март, 2010, 2011, 2012), секционном заседании научно-практической конференции «Аспирантские чтения ИГЛУ-2011» (Иркутск, май, 2011). Основные положения диссертации отражены в 11 публикациях общим объёмом 4,4 п.л., одна из которых размещена в ведущем научном рецензируемом издании: «Вестник Иркутского государственного лингвистического университета».

Структура работы определяется её целью и задачами и отражает основные этапы исследования. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы, включающего 236 наименований, в том числе 46 на иностранных языках, списка использованных словарей и приложения. Общий объём работы составляет 233 страницы печатного текста.

Во введении определяется общее направление исследования, его цель, задачи, объект, методы исследования, обосновывается актуальность, указывается научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Теоретические основания анализа аксиологических аспектов концептуализации объектов медийного критического дискурса» обосновывается понятие концептуализации в актуальном аспекте в её качестве сквозной, организующей основы дискурсивизации объекта определённого референциального типа; отграничивается медийный критический дискурс жанра теледебатов в качестве объекта исследования, определяются его основные характеристики, выводится алгоритм развёртывания дискурса данного типа в соответствии с прототипической схемой порождения критического суждения, уточняется статус референциальных типов объектов МКД; уточняются основные операции валоризации смыслов, устанавливаются основания анализа МКД в динамическом аспекте.

Во второй главе «Аксиологические параметры контента МКД предметной области здоровья» производится моделирование референтного фрейма данной предметной области, классифицируются и интерпретируются индикаторы критичности референциальных объектов повестки дня МКД в жанре теледебатов, выводится референциальная типология объектов МКД.

В третьей главе «Аксиологические характеристики реализации алгоритма медийного критического дискурса предметной области здоровья» осуществляется систематизация характеристик реализации алгоритма МКД в зависимости от типа референциального объекта; устанавливаются способы капитализации и типы выводных концептуальных структур.

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования и определяются перспективы разработки данной темы.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ АНАЛИЗА АКСИОЛОГИЧЕСКИХ АСПЕКТОВ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ ОБЪЕКТОВ МЕДИЙНОГО КРИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА 1.1. Проблематика взаимодействия языка и социальной реальности в современных направлениях лингвистического анализа Разработка проблем взаимосвязи языка и социальной реальности восходит к идеям Ф. де Соссюра, согласно которому язык (langue) как семиотическая система представляет собой социальную сторону речевой деятельности (language) [де Соссюр, 1977], так как он принадлежит коллективу. Язык существует благодаря своеобразному договору между его членами; каждый включаемый в коллектив индивид, должен его усвоить. Язык есть нечто внешнее по отношению к отдельным индивидам, нечто условное, скреплённое общим согласием. Данная условность является необходимой ввиду основной функции языка как средства, обеспечивающего жизнь человека в обществе и его деятельность в различного рода социальных практиках.

Понимание языка как социального феномена разделяется последователями Ф. де Соссюра, связывающими использование языка с общественным статусом человека, сферой занятий, образованием. «Le langage est un fait social, parce qu'il classe le sujet parlant» [Bally, 1951, p. 8]. Социальная сущность языка в теории Ш. Балли определяется зависимостью проявления экспрессивной и интеллектуальной сторон языка/речи от социальных условий - «Le langage réel présente donc, dans toutes ses manifestations, un côté intellectuel et un côté affectif, ces faces de l'expression surgissant avec une intensité très variable selon la disposition du sujet parlant, la situation, le milieu» [Bally, 1951, p. 10].

В современных направлениях лингвистики дискурса проблемы соотношения языка и социальной реальности получают интенсивное развитие. Во французской школе анализа дискурса, зародившейся на стыке исследований языка, психоанализа и политологии, язык рассматривается в его взаимосвязи с субъектом и историческими условиями его существования. Язык при этом понимается как база, на которой протекают различные процессы - дискурсы

[Пешё, 1999, с. 120], формируемые «социально-исторической тканью» [Се-рио, 1999, с. 36]. Для их описания используется термин «дискурсивная формация», обозначающий некую систему правил, определяющую, что может и должно быть сказано в зависимости от идеологической позиции субъекта [DAD, 2002, р. 270]. Дискурсивная формация представляется М. Пешё как способ воспроизводства и преобразования производственных отношений, а также как материальный аспект идеологии, она подчинена внешним факторам - историческим условиям [Пешё, 1999, с. 106-108]. В этой связи отмечается, что текст обладает значениями только в соответствии с условиями его производства [Серио, 1999, с. 36]. Субъект же, в теории М. Пешё, не является властелином и источником смысла, он идентифицируется посредством дискурсивной формации, доминирующей над ним. Субъект становится таковым только при занятии идеологической позиции, под которой понимается «точка зарождения» высказывания, определяющая то, что будет сказано [Серио, 1999, с. 28]. Именно выражение позиции указывает на институциональность дискурса, в котором субъекты могут взаимозаменяться, если занимают одну позицию. Таким образом, в данной теории основным фактором, определяющим специфику порождаемого дискурса, является социальная реальность.

Исследования отношений языка и социального мира приводят к выделению в дискурсивном пространстве дискурса социального типа [Angenot, 2006], определяемого как дискурс, в котором происходит валидация социально-значимых смыслов, мнений, оценок, формацией которого являются конфликтные состояния в обществе [Angenot 2006, цит. по Универсалюк, 2009, с. 103]. Основной функцией социального дискурса называется порождение и фиксация «легитимного общего», «валидного общего» [Универсалюк, 2009, с. 53]. Иными словами, в данном типе дискурса вектор концептуализации направлен на поддержание состояния «совместности», «общего интереса», на котором держится общество [Angenot, 2006, р. 18].

Проблематика исследования социального дискурса включает также анализ его влияния на общественное сознание и его роли в формировании

Г-"

идеологии общества. В этой связи особенно важным представляется обращение к анализу медийного дискурса, исходя из положения о том, что современное общество представляет собой социум как «медиум» [термин Н. Лу-мана], то есть систему коммуникаций, дающую людям возможность избирательного контактирования друг с другом при сохранении их независимости друг от друга [Луман, 2005, с. 12]. Семиотически социальное пространство существует как коммуникативное и дискурсивное пространство интеракции [Почепцов, 2006; Плотникова, 2008в], регулятором которого и является социальный дискурс.

Изучение вопросов взаимодействия общества и языка в теории И. Гофмана представляет существование индивида как «человека-внутри-общества». Автор вводит понятие «социальная драматургия», понимая под ним такой вид интеракции, при котором происходит социальное взаимодействие различных «актантов», изначально разнонаправленного характера, порождающего конфликтные ситуации [Гофман, 2000, с. 10]. Социальные актанты вступают в различные формы коммуникации: прямые, опосредованные, выраженные в первичных и вторичных текстах-продуктах коммуникации. Влияя друг на друга, социальные факторы ведут к социализации факту-альной и оценочной информации, взглядов, интересов, предпочтений, то есть к накоплению коллективных репрезентаций, семиотизируемых в языке.

В современной лингвистике утвердилась отдельная парадигма в исследовании дискурса, так называемый «критический дискурс-анализ» ["ЭДоёак, 2009], в котором дискурс рассматривается как форма социальной практики, форма действия, конституирующая социальный мир и конституируемая в других социальных практиках. Данный подход является критическим в том смысле, что направлен на выявление роли дискурсивной практики в поддержании социального устройства, включая социальные отношения с неравным распределением власти.

Критический дискурс-анализ является интерпретативным по своей сути, его операциональным понятием и основным концептом является 'власть',

осуществляемая в дискурсе - «discourses exert power because they transport knowledge on which collective and individual consciousness feeds» [Wodak, 2009, p. 39]. Поэтому выбор в качестве названия прилагательного «критический» объясняется авторами как, с одной стороны, синоним аналитическому, а, с другой стороны, как разоблачающий, так как «под флагом свободы» критический дискурс-анализ принимает сторону притесняемых социальных групп [Филлипс, 2008, с. 111]. «Critical, because analyses the sources and causes of social inequality, resistance to them and possibilities of overcoming them» [Fairclough, 2009, p. 163]. Цель такого анализа состоит в продвижении эгалитарных дискурсов и, тем самым, в демократизации [Филлипс, 2008, с. 155].

Среди основных предметов исследования в критическом дискурс-анализе выделяются отношение между языком и контекстом, функционирование языка для установления манипуляции и натурализации социальных иерархий, роль языка в формировании идеологии [Wodak, 2009; van Dijk, 2000], в осуществлении контроля над обществом [Бернстейн, 2008]. Дискурс при этом понимается как процесс конструирования целостного смысла, как инструмент построения реальности [Wodak, 2009].

В свою очередь, внутри данной парадигмы выделяются такие подходы к анализу дискурса, как прагматический [Wodak, 2009], направленный на анализ аргументативно-риторических характеристик дискурса; диалектический [Faiclough, 2005], рассматривающий отношения между семиозисом и другими элементами социальной практики, в частности жанрами и стилями; ко-гнитивный, акцентирующий внимание на изучении социальных репрезентаций - концептов, мнений, оценок, образов, объяснений, которые формируются и поддерживаются в коммуникации.

Как отдельная ветвь дискурс-анализа выделяется социо-когнитивная теория Т. ван Дейка. Учёный исходит из идеи о том, что наше знание о мире организовано в сознании в виде фреймов. Отсюда он анализирует дискурс с точки зрения установления когнитивных моделей, фреймов, объясняющих структурирование смысла на социальном уровне. Такой фрейм-анализ наце-

лен на систематизацию явлений социальной реальности. В фокус анализа учёным выдвигается триада, конструируемая между дискурсом, когницией и обществом, которая должна быть основана на контексте [ван Дейк, 1989].

Одной из теорий, которая может быть отнесена к аксиологическому направлению в анализе дискурса, является теория Ю. Хабермаса о моральном принципе и этике дискурса. Согласно точке зрения исследователя, только в дискурсе может происходить установление норм и ценностей общества. Для этого необходимо порождение аргументативно организованного дискурса, предназначенного для проверки действенности предложенных и гипотетически взвешенных норм [Хабермас, 2006, с. 164]. Нормы могут претендовать на значимость только, если все участники практического дискурса достигают согласия в том, что они имеют силу [Хабермас, 2006, с. 106]. По мнению Ю. Хабермаса, вопросы морали не поддаются монологическому решению, а требуют совместных усилий. В целом, учёный рассматривает диалогический дискурс как «локус» валидации ценностных смыслов.

Таким образом, в современных исследованиях в области языка и дискурса происходит обращение к анализу проблем взаимовлияния языковых и социальных процессов, социальный мир рассматривается как основной фактор, воздействующий на функционирование языка, а язык характеризуется как социальная семиотика, служащая орудием и инструментом семиотического регулирования социальной драматургии, отражающей динамику социальной реальности.

1.2. Дефиниционные параметры понятия «концептуализация» в сущностных терминологических оппозициях 1.2.1. Определение понятия «концептуализация» в эволюционном и

актуальном аспектах Понятие «концептуализация» является одним из центральных операциональных понятий современной лингвистики в связи с актуальностью изучения общей проблемы представления человеческого опыта и знаний в языке

[Fauconnier, 19986; Рассел, 2001; Лакофф 2004аб; Кубрякова, 2004; Степанов, 2004]. Термин «концептуализация» традиционно определяется как вид понятийной классификационной деятельности человека, состоящей в выделении минимальных содержательных единиц человеческого опыта, структур знаний, приводящем к образованию концептов [КСКТ, 1997, с. 93]. Согласно принятому в когнитивной лингвистике объяснению, формирование знаний в сознании человека берёт начало от восприятия мира, дающего неделимый конкретный чувственный образ, структура и элементы которого не могут существовать вне целого [Лакофф, 20046; Болдырев, 2000, с. 29]. Впоследствии, в результате мыслительной деятельности, этот образ «обрастает» рациональными и эмоциональными признаками, возникают новые компоненты, углубляется и расширяется его содержание, формируется структура [Попова, 2007]. Результатом описанного процесса является концепт.

Из приведённой выше дефиниции следует, что процесс концептуализации соотносится с восприятием окружающего мира и категоризацией знаний, так как все эти процессы составляют единую цепочку когнитивных актов [КСКТ, 1997, с. 19], общей чертой которых является то, что они отталкиваются от некоторого фрагмента действительного мира - референта [Charaudeau, 1992; Pottier, 1992], на который направляется сознание человека ввиду такого его свойства, как интенциональность. Значит, когнитивные акты обусловлены как объектом, так и субъектом. Объект отличается тем, что вокруг него исходит нечто неопределённое, что мотивирует «появление специального обозначения для сложившейся или складывающейся в голове человека структуры знания и позволяет превратить нечто диффузное ... в отдельную выделенную сущность» [Кубрякова, 2004, с. 306]. Субъект, в свою очередь, направляет своё сознание лишь на те объекты, определение которых имеет для него значимость [Алимурадов, 2003, с. 226].

На последующем этапе познавательного процесса объекты объединяются в более или менее упорядоченные комплексы, они подводятся под общее значение на основе действительно существующих между ними объек-

тивных связей [Бочкарев, 2011, с. 8]. Среди этих связей указывается прото-типическое и семейное сходство [Лакофф, 20046, с. 106]. Таким образом, окружающий мир, проецируясь в сознание, формирует концепты и их структуру [Никитин, 2003, с. 6], которые впоследствии объединяются в категории. Поэтому понятия «восприятие», «концептуализация» и «категоризация» в когнитивной науке образуют одну терминологическую парадигму.

В когнитивистике становится проблемой разграничение данных понятий ввиду невозможности отделения друг от друга каждого из трёх процессов. Так, Е.С. Кубрякова отмечает, что процессы категоризации и концептуализации тесно переплетены и постоянно взаимодействуют [Кубрякова, 2004, с. 306], что обусловлено самой природой данных процессов; оба представляют собой структурацию знаний и опыта в сознании человека, но различны по цели. Целью концептуализации является выделение неких предельных единиц человеческого опыта в их идеальном содержательном представлении, тогда как категоризация направлена на объединение единиц, «но обязательно — при сличении этих единиц с концептом, принятым за основание самой категории» [Кубрякова, 2004, с. 319]. Основной операцией концептуализации является анализ, а категоризации - синтез [Королёва, 2011, с. 4]. Следовательно, категории основываются на общей идее - концепте, объединяющем все остальные члены категорий, поэтому вопрос о сущности концептуализации не может рассматриваться отдельно от категоризации. Формой объективации категории, как и концепта, является имя [Кубрякова, 2004, с. 306].

Объяснение понятию «концептуализация» относительно понятия «восприятие» встречаем в работе П. Шародо, где концептуализация предстаёт как процесс, лежащий в основе формирования знака, обладающий референци-альным, структурным и ситуативным аспектами. Первичным является именно референциальный аспект: «Conceptualisation référentielle résulte de l'activité du langage qui consiste à rendre compte de la réalité à travers le filtre de l'expérience humaine» [Charaudeau, 1992, p. 11]. Эта первичная концептуализация, мотивируемая восприятием окружающей действительности, приводит

в итоге к появлению новых знаков - слов, являющихся единицами хранения знаний в системе с другими знаками. Само структурированное знание является концептом, репрезентируемым знаком: «Nommer est une opération du langage qui consiste à construire un concept» [Charaudeau, 1992, p. 17]. Следовательно, концептуализация есть также тот путь, который приводит к утверждению языкового знака. Поэтому данный процесс представляет интерес для когнитивной семантики и, в частности, для теории номинации [Кубрякова, 2004, с. 321]. Такое представление понятия «концептуализация» связывается не только с восприятием референциального мира, но и с языковыми процессами означивания и обозначения.

Роль языка в формировании знаний отмечается многими лингвистами. Некоторые учёные утверждают, что язык как основное средство выражения мысли помогает свести всю поступающую информацию воедино и, тем самым, обеспечивает доступ ко всем концептам [Болдырев, 2000]. Другие воздерживаются от признания ведущей роли языка, подчёркивая, что «для полноты формирования концепта одного языка недостаточно - необходимо сочетание разных видов восприятия в сознании человека» [Попова, 2007]. В целом, учёными принимается точка зрения на концептуализацию как на процесс, опосредованный языком, и на то, что его исследование возможно только в отношении к использованию языковых знаков [Бочкарёв, 2011, с. 9].

В этом аспекте к исследованию концептуализации существуют различные подходы. В когнитивной лингвистике концептуализация рассматривается, прежде всего, как процесс формирования концептов - ментальных единиц в сознании человека, фиксируемых в значениях своих языковых репрезентантов [Болдырев, 2000; Лакофф, 2004а; Попова, 2007; Стернин, 2007]. Подход когнитивной лингвистики заключается в том, что объектами исследований становятся существующие концепты как результаты концептуализации [Карасик, 20026; Воркачев, 2003; Лакофф, 20046; Степанов, 2004; Стернин, 2007]. На данном этапе развития языкознания уже достаточно изучены многие вопросы относительно сущности этих ментальных единиц: учёными вы-

двигаются теории о структуре концептов [Болдырев, 2000; Карасик, 20026, 2003; Степанов, 2004], об их взаимообусловленном существовании в системах - концептосферах [Лихачев, 1993], об их культурной специфике [Карасик, 20026; Степанов, 2004].

Последнее направление становится объектом лингвокультурологии, в которой учитывается принцип лингвистической относительности [Сепир, 1993] и объясняется формирование концептов зависимостью от их принадлежности тому или иному лингвокультурному сообществу [Карасик, 20026, 2003; Степанов, 2004]. В.И. Карасик утверждает, что основное различие двух подходов заключается в том, что «лингвокогнитивный концепт изучается в направлении от индивидуального сознания к культуре, а лингвокультурный концепт - от культуры к индивидуальному сознанию» [Карасик, 20026, с. 115]. Интерес лингвокультурологов фокусируется на изучении специфического в составе ментальных единиц и направлен на систематизирующее описание отличительных признаков конкретных культурных концептов. Концептуализация, тем самым, понимается в её эволюционном аспекте как непрекращающийся процесс, опосредованный языком и социокультурным влиянием на мыслительную деятельность человека.

Несмотря на то, что задачи когнитивной лингвистики и лингвокультурологии различаются, в качестве основной процедуры исследования обеими используется метод концептуального анализа, состоящий в моделировании концептов на основе выделения их признаков, полученных по данным значений их языковых репрезентантов и характеристик их существования в языке/речи. На первый план выходит описание и систематизация, тогда как процесс формирования концептов в динамике их формирования в процессах смыслообразования в дискурсе в настоящее время остаётся малоизученным.

Однако сам избранный для обозначения этого процесса термин - «концептуализация» - указывает на динамический аспект познавательной деятельности, он отражает процессуальность осмысления человеком поступающей извне информации. Кроме того, учёными указывается, что непосред-

ственный чувственный опыт представляет собой хоть и первичный, но лишь один из источников формирования знаний. Среди прочих источников когни-тивисты выделяют также 1) операции человека с предметами; 2) мыслительные операции (ш^ёгепсе) человека с другими, уже существующими в его сознании (базовыми) концептами, ведущие к возникновению новых концептов; 3) языковое общение (концепт может быть сообщён, разъяснён, предложен человеку в языковой форме, например, в процессе обучения); 4) самостоятельное познание человеком значений языковых единиц, усваиваемых в процессе жизни (человек смотрит толкование неизвестного для него слова в словаре и через него знакомится с соответствующим концептом) [Попова, 2007]. Следовательно, процесс языкового общения, в котором реализуются различного рода мыслительные операции, ведущие к образованию некоторого смысла, также может быть обозначен термином «концептуализация», но уже не в эволюционном, а в актуальном аспекте конструирования концепции объекта дискурса. В этом плане концептуализация в динамике смыслообра-зования происходит как процесс «капитализации» смыслов, предусматривающий интеграцию аккумулирования того значимого и аттрактивного, что высказывается в ходе диалогического размышления и опредмечивается в дискурсивизации.

Такое принимаемое нами понимание концептуализации не противоречит уже принятым положениям в лингвистике, согласно которым концептуализация определяется также как «живой процесс порождения новых смыслов» [КСКТ, 1997, с. 93]. Исходя из вышесказанного, заключаем, что данный «живой процесс» может осуществляться в процессе языкового общения, то есть в актуальной коммуникации. Его описание приводится в работах многих авторов, которые, однако, не используют термин «концептуализация».

Отметим, что о значении коммуникации в работах когнитивистов речь заходит лишь косвенно. В частности, при описании проявления концепта в ситуации общения отмечается, что «область некоторого концепта получает реализацию при помощи окказионального смысла и значения фрагмента вы-

оказывания в процессе коммуникации» [Алимурадов, 2003, с. 252], то есть порождение высказывания субъектом в общении рассматривается как «вербализация» определённой совокупности концептов [Домышева, 2008, с. 14].

Коммуникация, или языковое общение упоминается также при перечислении источников формирования концептов и факторов, влияющих на их развитие [Болдырев, 2000; Попова, 2007; Стернин, 2007; Lenepveu, 2010]. При этом полученное в общении знание определяется как «услышанное» знание (ouï-dire), иначе называемое заимствованным (savoir emprunté) [Lenepveu, 2010]. Процесс «заимствования» знания в диалоге, по сути, и есть концептуализация; он состоит в том, что при восприятии некоторого объекта мира один субъект может познать больше, чем другой, и в силу ценности воспринимаемого возникает необходимость в передаче воспринятого другому субъекту [Бюлер, 2000, с. 29-30]. Тот, в свою очередь, «заимствует» тот или иной концепт/смысл; он сам может быть инициатором этой «передачи», если у него возникает внутренняя мотивация по расширению своей концептуальной системы по причине недостатка знаний в какой-либо области. Возникает сообщение, структурируемое отправителем с помощью языка. Его целью будет внедрение некоторого предмета в концептосферу реципиента. Следовательно, концепт есть явление не только когнитивное, но и коммуникативное, актуализуемое в сообщении, а, так как сообщение любого типа в широком смысле есть дискурс [Плотникова, 2008в, с. 132], то для реципиента источником формирования концепта будет дискурс в динамике его развития.

Таким образом, процесс концептуализации может рассматриваться в двух аспектах - в эволюционном и в актуальном. В первом аспекте концептуализация понимается в общем смысле как процесс познавательной деятельности, обусловленный взаимодействием человека с внешним миром, как длительный непрекращающийся процесс, заключающийся в постепенном накапливании знаний, представляя собой так называемую «первичную» или «естественную» концептуализацию [Болдырев, 2010]. Во втором аспекте концептуализация представляется как осмысление, происходящее «здесь и

сейчас» в ситуации общения между двумя и более субъектами, вступающими в обмен смыслами посредством языка. В связи с тем, что концептуализация в лингвистике понимается, как правило, в эволюционном аспекте, актуальный аспект остаётся открытым для более специального исследования.

1.2.2. Концептуализация как сущность финализованного процесса

дискурсивизации

В настоящей работе концептуализация рассматривается в выделенном выше актуальном аспекте, что предполагает включение в терминологическую парадигму данного понятия термина «дискурс». Трактовка, отражающая взаимодействие когнитивных и дискурсивных процессов, представлена в работе Б. Потье [Pottier, 1992], отмечающего, что отправитель сообщения инициирует концептуализацию в дискурсе в момент осознания им интенции на означивание, а процесс концептуализации составлен механизмами высказывания, которые позволяют реализовываться дискурсу: «L'énonciateur a un point de départ référentiel, il prend conscience de son vouloir dire dans la mesure où il conceptualise son intention de signifier. Cette organisation mentale doit alors être mise en signes, sémiotisée, à travers les moyens fournis par un système sémio-tique, une langue naturelle. Celle-ci est composée de mécanismes d'énonciation qui en permettent les réalisations discursives» [Pottier, 1992, p. 16]. Б. Потье обосновывает идею о том, что концептуализация порождается фрагментом мира - референтом, притягивающим и ориентирующим сознание, внимание, волю субъекта, мотивирующего его речемыслительную деятельность, результатом которой является высказывание, то есть дискурс.

Важно также положение о том, что «дискурс не передаёт готовую мысль, он её осуществляет, мыслить и выражать мысль в процессе дискурса - процесс одновременный» [Плотникова, 2011, с. 7], имеюший смысл лишь при условии наличия других субъектов, то есть в коммуникации. Высказывание в этом плане есть определённого типа субъективация говорящего [Бенве-нист, 2002].

Как следствие, изучение динамики процесса концептуализации представляется возможным через анализ дискурса, то есть через «бытование» и конструирование концептов в тексте/дискурсе. Такое направление становится одним из наиболее актуальных в современной лингвистике [Олешков, 2010, с. 325]. Тем не менее, в работах исследователей встречаются лишь указания на понимание дискурса как когнитивно-речевой деятельности, способствующей формированию и развитию концептов в сознании субъекта. Так, Е.С. Кубрякова отмечает, что новые концепты могут рождаться в процессах осмысления непосредственно не наблюдаемого в силу того, что человек благодаря развитию инструментальных методов в разных науках неизбежно переходит от прямого созерцания за природой и наблюдений над нею к описанию «внечувственного» мира. «В таких описаниях рождаются новые концепты... Их появление - это результат аргументации языковой, следствие дискурсивной деятельности человека, о которой можно говорить как о деятельности речемыслительной, да еще осуществляемой в совершенно определённых исторических, культурологических и особенно прагматических условиях. В этих ситуациях концепты возникают в условиях их номинального определения» [Кубрякова, 2004]. Подчёркивается, что дискурс даёт возможность выйти за пределы непосредственного опыта.

Делаем вывод, таким образом, что когнитивная природа дискурса состоит в том, что он актуализует процесс концептуализации, а коммуникация в целом представляет собой такую деятельность, которая служит расширению концептуальных систем общающихся субъектов, в чём и заключается её основная функция [Луман, 2005, с. 5]. Н. Луман объясняет её способностью человека к восприятию на расстоянии, отмечая, что такая возможность, приобретённая человеком в ходе эволюции, отменяет стоящую перед ним необходимость добывать себе всю информацию самому, ведь при помощи других можно гораздо быстрее получить больше информации [Луман, 2005, с. 5]. Собственно, в этом состоит вся сущность человека, для которого его субъективный непосредственный опыт не является достаточным для полноценного

взаимодействия с миром. В результате, требуемую информацию ему даёт речевая коммуникация, ставшая одной из его основных потребностей [Жинкин, 1982, с. 92]. В этом обмене информацией в процессах дискурсивизации и происходит концептуализация объектов референциального мира.

Итак, коммуникация мотивируется информационной асимметрией [Почепцов, 1999, с. 19] и преследует цель «уравнять» знания адресанта и адресата, следствием чего является изменение в их картинах мира [Почепцов, 1999, с. 16]. Встаёт вопрос об определении понятия «информация». В общем смысле под информацией понимается сообщение о фактах, событиях, процессах, то есть значимые данные, поступающие человеку извне [КСКТ, 1997, с. 35-36]. Такая трактовка уточняется с позиций когнитивной лингвистики и теории коммуникации. Первая определяет понятие как знание, репрезентируемое и передаваемое языковыми формами в коммуникации [КСКТ, 1997, с. 36], вторая - как фактор снятия неопределённости в результате получения сведений [Манаенко, 2010, с. 26]. В современных исследованиях учёные стремятся объединить оба подхода, в результате чего склоняются к мнению, что информация существует в области сознания познающего и общающегося субъекта [Манаенко, 2010, с. 32], это - продукт сознания, то есть «совокупность смыслов». Причём на первый план выходит опосредованная языком деятельность человека по созданию информации. Сформированная система информации о мире и есть концептуальная система. Отсюда информацией является результат процесса концептуализации, а его средством - дискурс.

Таким образом, концепты как кванты знания и единицы сознания [Лихачев, 1993] не просто объективно проявляются в акте речи, но выводятся из дискурсивных процессов говорения и понимания [Колесов, 2002, с. 129]. Соответственно, «дискурс имеет дело не столько с передачей и оперированием знаниями, сколько с созданием новых знаний/смыслов» [Кубрякова, 2005, с. 30]. Такое представление о дискурсе восходит к идеям М.Фуко, по мнению которого объекты дискурса создаются и модифицируются в результате дискурсивной практики ввиду того, что «всё поле высказываний непрестанно

изменяется» [Фуко, 1996, с. 146]. В качестве примера М. Фуко приводит понятие «безумие», отмечая, что как самостоятельный объект «безумие» формируется лишь в дискурсе психиатрии, выделившемся в целостном медицинском дискурсе; он приходит к выводу, что до появления психиатрии такого объекта не существовало вовсе. Таким образом, М. Фуко выявляет процесс концептуализации, происходящий в дискурсивной практике, систематически формирующей объекты [Фуко, 1996, с. 50].

Перейдём к определению понятия «дискурс», понимание которого как когнитивно-коммуникативного процесса является в настоящее время достаточно разработанным. Так, дискурс определяется как способ [Мартынович, 2004] или процесс смыслопорождения [Кожемякин, 2010], как процесс создания концептуального мира [Евграшкина, 2011], как форма артикуляции знаний [Чудова, 2010, с. 5], как тип рациональности [НФЭ], как «пространство» [Плотникова, 2008в] и «оператор» смыслов [Казыдуб, 2006], как предзаданный способ мышления, выдвигающий «методологические, содержательные и лингвистические границы» осмысляемому и оцениваемому [Арутюнова, 1999], как стиль мышления, присущий определённому моменту социокультурной эволюции общества [Фуко, 1996]. Общим в данных дефинициях является соотнесение типа дискурса с особым свойственным ему способом мышления. В настоящей работе под дискурсом понимается процесс порождения смысла говорящим, речемыслительная деятельность, состоящая в «опредмечивании» процесса осмысления в коммуникативной ситуации, ведущая к образованию или модификации концептуальных систем её участников [Серебренникова, 2012а].

Итак, приходим к выводу, что понятие «дискурс» также включается в терминологическую парадигму понятий «восприятие», «концептуализация» и «категоризация». Данная парадигма позволяет отграничить понятие концептуализации от других. Именно в системной связи с дискурсом выявляется интенциональный, целевой и финализованный характер концептуализации. Смыслопорождение, возникающее в коммуникации, то есть в диалогической

интеракции, развивается через обмен субъектными видениями некоторого объекта мира, через столкновение идей в дискурсе, стремящемся к нахождению консенсуса по сути обсуждаемого/осмысляемого. Порождение дискурса направляется на структурирование новых смыслов, то есть дискурс имеет де-стинацию. Термин «дестинация» связан с раскрытием динамики порождения дискурса и отражает развитие смыслообразования в его предназначенности на завершение. «Дестинация - это конечная аксиологическая доминанта, завершающая, в мысленной перспективе говорящего/пишущего, траекторию реализации его дискурса» [Плотникова, Серебренникова, 2013, с. 200].

Среди формирующихся в дискурсе структур смыслов упоминаются термин, понятие и концепт [Каплуненко, 2007, с. 7]. Так, смысл, образуемый дискурсом экспертного сообщества, будет термином, то есть будет обладать плотным содержанием, отличаться ограниченным объёмом и преимущественной однозначностью [Ibid]. Он интерпретируется примерно одинаково всеми субъектами группы. Значит, такой дискурс направлен на формирование для новых членов группы строго определённой картины мира, совпадающей с картинами мира других участников дискурса.

Когда в коммуникацию вступают субъекты, имеющие незначительный общий контекст интерпретации, например, специалист и неспециалист, чтобы возник продуктивный диалог, им необходимо выйти на уровень дискурса согласования. Дестинацией такого дискурса будет понятие [Каплуненко, 2007, с. 6], образуемое в результате рациональной деятельности субъекта путём последовательного перехода от одной структуры обобщения к другой [Бочкарёв, 2011, с. 9]. В логическом аспекте оно представляет собой закрытую структуру перечня признаков [Никитин, 2003, с. 177]. Концептуализация в таком дискурсе заключается в формировании понятий, что ведёт к преодолению различий в понимании между представителями разных сообществ.

Дестинацией дискурса также может быть формирование концепта, в случае, когда в нём происходит обмен индивидуальным опытом в познании мира между его участниками. В таком дискурсе отсутствует «общий язык» и,

следовательно, происходит поиск точек соприкосновения [Каплуненко, 2007, с. 5], так как концепты складываются из обыденных, непрестанно эволюционирующих представлений [Бочкарёв, 2011, с. 8]. Кроме того, поскольку, в отличие от других ментальных структур, концепт обладает ценностной характеристикой [Карасик, 20026, с. 91], то ведущий к его формированию дискурс будет актуализировать оценочное отношение субъектов. При этом важно, что специфика доминирующих в эпоху современности ценностей заключается как раз в том, что они приводят не к единству, а к различию [Луман, 2005, с. 260]. Поэтому в социальном дискурсе будет происходить поиск ценностного основания, или данный тип дискурса будет валоризирующим, в нём концептуализация будет осуществляться на основе оценочной деятельности субъекта по формированию ценностного отношения к референциальному миру.

При этом, вне зависимости от типа ментальной структуры, формируемой в дискурсе, представляется возможным использовать термин «концептуализация», так как в дискурсе осуществляется «живой процесс», результат которого заранее не известен, будь то «концепт», «понятие» или «термин», он ещё не сформирован. Следовательно, актуальная концептуализация в её динамике представляет собой процесс формирования знаний в дискурсе, которые впоследствии структурируются в те или иные ментальные единицы. При этом под знанием понимается так называемое «живое знание» [Залев-ская, 2009, с. 27], индивидуальное, выводимое из различного рода «относительно лабильных представлений, включающих собственно представления, образы, понятия и связанные с ними коннотации и оценки» [Карасик, 20026, с. 8]. Оно противопоставляется коллективному, состоящему из относительно стабильных информационных единиц [Карасик, 20026, с. 8], составляющих когнитивную базу лингвокультурного сообщества [van Dijk, 2003, p. 26]. В отличие от него, «живое» знание не может быть усвоено, оно должно быть построено [Залевская, 2009, с. 28] в процессе смыслопорождения.

Это «живое знание» [термин A.A. Залевской], по сути, и есть дестина-ция дискурса, оно является итогом высказывания идей говорящих субъектов

по поводу некоторого предмета речи, в результате чего появляется его новое видение. Оно ещё не имеет структуры понятия или концепта, а существует в форме совместно выработанной идеи какого-либо предмета, или в других терминах возникает структурирование концептуального смысла, то есть, формируется концепция [Бабенко, 2004, с. 55].

Под концепцией понимается определённый способ понимания, трактовки, основная точка зрения, руководящая идея [НФЭ]; способ целостного видения сущностных и целевых аспектов предмета. Согласно другой дефиниции, концепция представляет собой «акт схватывания, понимания и постижения смыслов в ходе речевого обсуждения и конфликта интерпретаций или их результат, представленный в многообразии концептов; концепция связана с разработкой личного знания, элементами которого являются концепты, возникающие и функционирующие в процессе диалога и речевой коммуникации» [НФЭ]. Такое определение соотносит понятия «концепция» и «концептуализация», сближаемые также благодаря соответствующему знаку французского языка - la conception. Данный знак служит для обозначения именно процесса формирования концепта, то есть идеи/смысла - «formation d'un concept, d'une idée générale dans l'esprit humain, action de concevoir» [Robert, 1993, p. 356]. Концепт (le concept) во французском языке понимается как общая идея - «réprésentation mentale générale et abstraite d'un objet (idée, vue, opinion)» [Robert, 1993, p. 356]. В русском языке идея, видение, комплекс взглядов, ведущий замысел, основная точка зрения или способ понимания некоторого предмета - всё это дефиниции «концепции» [ФС, 1986]. Следовательно, во французском языке русскому знаку «концепция» соответствует знак concept (концепт). Соответственно, исходя из данных французского языка, непротиворечивым будет утверждение о том, что в дискурсе при высказывании идей происходит формирование концепции предмета осмысления, то есть целостного, целевого и оценочного видения предмета осмысления. Поскольку ранее установлено также, что процесс концептуализации в его динамике осуществляется в дискурсивном порождении новых смыс-

лов/знаний, то есть в высказывании идеи, делаем вывод, что высказывание точек зрения в дискурсе, на выводном уровне которого происходит конструирование общей концепции предмета осмысления, и составляет сущность актуальной концептуализации. По отношению к высказываемым смыслам концепция отличается «аккумулирующим» характером. Смыслы, принимаемые общающимися по критериям целесообразности, конструктивности, полезности, «капитализируются» в «наилучшие аттрактивные модели» предмета, представляют выводные структуры диалога [Серебренникова 2012а].

Именно в таком понимании данного процесса отражается его динамический аспект, для указания на который используется термин «дискурсиви-зация». Сделаем вывод, что дискурсивизация представляет собой реализацию в дискурсе процесса концептуализации, его экстериоризацию. Концептуализация составляет остов, сквозную организующую основу дискурсивизации заданного объекта, представляющего референт; она инициируется интенцио-нально и направлена дестинацией, то есть порождением новых смыслов; отграничена и интенсифицирована «финализованностью» высказывания дискурса: конечностью и стремлением завершиться во времени дискурса. Концептуализация валоризируется и капитализируется в выводных структурах, которые могут приобретать статус концепции - целостной и целевой структуры понимания объекта осмысления. Следует также отметить, что выстраиваемая в дискурсе концепция будет представлять актуальное видение говорящих об объекте, а основы для её конструирования имеют эволюционную историю и закреплены в социальной памяти лингвокультуры и её носителей.

1.2.3. Эвалюация и аппрециация как основные оценочные операции

в дискурсивизации Конструирование целостной концепции как результата осмысления в дискурсе не носит нейтрального характера, а сопряжено с процессами освоения и присвоения мира и его объектов, введения предмета обсуждения в имеющуюся сетку когнитивного и оценочного опыта, то есть совмещено с

оцениванием. Данное положение разделяется многими учёными. Так, М.В. Никитин отмечает, что осмысление всегда происходит в оценочной деятельности сознания [Никитин, 2003, с. 66], поскольку оценка, являясь одним из важнейших моментов в структуре отражательной деятельности сознания человека, сопутствует процессу познания. «Само мышление по преимуществу осуществляется в оценивании» [Никитин, 2003, с. 66-68]. Данное мнение разделяется Е.Ф. Серебренниковой, отмечающей, что «предельное понимание оценивания есть его понимание как концептуализации» [Серебренникова, 2011в, с. 35]. Такая трактовка исходит из сущности взаимодействия человека с миром, при котором он познаёт те или иные объекты и явления, соотнося их с уже известными. Иначе говоря, он классифицирует объекты на основании выявления их сходства и различия [КСКТ, 1997, с. 45], то есть оценивает.

Оценочная деятельность обусловлена как свойствами самих воспринимаемых человеком объектов [Арутюнова, 1999, с. 180], так и его внутренними о них представлениями. В первом случае, в терминах H.H. Болдырева, речь идёт о «первичной» естественной концептуализации, во втором - о «вторичной» (оценочной) концептуализации [Болдырев, 2010, с. 26]. Причём, учёный отмечает, что оценочная деятельность невозможна без участия языка. Становится возможным заключить, что дискурс как язык в действии осуществляет именно «вторичную» оценочную концептуализацию, под которой понимается поиск характеристик в выделенном объекте [Болдырев, 2010, с. 27].

Оценочная концептуализация состоит в соотнесении в процессе рефлексии актуальной ситуации речевого взаимодействия с предыдущим опытом [Казыдуб, 2009, с. 133], с имеющимися знаниями. Субъективные представления, являясь наименее устойчивыми ментальными единицами, при порождении дискурса производящим оценочную деятельность индивидом, подвергаются изменениям, то есть в дискурсе происходит модификация некоторого объекта в силу неопределённости некоторых из его характеристик.

Следует также отметить, что специфика оценочной концептуализации и её отличие от естественной состоит в том, что «в основе лежат разные спо-

собы восприятия окружающего мира: естественная и ценностная картины мира, физический мир и его идеализированная модель» [Болдырев, 2010, с. 28]. Поэтому концептуализация есть также процесс установления ценностного отношения, ведь человек познаёт не только окружающее пространство, но и отношение к нему [Демьянков, 2009, с. 30]. Значит, в той мере, в которой концепт как «концепция» есть результат концептуализации, полагаем, что результатом оценочной концептуализации будет ценностно ориентированный концепт, связанный с параметрами должного, нужного, желаемого [Ильин, 2005]. Данный процесс обозначаем термином «валоризация». Объект дискурсивизации соотносится с ценностной шкалой посредством оценочных суждений, подвергаясь валоризации, если его ценность признаётся, либо де-валоризации, если она отвергается. В актуальном аспекте конструируемая по мере этого процесса концепция будет иметь ценностные аспекты. Когнитивной базой её валоризации является система принятых в обществе ценностей, норм - «les valeurs correspondent aux normes de représentation sociale qui sont construites dans chaque domaine d'évaluation» [Charaudeau, 1992, p. 815].

Валоризация предмета обсуждения в дискурсе может происходить через вынесение субъектом оценок на основании манифестируемых признаков воспринимаемого, либо внутреннего мира верований и представлений субъекта [Серебренникова, 2011 в, с. 38]. В первом случае структурирование оценочного отношения, вслед за П. Шародо, обозначаем термином «эвалюация», во втором - «аппрециация». Уточним данные понятия. Разграничение объективно и субъективно мотивированной оценки имеет давнюю традицию изучения в лингвистике в русле выделения объективной и субъективной модальности [ЛЭС, 2009]. Для целей нашей работы, посвященной динамическому аспекту оценивания в дискурсе, особое значение приобретает способ высказывания оценочного отношения в его операциональном плане. Термин «эвалюация», соотносимый с категорией объективной модальности, и термин «аппрециация», соотносимый с категорией субъективной модальности, отвечают, таким образом, исследовательской задаче.

Так, П. Шародо среди прочих выделяет модальности, передающие оценочное отношение субъекта к тому, о чём он говорит: аппрециация (appréciation), мнение (opinion) и др. [Charaudeau, 1992, р. 599]. Те же модальности встречаем в теории Б. Потье, для их обозначения учёный использует соответственно термины «modalité axiologique» и «modalité episthémique» [Pottier, 1992, p. 204]. Оба лингвиста определяют модальность как субъективное отношение говорящего, исходящее из его собственного видения мира — «position du sujet parlant par rapport à son propos» [Charaudeau, 1992, p. 572]. «L'énonciateur est le maître des modalités, du constat objectif où les critères de vrai ou faux ne peuvent s'appliquer» [Pottier, 1992, p. 204]. Оценочные высказывания субъектно обусловлены и не верифицируются [Ивин, 1997, с. 151].

Итак, объективной оценке противопоставляется субъективная [Серебренникова, 2011 в, с. 38]. Именно на основании данного критерия разграничиваем два способа структурирования оценочного отношения в дискурсе, используя для их обозначения соответственно термины «эвалюация» и «аппрециация». Оба термина заимствованы у П. Шародо [Charaudeau, 1992]. В своей теории П. Шародо не разводит данные понятия, он использует термин «évaluation» в общем смысле, упоминая об оценивании и не уточняя, какой именно вид оценки подразумевается. Термин «appréciation» в его работе служит для определения модальности, состоящей в выражении ценностного отношения субъекта к предмету дискурса, основанием чего являются его внутренние представления, а именно чувства - « il est présupposé un fait à propos duquel le locuteur dit quel est son sentiment. Le locuteur évalue donc non plus la vérité du propos, mais sa valeur. Cette évaluation est donc d'ordre affectif» [Charaudeau, 1992, p. 604]. Такое суждение субъекта всегда является поляризованным, или в теории Е.М. Вольф - собственно оценочным.

Сама модальность аппрециации П. Шародо сопоставима с эмоциональной оценкой в терминах Е.М. Вольф [Вольф, 1985, с. 41], помимо которой автор выделяет также рациональную оценку. Последняя также остаётся субъективной и принимает форму суждения, мнения [Вольф, 1985, с. 39-41]. По-

добная категория в теории П. Шародо рассматривается как отдельный вид модальности - мнение (opinion) - «il est présupposé un fait à propos duquel le locuteur explicite la place que celui-ci occupe dans son univers. Le locuteur évalue la vérité de son propos et révèle d'un seul coup ce qu'est son point de vue. Il exprime une attitude de croyance plus ou moins certaine qui relève de la raison [Cha-raudeau, 1992, p. 601]. Иначе говоря, выражая своё мнение, субъект оценивает предмет дискурса, и при этом остаётся субъективен. На данном основании представляется возможным объединить два вида оценки (эмоциональную и рациональную) под термином «аппрециация», противопоставляя его «эва-люации» как объективной оценке.

Таким образом, при соотнесении теории модальности П. Шародо и теории функциональной оценки Е.М. Вольф представляется допустимым выделить два способа структурирования оценочного отношения на основании критерия объективности/субъективности и использовать упомянутые термины в заданном ключе. Итак, эвалюация есть способ оценивания, при котором основанием оценки является объективный компонент - наблюдаемые свойства объектов, присущие им по природе или относящиеся к сфере известного, проверяемого, количественно и качественно измеряемого. Аппрециация выдвигает в качестве основания оценки субъективный компонент, исходящий из сферы мнения, верования, предположения, эмоций и т.д. В этом случае оценка становится целью высказывания, субъект сам приписывает объекту некоторое свойство [Вольф, 1985, с. 28, 33].

Эвалюация и аппрециация как способы структурирования оценочного отношения представляют собой основные операции, к которым прибегает говорящий при дискурсивизации того или иного объекта. Дискурс, в котором оценивание является целью, будет валоризирующим.

Важно также отметить, что процесс концептуализации организуется последовательно, на что указывает ряд исследователей [Никитин, 2003; Серебренникова, 2011 в]. Значит, процесс валоризации также будет состоять из нескольких этапов. Как указывалось выше, начальным этапом является попа-

дание некоторого фрагмента мира - объекта оценивания - в поле зрения субъекта. Вокруг этого объекта/референта существует нечто неопределённое, требующее осмысления, либо переосмысления (если объект известен) ввиду его значимости для жизнедеятельности говорящих субъектов [Никитин, 2003, с. 75], попадающих в «ситуацию напряжённости» [Вепрева, 2005]. Тем самым уже на самом первом этапе проявляется ценностное отношение субъекта, который в нашем случае будет не просто познающим, но и общающимся, а, следовательно, аргументирующим своё мнение.

Следующим этапом валоризации является непосредственно порождение дискурса, снимающего неопределённость [Манаенко, 2010, с. 26], дающего информацию и, следовательно, ведущего к снижению уровня напряжённости вокруг референтной ситуации. Результирующим этапом является вынесение заключительного суждения о сущности и ценности объекта - переход к собственно когнитивным и прагматическим оценкам [Никитин, 2003, с. 77]. Таким образом, «дестинацией» дискурса будет установление оценочного видения объекта, внедряемого в концептосферы субъектов.

Видение объекта оценивания при соотнесении с ценностной системой может не соответствовать желаемому. Тогда в процессе творческой деятельности мышления субъект конструирует объект таким, каким он желал бы его видеть, возникает критика, стремящаяся к модификации реального объекта и «доведению» его до идеального. Поэтому в дискурсе, содержащем критику (критическом), по отношению к другим типам дискурса наиболее явно проявляется ценностное видение мира субъектом. В этой связи интерпретатив-ный анализ оценочных суждений в критическом дискурсе может позволить выявить ценности, принимаемые за основания суждений, соответствующие им концепты, либо отдельные признаки концептов, приобретающие статус ценностей, и таким образом проследить процесс валоризации. При этом предполагается, что валоризация как способ концептуализации будет свойственна именно критическому дискурсу.

1.3. Здоровье как аттрактивная предметная область концептуализации в социальном дискурсе в эволюционном аспекте

Здоровье как онтологическая реальность, характеризующая психофизическое состояние человека и составляющая основу его жизнедеятельности, представляет особую важность как в индивидуально-личностном, так и социальном планах, образуя собой постоянный предмет оценивания, что находит выражение в семиозисе как на уровне закрепления данных процессов в системно-языковом номинативном плане, так и в плане актуальных процессов осмысления - концептуализации в различного типа дискурсах. Поскольку поддержание здоровья, выявление рисков и опасностей, способных на него повлиять, составляют постоянную озабоченность человека и общества, то вокруг темы здоровья формируется предметное референциальное поле. Его структурация образует концептосферу, в центре которой находится базовый концепт 'santé'. Поэтому анализ основного знака, репрезентирующего данный концепт во французском языке, становится необходимым для выявления ядерных смыслов, изначально заложенных в данной предметной области, на основе которых осуществляется дальнейшее осмысление и оценивание.

Для решения поставленной задачи используется метод семиометрии, заключающийся в аксиологическом измерении слова [Серебренникова, 2008а, с. 49] в разных контекстах и моментах его языкового существования по данным словарей и контекстов его употребления.

Существительное la santé, репрезентирующее концепт 'santé' в современном французском языке, принадлежит его исконному фонду. По данным исторического словаря французского языка, этимологией santé является латинское существительное в форме аккузатива sanitatem от sanïtas, âtis, означавшее здоровье тела и духа (du corps et de l'esprit) [DH, 1998, p. 3379]. С тем же корнем в латинском языке существовал глагол sano I - «лечить», «исцелять», то есть делать здоровым, и прилагательное sanus, имеющее значения -«здоровый», «здравый», «разумный». Помимо прямого предшественника santé, в латинском языке были другие слова, относящиеся к разным частям

речи и передающие данное значение. Так, были существительные: salus, ütis

- «здоровье», «благополучие», «спасение», «приветствие»; valetüdo, ïni - «состояние здоровья»; прилагательные: salvus - «невредимый», «целый»; valïdus

- «сильный», «здоровый»; глаголы: salveo - «быть здоровым»; valeo, ui, valere - «быть здоровым», «быть в состоянии», «иметь значение» [Ярхо, 1993, с. 373, 379]. Все перечисленные слова многозначны и имеют одно из значений - здоровье, но на современном этапе эволюции языка каждое из них употребляется в значениях, изначально являвшихся вторичными. Это свидетельствует об утрате сферы применения их первичных значений и об их выходе из употребления. Поэтому остановим свой анализ подробнее на знаке, непосредственно репрезентирующем исследуемый концепт.

Слово santé было заимствовано из латыни в форме sanitad (980), ставшее saniteit, (1190) и позже sanité (XIII в) в значении - «хорошее физическое состояние человека». Данное значение остаётся и в современном французском языке, являясь первичным, закреплённым за словом santé: «bon état physiologique d'un être vivant» [Robert, 1993, p. 1762], «état de quelqu'un dont l'organisme fonctionne bien» [Larousse, 2001, p. 1416]. Дефиниции обращают внимание на факт того, что santé не просто обозначает некоторое состояние, но несёт положительную оценку этого состояния. Сема оценки закрепляется за данным знаком с самого начала его употребления и впоследствии даёт такие сочетания, как en bonne santé (1250), grande santé (1611), позже вышедшее из употребления, santé de fer (нач. XVIII в.) [DH, 1998, p. 3379].

В процессе эволюции языка santé значительно расширяет сферу своего функционирования. Если в латинском и ещё в период старофранцузского языка слово имело только одно значение - здоровье как состояние человека [Шишмарев, 1955, с.234], то в следующие периоды своего развития слово начинает употребляться для обозначения также других аспектов жизни человека. Среди них гармония психической или религиозной жизни {santé spirituelle, 1590), интеллектуальной (santé de l'esprit, 1890), моральной {santé morale, 1812) [DH, 1998, p. 3379]. При этом возникшие выражения также

имеют положительную оценочную семантику, распространяющуюся на все вновь появляющиеся в языке сочетания с santé: boire à la santé (1595), avoir de la santé (1894).

В переносном значении идея положительного оценивания переходит в XVI в. с обозначения состояния человека, на определение качества суждения, благоприятного состояния воздуха, ситуации в городе, местности [DH, 1998, р. 3379]. Согласно энциклопедическому словарю Larousse, и в настоящий период развития языка слово не перестаёт употребляться в подобном смысле: «état d'un système, d'une branche d'activités quelconques (santé économique d'une région)» [Larousse, 2001, p. 1416].

В современном французском языке за знаком santé закреплено большее количество значений, чем только хорошее состояние организма. Это также может быть любое обычное состояние вообще (état de l'organisme bon ou mauvais). Однако, наличие здоровья расценивается всегда позитивно, что находит своё подтверждение в употреблении самого слова santé. Так, с одной стороны, в выражениях il est en pleine santé, être favorable pour la santé доминирует сема положительной оценки состояния. С другой стороны, потеря этого состояния оценивается как нечто отрицательное: perdre la santé, détruire sa santé [Larousse, 2001, p. 1416]. Тот, кто не имеет здоровья, воспринимается как неполноценный, больной, что отмечается авторами словаря синонимов «être en bonne santé, antonyme - être malade» [DS, 1992, p. 626]. Из данных примеров следует, что здоровое состояние не просто оценивается позитивно, но приобретает особую значимость для человека.

Далее по мере того, как понятие «психика» входит в повседневную жизнь человека, слово santé начинает применяться для обозначения уравновешенности человека, его спокойствия в психическом плане, то есть, в общем, его психологического состояния - «équilibre mental, fonctionnement harmonieux du psychisme» [CNRTL], Как следствие, под здоровьем сегодня понимается не только физическое, но и психическое состояние, что отражается в словаре синонимов, приводящем наряду с vitalité équilibre как эквива-

лент santé [DS, 1992, p. 626]. Психическое состояние становится не менее важным, чем физическое, поскольку оно также позволяет человеку работать и существовать в обществе. Поэтому сема ценности остаётся закреплённой за данным знаком, о чём свидетельствует и приведённый синоним vitalité, приравнивающий здоровье к самой жизни. Слово, таким образом, расширяет своё значение, но при этом, не меняет своей оценочной семантики.

Представляется важным также отметить, что слово santé в современном французском языке имеет антоним insanité (безумие). Причём, слово insanité противоположно по смыслу лишь одному из значений santé, а именно - психическому здоровью. При сравнении двух слов отмечается их сходство в плане выражения: слово insanité также образовано от латинского sanïtas, àtis при помощи добавления суффикса «té» (по аналогии с itas, давшему té большинству слов, сформировавшихся от подобных латинских) и префикса «in». Однако наличие в его корне гласного «i» подтверждает, что оно не принадлежит исконному фонду французского языка, а представляет собой научное заимствование из латыни, так как никакие фонетические изменения не отражены в его форме. Следовательно, можно предположить, что данное слово было создано искусственно и перешло в язык из специализированной сферы употребления. Insanité являлся медицинским термином, образованным по аналогии. Термин пришёл во французский язык и получил широкое употребление в связи с развитием медицинских и психологических наук, но в настоящее время данный знак перестал быть только термином, он понятен всем говорящим на французском языке. Оба знака {santé и insanité) в современном языке принадлежат к слою общеупотребимой лексики. Это говорит о широкой области их функционирования, которая выходит за рамки специализированной профессиональной сферы. Значит, забота о психическом состоянии касается каждого, а не только признанных больных.

В середине XVII в. слово santé приобретает «неантропологическое» значение, заключающееся в идее коллективной ситуации, касающейся здоровья людей [DH, 1998, р. 3379], что выражается в сочетаниях: maison de santé

(1721), bureau de santé (1812), service de santé (1825). Позже некоторые из них выходят из употребления, но идея коллективности закрепляется в составе знака. Так, по утверждению М. Фуко, «в эпоху, когда индустриальный капитал начал считаться с повседневными нуждами своих рабочих, заболевание приобрело социальное значение: поддержание здоровья, лечение, помощь бедным больным, поиск причин и очагов заболеваний — всё это сделалось коллективной заботой, которую государство должно было частично взять на свой счёт, частично принять под наблюдение» [Фуко, 1996, с. 162]. Проводится связь между деятельностью государства и здоровьем индивида, возникает интеграция политического и медицинского дискурсов, что, согласно выводам М. Фуко, приводит к появлению новых объектов и, значит, к изменениям в понимании здоровья. Это подтверждается появлением языкового знака Ministère de la Santé, обозначающего министерство, берущее на себя обязательства и контроль над состоянием здоровья нации. Само слово santé при этом начинает использоваться также в более специализированном значении, как название министерства и как обозначение отдельных служб, в функции которых входит наблюдение за развитием различных болезней [Robert, 1993, р. 1762]. Значит, уже в начале XIX в. приходит осознание того, что уровень здоровья граждан говорит об уровне развития государства [Фуко, 1996, с. 162]. Учитывая, что уровень экономического развития французского государства довольно высок, в глазах граждан именно оно должно обеспечить здоровье людей. В подтверждение этому в языке обнаруживается единица santé publique, встречающаяся довольно часто в настоящее время особенно в медийном дискурсе. Её присутствие в языке и частотность употребления указывают на факт того, что здоровье понимается как общественный феномен, который имеет важность не просто для отдельного индивида, а для всего общества как коллективного субъекта, от лица которого действует власть.

Таким образом, анализ словарных дефиниций слова santé показал, что в процессе исторического развития его значение расширилось. Это объясняется, во-первых, утратой значений латинских синонимов santé, соответственно

santé стало служить в языке для их замены, что привело к его более широкому и нейтральному употреблению. Факт того, что santé включает сегодня те нюансы, которые в латинском языке были закреплены за другими словами, подтверждается и тем, что у этого слова нет полных синонимов [DS, 1992, р. 626]. Исходя из данного факта, можно предположить, что само слово santé гораздо более ясно отражало представление о здоровье в сознании носителей французского языка, чем другие латинские слова, поэтому именно оно стало репрезентировать концепт 'здоровье'. Во-вторых, расширению плана содержания слова santé способствовало его употребление в переносном значении, что прослеживается на примере семы психического здоровья. На изменения в семантическом составе слова santé повлияли также внеязыковые факторы -развитие общества во всех его проявлениях, прогресс науки и техники, определение роли государства в заботе об общественном здоровье.

В целом, проведённая по данным словарей диахроническая семиомет-рия французского слова santé показывает, что его ядерным смыслом является нормальное, гармоничное, благополучное, не причиняющее болевых ощущений состояние кого-либо или (по линии экстенсии) чего-либо. В оценочном плане слово не является нейтральным, а заключает в себе положительную оценку, которая постепенно приводит к признанию ценности состояний, обозначаемых данным знаком. Также по данным этносемиометрии, во французском языке santé является мотивирующим семантическим признаком существительного la valeur 'ценность' - имени концепта категориального статуса [Серебренникова, 2008в, с. 68]. Соответственно, дополнительные значения фиксируют связь с ценностной системой «человек-жизнь-счастье»: самою жизнью, силой, трудоспособностью, радостью жизни, духовностью, динамичностью [DH, 1998, р. 3379; Robert, 1993, р. 1762].

Перейдём к синхронному анализу слова santé. Для этого восстановим основные контексты его употребления на современном этапе. Среди таковых:

- обыденный контекст (разговор о здоровье - tu te sens bien?);

- ритуальный контекст (пожелания здоровья - à la santél);

- профессиональный медицинский контекст;

- научный медицинский контекст;

- социологический статистико-аналитический контекст (в. Мегте!:); '

- политико-юридический контекст (касающийся здравоохранения);

- медийный контекст, представленный в СМИ.

Разнообразие контекстов свидетельствует, прежде всего, о значимости данного понятия для индивида и общества. Поскольку каждый из данных контекстов соотносится с коммуникативной ситуацией определённого типа, он становится локусом актуализации соответствующего ей дискурса. Следовательно, здоровье является предметом множественных типов дискурсов, вокруг него в современном дискурсивном пространстве выделяется предметная область, данный концепт ввиду своей значимости не перестаёт привлекать внимание и давать перспективу для развития мысли говорящего [Жинкин, 1982, с. 84], он концентрирует вокруг себя различные смыслы [Шейгал, 2004, с. 69] и мотивирует появление высказываний [Фуко, 1996, с. 91, 97]. В широком плане здоровье является макротемой, аспекты которой соотносятся с той или иной реальной ситуацией референтного мира. Совокупность ситуаций, имеющих отношение к здоровью, мотивирует порождение дискурсов различного типа, то есть различных способов концептуализации. Следовательно, можно говорить о предметной области как об области концептуализации. В зависимости от контекста, здоровье концептуализируется по-разному, порождая пространство различных смыслов, циркулирующих в обществе как системе коммуникации [Луман, 2005, с. 39].

Итак, предметная область понимается как часть дискурсивного пространства, ограниченная реккурентной тематикой, которая подвергается концептуализации в дискурсах различного типа. Соответственно выделенным выше контекстам употребления, предметная область здоровья формирует персональный дискурс, актуализуемый в ситуации повседневного общения; медицинский дискурс, практикуемый в пределах медицинских учреждений любого типа и делящийся, в свою очередь, на профессиональный и научный

медицинский; административный дискурс, связанный с организацией системы здравоохранения. В настоящее время здоровье, традиционно являющееся ключевым понятием в таких областях, как медицина, валеология, здравоохранение, выходит за их рамки и становится предметом обсуждения, в том числе и в медиа пространстве. Формируется медийный дискурс о здоровье, отражающий переживаемые современным обществом значительные измене-ниия [Mermet, 2009, р. 9], связанные с процессами глобализации, обострением экологических и гуманитарных проблем, появлением ранее неизвестных болезней, рисками эпидемий и пандемий, чрезмерной эксплуатацией природных ресурсов, проявлением терроризма, увеличением ритма и напряжённости жизни, мобильности человека, повышении конкуренции и другими феноменами. В связи с этим усиливаются вызовы и риски для здоровья, растёт обеспокоенность членов общества, что способствует росту степени аттрак-тивности темы здоровья для коллективного публичного адресата в СМИ. Это подтверждается частотностью её представленности в Интернет-пространстве (на 1 запрос santé в поисковой системе yahoo.fr выдаётся 459 ООО ООО вебстраниц), а также в наиболее значимых французских средствах массовой информации, в частности, таких как le Monde, le Figaro, France 5 etc.

На основании множественности функций медийного дискурса, среди которых информативная, развлекательная, образовательная, рекламная, регулятивная [Кардумян, 2010, с. 390], в нём выделяются такие типы дискурсов, как новостной, развлекательный, рекламный, политический, образовательный, информационно-аналитический и др. Тематика здоровья находит отражение в большинстве из данных типов дискурса, например, в новостях медицины и здравоохранения, агитации здорового образа жизни, рекламе товаров для здоровья, советах по поддержанию здоровья, реформации системы здравоохранения. Итак, в современном дискурсивном пространстве выделяется предметная область здоровья, сочетающая различные дискурсивные формации. Их разнообразие представлено на следующей схеме.

ДИСКУРСИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО^ UNIVERS DISCURSIF

ПРЕДМЕТНАЯ ОБЛАСТЬ ЗДОРОВЬЯ CHAMPS DISCURSIF

публичный медийный дискурс

новостной / \ информационно-рекламный \ аналитический V (критическии)

политический

Рис. 1 Парадигма медийного критического дискурса

Во всех типах дискурсов о здоровье изначально заложены как общие, так и специфичные объекты осмысления. Так, для медицинского сообщества здоровье есть «прежде всего, форма отрицания наличия болезни, патологического состояния или процесса, которым здоровье противопоставляется» [МЭ]. Значит, для медика здоровье понимается только в отношении к болезни: santé - «l'existence d'une force biologique inférieure à l'individu, d'où la ré-sistence à la maladie. On marque la nécessité de définir santés et maladies les uns par rapport aux autres» [EU, 1996, p. 1104]. Такая взаимосвязь выявляется исследователями при анализе концептов 'здоровье' и 'болезнь' в разных линг-вокультурах. JI.B. Туленинова, исследовавшая концепты в английском и русском языках, отмечает их дуальный тип, при котором наличие одного служит обязательным условием существования другого [Туленинова, 2008]. Следовательно, можно предположить, что в таком понимании здоровья в соответствующей ему сфере медицинского общения порождается дискурс, структурирующийся, скорее, вокруг концепта 'болезнь'. В общем смысле для медика здоровье есть нормальное состояние организма, при котором правильно действуют все его органы.

В социальном плане здоровье определяется как совокупность физического, психического и социального благополучия людей, осуществляющих свою жизнедеятельность в рамках социальных общностей (un état complet de bien-être, physique, mental et social). Согласно данному определению, принятому в ВОЗ [БПС, 2003, с. 154], для общества человек считается здоровым

при условии соответствия его состояния внутреннему и внешнему факторам, а именно, если он находится в отличной форме и в благоприятных условиях.

При рассмотрении здоровья с точки зрения управления системой здравоохранения оно предстаёт как совокупность индивидуальных уровней здоровья, которая характеризует жизнеспособность общества и прогноз его дальнейшего социально-экономического развития [МЭ].

Объекты предметной сферы здоровья, порождающие дискурс в СМИ, предстоит выявить в результате анализа французского медийного дискурса. Учитывая, что референтом медийного дискурса вообще является окружающая реальность, переживаемая людьми в данный момент времени, то медийный дискурс о здоровье в широком смысле передаёт публичное сообщение о такой референтной ситуации, которая прямо или косвенно отражается на здоровье. Как правило, она будет сопряжена с угрозами, рисками и опасностями, обусловленными общей нестабильностью состояний дел в мире. Поэтому в медийном, в частности, в информационно-аналитическом дискурсе, понимание здоровья будет зависеть от актуальных событий и явлений.

В приведённых выше дефинициях отсутствует полное единство в понимании здоровья, что свидетельствует о различности смыслов в зависимости от коммуникативной сферы. Однако в основу всех дефиниций положен признак ценности, что следует из семантики определяющих слов: bien-être, force, résistence à la maladie. Данный признак является универсальным. Так, Дж. Лакофф и М. Джонсон указывают, что здоровье всегда связывается с идеей благополучия и соотносится с концептами 'жизнь', 'контроль' [Лакофф, 20046, с. 95]. Согласно анализу Г.Х. фон Вригта концепт 'здоровье' есть модель концепта блага живого существа, ему соответствует физическая и ментальная полноценность, которую учёный называет медицинским добром. Оно даёт оценку особого рода, которая при отрицательном векторе ассоциируется с отклонением от нормы [цит. по: Арутюнова, 1999, с. 191].

Важна также позиция А. Маслоу, выраженная в его «пирамиде потребностей» человека, включающей физиологические, экзистенциальные, соци-

альные потребности [Маслоу, 1997, с. 214], что соответствует вышеуказанным базовым составляющим здорового состояния. Потребность есть нечто необходимое человеку в некоторый момент его жизни, это - предмет стремления, интереса, желания, нечто значимое, ценное [Ивин, 2006, с. 4]. Следовательно, здоровье как потребность являет собой особую ценность, так как представляет опорное состояние для реализации человеком высших потребностей, его наличие является необходимым условием движения человека к своим целям, к успешной деятельности. Значит, в понимании здоровья как универсального концепта сохраняется его основной ценностный признак, но он мыслится ещё и как прагматически необходимое состояние, так как «хорошее всегда есть хорошее для чего-то» [Арутюнова, 1999, с. 148].

Итак, проведённая семиометрия показывает, что на современном этапе santé, обладая аксиологическим статусом абсолютной, универсальной и витальной ценности, концентрирует вокруг себя множественные смыслы и формирует разнообразные дискурсы в различных контекстах. Наибольшую актуальность на данный момент приобретают контексты, связанные с социальной реальностью, влияющей на здоровье, находящееся под воздействием множественных угрожающих ему факторов в рамках глобального мира. Следовательно, осмысление здоровья в социальном плане представляет особый интерес и, значит, ведёт к развитию дискурсов, направленных на сообщение и экспликацию состояний дел в данной предметной области. К таковым относится выделенный среди прочих информационно-аналитический дискурс, который далее обозначаем медийным критическим дискурсом (МКД).

1.4. Аксиологическая ориентированность медийного критического дискурса как вида социального дискурса В ряду выделенных в дискурсивном пространстве типов дискурсов о здоровье МКД представляется таким типом дискурса, в котором явно проявляется оценочное отношение говорящего, происходит установление его ценностного отношения, возведение к ценностям и ценностным ориентирам, то

есть осуществляется валоризация, ведущая к установлению ценностного значения предмета речи.

МКД входит в парадигму типов медийного дискурса, или дискурса СМИ. Необходимо отметить, что медийный дискурс представляет интерес для исследователей разных областей знаний [Александрова, 2003], таких как анализ массовой коммуникации и информации [Кашкин, 2000; Назаров, 2003; Мрочко, 2006], а также лингвистики [Сметанина, 2002; Добросклон-ская, 2008; Moirand, 2007]. Последняя выявляет специфику медийного дискурса [Кулик, 2009; Универсалюк, 2009; Кардумян, 2010], его жанров [Паршина, 2002; Дускалева, 2004; Ковальчукова, 2009], способов аргументации, характерных для текстов СМИ [Kalinic, 2008]. Все более актуальным становится анализ заложенных в нём ценностных смыслов [Комаров, 2003; Клин-кова, 2009; Костина, 2011].

В зависимости от подхода данному понятию даются различные дефиниции, но в общем смысле медийный дискурс определяется как совокупность всех процессов и продуктов речевой деятельности в сфере массовой коммуникации [Кардумян, 2010, с. 387]. Важным является также тот факт, что в настоящее время исследователями установлено влияние медийного дискурса на конструирование картины мира общества - «média discours est devenu « un lieu de construction des mémoires collectives des sociétés actuelles» [Moirand, 2007]. Отличительной особенностью данного дискурса является его опосре-дованность, то есть отсутствие прямой связи между отправителем и получателем сообщения и наличие между ними особого связующего механизма -медийного канала - прессы, радио, телевидения, интернета, транслирующих данный дискурс [Универсалюк, 2009, с. 88]. Кроме того, медийный дискурс отличает его публичность, то есть открытость, предназначенность для широкой аудитории, что делает его доступным для любого участника, желающего вступить в коммуникацию [Универсалюк, 2009, с. 91].

Среди основных функций медийного дискурса исследователями указываются такие, как собственно информирование адресата о фактах и событиях,

формирование ценностного, идеологического отношения к ним и, как следствие, воздействие и убеждение публичного адресата [Универсалюк, 2009, с. 41]. Масс медиа вообще является одним из самых влиятельных институтов, формирующих идеологическое видение мира наряду с государственным образованием [van Dijk, 2000, p. 34]. Следовательно, данный тип дискурса акту-ализует и продвигает ценностные смыслы, так как по своей природе он является социальным. Рассмотрим более детально данное утверждение.

Социальный дискурс есть продукт определённого общества. Само общество понимается при этом как «реальность особого типа в виде общности совместно живущих в одной среде людей, мелсду которыми существуют организованные отношения и на которые воздействуют силы данной среды совместного бытования, к числу которых относятся потребности, интересы, целеустановки и ценностные ориентиры» [Универсалюк, 2009, с. 34]. Как особая система, общество, по утверждению И. Канта, основывается на «всеобщем согласии», обеспечивающем его выживание на учёте общего интереса, общей пользы [Кант, 1994, с. 131]. «Как следствие, фундаментальная естественная целевая направленность социума на поддержание или сохранение «общего согласия» образует основной ценностный вектор социального мира, создающийся в постоянной игре интересов составляющих общество групп» [Универсалюк, 2009, с. 42]. Социальный мир представляет собой мир промежуточный между бытием и ценностными ориентирами, потребностями, интересами составляющих его людей [Вебер, 1990, с. 353]. Продуцирование и поддержание социального мира происходит посредством социального дискурса, производимыми им ценностными смыслами, являющимися регуляторами и смысложизненными ориентирами деятельности человека и культуры [Серебренникова, 2008а, с. 17]. Их установление, согласно теории Ю. Ха-бермаса, осуществляется именно в дискурсе различия, рефлективно производящем выбор между предлагаемыми точками зрения. Всеобщее согласие принимают те смыслы, значимость которых признаётся всеми участниками коммуникации [Хабермас, 2006, с. 91]. Причём, Ю. Хабермас подчёркивает,

что поиск согласия требует совместных усилий, то есть ведения реального (диалогического) дискурса [Хабермас, 2006, с. 108]. «Достигают ли участники коммуникации согласия, определяется по тем позициям приятия/неприятия, исходя из которых адресат приемлет или отвергает выдвинутые говорящим притязания на значимость» [Хабермас, 2006, с. 203].

Таким образом, по своей природе социальный дискурс аксиологичен, он актуализует различные мнения, позиции, точки зрения, но при этом всегда стремится к единству в ценностном плане, объективно участвуя в «семиотическом контроле» над обществом [Бернстейн, 2008, с. 170], то есть, воздействуя на аудиторию с целью обеспечения преемственности, поддержания общности ценностей, снижения социальной напряжённости [Назаров, 2003, с. 29]. Именно социальный дискурс находится в постоянном поиске «духа времени», он способен влиять на общественное и массовое сознание, формировать идеологию общества, в нём происходит валидация социально значимых смыслов [Angenot, 2006]. В результате, социальный дискурс стремится к распространению на весь окружающий социальный мир, предполагая интерло-кутором «публичного адресата» - «человека-внутри-общества» [Универса-люк, 2009, с. 47]. В том случае, когда средством его распространения становится медийный канал, речь идёт о медийном дискурсе.

Итак, становится возможным сделать вывод, что основным критерием, отличающим медийный дискурс от всех других, является его ориентация на аксиологическую установку - доминирующий концепт достижения согласия для общих целей. Как следствие, в медийном дискурсе будет наиболее явно выражено ценностное отношение субъекта к предмету по отношению к другим типам дискурса при учёте идеологической разницы в дискурсивных позициях. Поэтому, говоря о медийном дискурсе той или иной предметной области, заключаем, что в центре его всегда находится концепт, а осмысление предмета такого дискурса будет аксиологически ориентированным.

В том случае, когда функцией медийного дискурса является анализ происходящих в мире событий, процесс концептуализации, кроме отмечен-

ных выше, имеет другие особенности. Здесь происходит именно «вторичная» концептуализация [термин Н.Н. Болдырева], так как новые объекты, как правило, не вводятся, а вводится новая информация о старых объектах [Почеп-цов, 2006, с. 207]. Поскольку информация есть продукт сознания [Манаенко, 2010], в процессе использования языка субъект создаёт новое содержание, новую совокупность представлений о реальности [Назаров, 2003, с. 18]. Информирование, являющееся основной целью коммуникации, становится сложным речевым действием утверждения определённой идеологической и мировоззренческой базы [Комаров, 2003]. При этом некоторыми исследователями отмечается, что в условиях современного информационного общества механизм создания картины мира почти целиком зависит от СМИ [Доброс-клонская, 2008, с. 156]. Медийный дискурс формирует некоторый способ видения мира [Бурдьё, 2002, с. 117], внедряя его в сознание адресата. Поэтому нередко данному дискурсу приписывается функция манипулирования общественным сознанием, ведь «тиражирование текстов СМИ есть тиражирование образа жизни, миропонимания, оценок» [Сметанина, 2002, с. 44].

В целом, медийный дискурс, особенно медийный аналитический, осуществляет деятельность по построению концептуальных моделей - концепций, своих объектов [Сметанина, 2002, с. 25], он привлекает адресата к совместному процессу их осмысления, схема которого задаётся адресантом. Так, в аннотации к передаче «C'est dans l'air» французского телевидения приводятся следующие строки: «Dans ce magazine sont décryptés en compagnie d'invités, l'actualité sociale, politique et culturelle qui rythme notre quotidien. Destiné á un large public, С dans l'air aborde tous les sujets qui font l'actualité et donne les clés pour la comprendre» [http://www.france5.fr/c-dans-l-air/index.php]. Выделенные слова раскрывают основную задачу, стоящую перед авторами передачи, она заключается в том, чтобы расшифровать «скрытое», сделать его явным, дать ключи для понимания актуальных и ещё не получивших объяснение фактов и событий. Такой тип дискурса, стремящийся выйти на глубинный уровень скрытого, называем критическим, его целью является не

столько отражение окружающей действительности, сколько её интерпретация [Добросклонская, 2008, с. 162], в нём выражается оценка происходящих в мире событий. Следовательно, в критическом дискурсе осуществляется оценочная концептуализация, в нём вынесение оценки становится целью.

Именно данное свойство отличает МКД от других типов медийного дискурса. Так, в отличие от новостного дискурса, целью которого является передача информации о происходящих в мире событиях [Ковальчукова, 2008, с. 9], в критическом дискурсе преобладают аналитические, интерпрета-тивно-оценочные материалы. Если в новостном дискурсе субъект ориентирован на сообщение, то в критическом дискурсе он стремится к объяснению значения событий адресату, предоставляя ему возможность не просто больше знать, а лучше понимать [Кулик, 2009, с. 192], сообщение становится оценочным «посланием». В критическом дискурсе осуществляется процесс про-блематизации, заключающийся в интерпретации событий в ценностном плане, в новостном же субъект стремится остаться беспристрастным, его отношение к предмету речи не выражено [Кулик, 2009, с. 193].

В отличие от медийного рекламного дискурса, критический апеллирует к сфере рационального, тогда как рекламный дискурс стремится избегать приведения рациональных доводов, так как они потенциально поддаются критике, в отличие от преобладающих в нём эмоциональных, с которыми всё равно согласно большинство [Почепцов, 1999, с. 190]. На аксиологическом уровне критический дискурс осуществляет оценочное осмысление, исходящее и нуждающееся в различии в точках зрения и ведущее к установлению ценности чего-либо, тогда как рекламный, действуя на чувства, стремится «обойти» аналитическое мышление адресата, в нём происходит искусственное возведение к ценности, навязываемой адресату [Погодаева, 2008, с. 18].

Отличие критического дискурса от медийного политического состоит в подходе к аргументации точек зрения. В критическом дискурсе аргументация имеет открытый характер, так как он стремится к объяснению, поиску глубинной, мотивирующей событие истины, поиску консенсуса. Политический

дискурс организуется посредством аргументации, переходящей в манипуляцию, ввиду того, что данный тип дискурса направлен на внушение адресату «политически правильных» оценок, присоединение его к своей точке зрения, чтобы заставить действовать в своих интересах [Ли, 2011, с. 61-63]. Поэтому среди характеристик политического дискурса исследователи указывают смысловую неопределённость, эзотеричность, фантомность, дистанцирован-ность, в том числе и в информационном плане [Шейгал, 2004].

Таким образом, представляется, что среди всех типов медийного дискурса осмысление как «поиск истины» является целью именно критического аналитического дискурса. Данный тип дискурса репрезентирует оценочную концептуализацию, в нём данный процесс является открытым и доступным для наблюдения.

1.5. Прототипическая схема медийного критического дискурса

В настоящей работе термин «критический» служит для обозначения дискурса, формацией которого является критика, а центральным концептом 'критическое мышление' ('esprit critique'). По сути, критический дискурс есть «опредмечивание» процесса критического осмысления. В этой связи представляется важным определить специфику критического мышления. В европейской философской традиции критическое мышление определяется как «деятельность разума», когнитивная процедура, существующая в рамках сравнения и оценки различных понятий, выступающих в роли предмета его изучения, и сосредоточенная на поиске ошибок или недостатков в текущей умственной работе [Королёва, 2011, с. 3]. Ему присущи такие свойства, как рациональность, целенаправленность, аналитичность [Королёва, 2011, с. 4].

Данный тип мышления экстериоризируется в критике. Слово критика имеет два значения: 1) анализ некоторого факта, события, явления с целью дать ему оценку, либо 2) отрицательное суждение о чём-либо, указание на недостатки [БТС, 1998]. Во французском языке соответствующее существительное la critique имеет те же значения, ему синонимичны examen (анализ),

jugement (суждение) [Robert, 1993]. Это подтверждается также использованием П. Бурдьё сочетания «критический дискурс» по отношению к его речи о телевидении, в которой он проводит анализ, вскрывающий недостатки данного института [Бурдьё, 2002, с. 23]. В целом, критика производится относительно ситуаций, вызывающих неудовлетворённость субъекта, и представляет собой такое изучение объекта, которое происходит в проверке и испытании адекватности возможных решений по поводу этого объекта [НФЭ].

Как следствие, критический дискурс предполагает высказывание критического суждения, принятие определённой оценочной позиции говорящим по предмету обсуждения и может иметь конструктивный либо неконструктивный характер. Конструктивный характер имеет дискурс, стремящийся к достижению решения общей задачи, установлению согласия, к изменению ситуации к «лучшему» для всех, к её переводу в координаты мира должного, необходимого, желаемого. Итогом такой критики всегда становится предложение о решении. Неконструктивный характер имеет дискурс, ограничивающийся негативными суждениями и не предлагающий выхода; он связан с иными целями субъекта: очернить противоположную точку зрения, показать себя и свою позицию как главную, устранить конкурента. В настоящей работе исследуется дискурс, в котором критика имеет конструктивный характер; это - дискурс, основанный на экспликации ситуации конфронтации мнений и оценок по поводу определённого состояния дел в данный момент времени.

Как обозначено выше, суть критики состоит в выражении негативного оценочного отношения субъекта к чему-либо. Когда основной из характеристик высказывания является оценочное отношение субъекта, речь идёт о том, что оно содержит разделяемые убеждения, то есть предполагает позицию в дискурсивном поле [Серио, 1999, с. 27]. Среди таковых М. Пешё выделяет три - доминации, солидарности и антагонизма, подчёркивая, что все они идеологичны, так как исходят из ценностного видения действительности [DAD, 2002, р. 270]. Из них критическому дискурсу чаще всего соответствует позиция антагонизма, состоящая в выражении несогласия, неприятия некото-

poro положения дел. Именно в формулировании и обосновании этой позиции в дискурсе будет демонстрироваться процесс оценочной концептуализации, а так как позиция предполагает субъективность, то дискурсивизация будет происходить преимущественно по способу аппрециации.

Рассмотрим специфику этого процесса более детально. Согласно дефиниции, приведённой в словаре В. Даля, «критический» определяется как «способный к здравому, верному суждению, к оценке» [Даль, 1989, с. 195]. Присутствие прилагательного здравый говорит о том, что выносимое субъектом суждение является обдуманным, оно осмысливается и сопровождается обоснованием. Поэтому критический дискурс по отношению к другим типам дискурсов отличается рациональностью [ФС, 1986, с. 405]. Данное свойство особенно характерно для французской лингвокультуры, давшей понятие «esprit critique» (критическое мышление) [Седых, 2005], определяемое как способность субъекта распознавать суть вещей, не принимая на их веру, а подвергая анализу. «Une attitude méthodique du sujet, qui n'accepte aucune assertion sans mettre à l'épreuve sa valeur, qui ne tient une proposition pour vraie que si elle a été établie comme telle selon des procédures rationnelles et rigoureuses» [CNTRL]. Рациональность предполагает осознанный выбор между существующими точками зрения по вопросу в пользу той, которая является наиболее устойчивой к отрицанию. Именно это свойство отличает конструктивную критику от неконструктивной, в которой выбор отсутствует, а также от догматического (идеологического) дискурса, в котором точка зрения принимается на веру и не требует подтверждения.

Осуществление рационального выбора в критическом дискурсе демонстрируется адресату с помощью аргументации, которая, в отличие от аргументации в политическом дискурсе, происходит открыто. Аргументирование заключается в логическом, рациональном обосновании определённой точки зрения посредством конструирования системы аргументов [Казыдуб, 2011, с. 6]. Иными словами, в аргументации актуализуется процесс мышления. А так как, по утверждению М. Фуко, «мысль является одновременно и знанием, и

изменением познаваемого; и рефлексией, и преобразованием способа бытия того, о чем она рефлексирует» [Фуко, 1977], то итогом аргументации становится не только модификация видения объекта субъектом, но и внесение изменений в картину мира собеседника [Баранов, 1989; Казыдуб, 2011; Атозэу, 2005], так как аргументация всегда стремится к воздействию на представления и верования другого [ЕтесНа1:о, 2011, р. 2]. При этом в критическом дискурсе цель рефлексии, проявляющейся в аргументировании, состоит в воздействии на ценностную сферу человека, результатом которого может быть изменение в ценностной иерархии адресата, создание у адресата новой ценности или уничтожение одной из существующих [Олешков, 2009, с. 287]. В целом же, аргументация ведёт к установлению/изменению оценки той или иной референтной ситуации адресатом и в вызове определённой реакции с его стороны (например, изменения поведения). Человек в речи всегда стремится к изменению ситуации [Жинкин, 1982, с. 109], но в критическом дискурсе это будет выражаться явно и максимально открыто. В этом смысле он представляет собой один из наиболее эффективных способов влияния на сознание адресата или на его концептуальную систему. Следовательно, именно он будет порождать пространство смыслоразличения, в котором концептуализируется тот или иной предмет, в данном случае - здоровье.

Причём критический дискурс предлагает иное видение предмета именно в оценочном плане, особенно если речь идёт о медийном критическом дискурсе (МКД), социальным по своей сути. Ранее определено, что общество основывается на «всеобщем согласии», берущем начало у истоков его формирования. Поэтому каждый член общества должен знать «достигнутое соглашение», чтобы иметь возможность принимать участие в отправлении и ' получении сообщений, не совершая ошибок [Бюлер, 2000, с. 31]. Однако при социализации вновь прибывающих членов общества их согласие с установленными ранее правилами и нормами уже не спрашивается, оно подразумевается как само собой разумеющееся [Вебер, 1990]. Грубо говоря, нормы и ценности уже устоявшегося общества просто «навязываются», новый чело-

век вовлекается в некоторый круг, где существуют правила, которым он должен следовать. При его рациональном отношении к миру и наличии критического мышления он может увидеть объективные недостатки в существующей системе и захотеть их изменить. Тогда и возникает конструктивная критика, ведущая к изменениям некоторых норм. Она стремится привлечь как можно больше сторонников, но при этом не разрушает устои общества, а пытается их поменять, чтобы, так или иначе, сохранить «всеобщее согласие», но только в другой форме [Вебер, 1990]. Это осуществляется именно в медийном дискурсе, в котором происходит либо принятие, либо отклонение того или иного предложения [Луман, 2005, с. 153]. В этом смысле МКД понимается как дискурс, в котором анализируется некая значимая для общества проблема; суждения членов общества по этой проблеме отражают их различное, неоднозначное к ней отношение, но всё же стремятся к единству, к согласию. Так, по утверждению Н. Лумана, в споре, то есть в критическом дискурсе реализуется социокультурная эволюция [Луман, 2005, с. 16-41]. Иными словами, критический дискурс, актуализуя ценностные смыслы, способствует поддержанию общества как системы. Данный вывод встречаем и в работе С.А. Домышевой, исследующей дискурс реагирования. Она отмечает, что негативная оценка (критика) способствует сохранению равновесия системы, то есть поддержанию социальной стабильности в целом [Домышева, 2008, с. 21]. В свою очередь, критика мотивируется той ценностью, которую существующая система представляет для субъекта, что доказывает наличие ценностного основания в критическом дискурсе.

При этом субъект критического дискурса, занимающий позицию антагонизма по отношению к существующему состоянию дел, стремится к доми-нации, предлагая обществу некоторые смыслы, подразумевая, что именно они должны составлять понимание тех или иных явлений. Доминация в социальном мире возможна именно на уровне ценностей, поэтому критика, служащая корректировке мнений и суждений [Хабермас, 2006,с. 80], будет осуществлять валоризацию.

Кроме того, доминация и антагонизм предполагают свободу в выражении точки зрения, так как «не все равны по производству мнения» [Бурдьё, 2002, с. 118]. Поэтому ещё одной особенностью критического дискурса является его сопротивление манипулированию, утверждение свободы мышления [Бурдьё, 2002, с. 23]. В этом он отличается от ярко выраженных идеологических типов дискурсов. Несмотря на то, что МКД подразумевает ценностное (то есть также идеологическое) основание, благодаря рациональности он всё же стремится к открытому обоснованию своей ценностной базы, а не к простому её распространению или даже навязыванию [Dewitte, 2007, р. 93].

Итак, из вышесказанного установлено, что МКД структурируется вокруг концепта 'esprit critique' и образует собой дискурсивную формацию особого типа, исходной точкой которой является открытие позиции антагонизма, а критика вообще есть когнитивная процедура, основывающаяся на определённой последовательности мыслительных актов [ФС, 1986, с. 405], которые и составляют её прототипическую схему. Перейдём к установлению процессуальное™ «опредмечивания» критического мышления, то есть выделению составляющих схемы развёртывания критического дискурса. Для этого представляется необходимым выявить фрейм концепта 'critique', актуализация которого будет осуществляться в МКД, опираясь на данные семантического анализа ключевых слов как репрезентантов структур организованного знания [Лакофф, 2004а].

Исходим из идеи о том, что в основе порождения дискурса обнаруживается структура именно в виде фрейма/схемы, являющегося концептуально насыщенным [ван Дейк, 1989, с. 16]. Фрейм как типизированное знание, организованное в концептуальные схемы, представляется не статическим образованием, а динамическим, так как именно концептуальные фреймы организуют поведение человека, их динамика заключается в их соотнесении с речевыми актами. Последнее утверждение основывается на идеи Т. ван Дейка о том, что речевые акты могут быть связаны с фреймами тремя способами: 1) типизированные последовательности речевых актов могут составлять фрейм;

2) речевые акты могут быть частью самих фреймов; 3) для правильного понимания речевых актов требуется знание мета-фреймов, то есть общих условий совершения успешных действий [ван Дейк, 1989, с. 18]. Следовательно, критика как речевой акт изначально рассматривается как целенаправленное действие, что подчёркивает её динамический характер.

Данное утверждение получает подтверждение в результате анализа соответствующих знаков французского и русского языков, имея в виду, что речь идёт о понятийной, восходящей к универсальной, схеме определённого вида речемыслительной деятельности, что даёт основание использовать данные семантического анализа обоих языков. К данному ряду относятся такие знаки как прилагательное critique «критический», существительное la critique «критика», глагол critiquer «критиковать».

Этимологический анализ и предварительный анализ словарных дефиниций позволяет установить иерархию в семиотической парадигме маркеров «критического», отражающей данный тип семиозиса. Первый, наиболее общий взгляд на ситуацию выражен в прилагательном, посредством которой производится общая квалификация чего-либо как критического. Словарь французского языка Le Petit Robert (1993) определяет значение данного знака как: 1) qui a rapport à une crise; 2) qui décide d'un sort de qqn; 3) qui décide de la valeur, des qualités et des défauts de qqch [Robert, 1993]. Данным значениям соответствуют синонимы grave, décisif, observateur. Последнее из них не лишено оценочного признака, поэтому в качестве его синонима приводится также négatif. Подобные значения закреплены за данным знаком и в русском языке, подтверждение находим в толковом словаре С.Ф. Ушакова. В семиозисе прилагательное «критический» служит для обозначения «трудных, тяжелых, опасных ситуаций, находящихся в состоянии кризиса, перелома; а также для обозначения суждений, содержащих критику, и обозначения субъектов, способных к критике, проникнутых критицизмом» [Ушаков, 1935]. Кратким прилагательным «критичен» обозначается субъект, способный к критике, то есть способный критиковать как к действию определённого рода.

Глагол critiquer «критиковать», маркируя предикативную ось высказывания/дискурса, отражает сущность субъектной дискурсивизации через акт речи «критиковать». Данный глагол во французском языке имеет значение: «faire l'examen de qch pour en faire ressortir les qualités et les défauts» [CNRTL]. Такое значение относительно нейтрально, тогда как critiquer используется чаще для «вынесения отрицательного суждения, выявления недостатов чего-либо» - «émettre un jugement faisant ressortir les défauts de qch ou qn» [Robert, 1993]. Поэтому синонимами данного глагола являются «порицать», «не одобрять», «осуждать», несущие в себе отрицательную оценку обозначаемых ими действий. Делаем вывод, что и critiquer включает в своё значение такую оценку. Следовательно, данный глагол не просто обозначает действие, но и выражает отношение того, кто это действие производит к ситуации, в которой оно производится. Это отношение является преимущественно отрицательным по заданной шкале оценки. Поэтому прилагательное «критическое» в сочетании «критическое отношение» можно приравнять к «негативное». Критикующий субъект выражает, как правило, своё неодобрение, осуждение, неудовлетворение существующим положением дел. Соответственно, critiquer как акт речи представляет собой акт вынесения отрицательной оценки, что наблюдается в следующем высказывании:

(1) Donc je trouve inadmissible que les pouvoirs publics autorisent la commercialisation de ces produits qui sont pas des médicaments, qui sont compléments alimentaires avec une publicité mensongère et dangereuse (Cdansl'air, 28.05.10).

В примере говорящий выражает недовольство по поводу свободной продажи пищевых добавок, он не одобряет, осуждает позицию властей по данному вопросу, противопоставляя им своё мнение. Его отношение к предмету является резко отрицательным, нетерпящим уступок, что подтверждается употреблением прилагательных inadmissible, mensongère, и индекса, маркирующего позицию: je trouve. Данное высказывание (énoncé) можно обозначить как критическое, а процесс высказывания (énonciation) - критикой. При-

чём, индексы маркируют субъективное отношение к описываемому факту, значит, оценочное отношение структурируется по способу аппрециации.

Следует отграничить критику от других актов. По утверждению Ю.Д. Апресяна, различие состоит в цели высказывания: «критикуют и выговаривают в целях устранения недостатков; обличают с целью показать всем, что объект осуждения обладает коренными и притом неисправимыми недостатками; порочить имеет неблаговидную цель - подорвать репутацию человека без достаточных к тому оснований» [Апресян, 1995, с. 57]. Таким образом, конструктивная критика стремится к «улучшению» ситуации с точки зрения субъекта, неконструктивная критика сводится к порицанию.

Феноменология интеракции маркируется как «критика» посредством существительного la critique (критика). Во французском языке ему соответствуют слова examen, jugement. Те же значения закреплены и в русском языке: «критика - розыск и суждение о достоинствах и недостатках чего-либо; разбор, оценка» [Даль, 1989, с. 195]. В целом, по данным словарей русского и французского языков представляется возможным заключить, что слово «критика» применяется для означивания ситуации, в которой имеет место анализ с целью вынести оценочное суждение (эстетическое, интеллектуальное, моральное); причём чаще негативное - (critique) «énoncé d'un jugement de valeur négative» [Kerbrat-Orechioni, 2001, p. 38].

Итак, критика нацелена на выражение отрицательного оценочного отношения субъекта. Производное от данного слова прилагательное принимается как обозначение исследуемого дискурса, актуализующего негативные суждения и выражающего ценностное отношение к другим позициям, мнениям по поводу состояния дел в мире. Критический дискурс реализуется в полифоническом коммуникативном пространстве, при этом противоположная позиция, подвергаемая оценке, может быть эксплицированной или нет в высказывании субъекта, но существующей в дискурсивном пространстве.

Таким образом, исходя из семантики основных языковых знаков, номинирующих акт высказывания как «критический», выявлено, что критика

является сложным речевым актом, направленным на установление сущности наблюдаемого текущего состояния дел, являющегося предметом анализа, через выражение субъективной оценки. Следовательно, дискурс, определяемый как критический, будет мотивироваться некоторым референциальным источником, осмысление которого представляет важность. Развёртывание критического дискурса будет происходить в аналитических актах приписывания объекту тех или иных свойств и их обоснования. При этом, учитывая, что конструктивный критический дискурс есть экстериоризация критического мышления субъекта, в нём открытие оценочных позиций говорящих будет аргументативно организовано, «дестинацией» дискурса будет формирование концепции предмета обсуждения, устанавливающей его суть.

В целом, анализ «критики» позволяет заключить, что критический дискурс, претендуя на рациональность, свободу от догм, идеологий и власти, формирует новые оценочные представления об окружающей реальности. Данный тип дискурса в отличие от других, является валоризирующим, он возводит к ценностям те или иные концепты, указывая на их социальную сущность. Среди основных особенностей МКД следует указать отличие в видении мира, открытость и доступность для наблюдения, оценочность, рациональность, цель, состоящую в стремлении к истине и единству ценностных доминант [Бе^йе, 2007, р. 93]. Таким образом, на основе выведенных характеристик МКД, заключаем, что валоризация как вид концептуализации свойственна именно данному типу дискурса, поскольку в нём обнаруживается взаимосвязь между когнитивными и ценностными компонентами этого процесса, значит, он наиболее открыто опредмечивает процесс осмысления.

1.6. Характеристики процесса дискурсивизации в жанре теледебатов

Основываясь на положении о том, что каждый тип дискурса вырабатывается определённой сферой использования языка [Бахтин, 2003] и организуется в той или иной форме передачи сообщения, перейдём к характеристике жанровой представленности критического дискурса.

Первичным жанром критического дискурса является дискуссия как аргументированное и рационально обоснованное обсуждение, нацеленное на поиск истины по вопросу [ЭК, 2005, с. 450]. В широком смысле критический дискурс может быть представлен в совокупности полемических жанров, то есть таких, в которых проявляется расхождение во мнениях участников диалога и возникает стремление к их преодолению и в перспективе к установлению общего мнения [ЭК, 2005, с. 450]. Среди таковых спор, диспут, дебаты. Последний является, на наш взгляд, наиболее репрезентативным полемическим жанром в медийном пространстве. Он предполагает организованное ведение обсуждения темы [Паршина, 2002, с. 227]. Это - устный жанр, поэтому «местом» его реализации в СМИ, как правило, является телевидение.

Организация теледебатов предполагает наличие ведущего, непосредственных участников и зрителей. Все они выполняют строго отведённую им функцию. Ведущий управляет беседой, его роль состоит в предъявлении темы обсуждения и формулировании вопросов, способных заинтересовать публичного адресата. В этом смысле ведущий выступает в качестве представителя масс, он руководит процессом обсуждения - спрашивает пояснения в случае необходимости, переформулирует реплики участников с целью согласования правильности понимания, подводит к заключению выводов.

Участниками полемики являются специально приглашаемые эксперты в соответствующей теме области. Эксперт является представителем того или иного социального института, имеющего отношение к проблеме, поэтому при открытии позиции он говорит не только за себя, но и за соответствующий институт, в связи с чем на него ложится особая ответственность за выносимые им суждения, он выступает в роли «лидера мнения» [Почепцов, 2006, с. 44]. Кроме того, экспертный статус субъекта придаёт больше доверия высказываемому мнению со стороны адресата, так как заранее предполагается, что говорящий обладает необходимой компетенцией для выдвижения гипотез и предложения решения по проблеме. Экспертное мнение предполагает комплексное представление предмета и его анализ.

Центральным элементом полемики является предмет обсуждения -разбираемая тема и связанная с ней проблема. Установление сути проблемы возлагается на экспертов, стремящихся к поиску ответов на волнующие вопросы, предложению решения через выдвижение своего видения предмета, концепция которого будет создаваться совместными усилиями в обсуждении как его итог. Эксперты, таким образом, становятся своего рода «инструментами» осмысления, они приглашаются для высказывания позиции в дискурсе, интенционально направленном на осмысление/оценивание, благодаря чему данный процесс «опредмечивается» и становится доступным для наблюдения и отслеживания адресатом. Эксперты осуществляют процесс концептуализации в его динамике, управление которым реализуется ведущим.

Из вышесказанного заключаем, что ведение теледебатов представляет собой управляемый и финализованный процесс, то есть направленный на результат, состоящий в определении сущности проблемы на концептуальном уровне. В этой связи можно утверждать, что дискурсивизация в жанре теледебатов имеет технологичный характер. Прежде чем перейти к более подробному обоснованию данного тезиса, вернёмся к понятию «концептуализация». Ранее выявлено, что концептуализация может рассматриваться как естественный процесс, достаточно протяжённый и даже не ограниченный во времени. Однако косвенно учёными признается, что данный процесс может быть искусственным, как, например, в процессах обучения, где процесс «приобретения» учеником знаний по сути есть усвоение некоторой концеп-тосферы [Олешков, 2009], намеренно организуемое учителем, представляющим заранее, каким должен быть результат осмысления. В этом случае также концептуализация представляет собой постепенное, градуированное накопление знаний, но уже ограниченное во времени и стремящееся к конкретному результату. Здесь становится возможным утверждать, что концептуализация приобретает технологический характер.

Рассмотрим подробнее данное утверждение. Для этого обратимся к понятию «технология». В широком смысле технология понимается как процесс

производства определённого продукта по заданному алгоритму, обеспечивающему результат [Плотникова, 20086, с. 139]. В современном обществе потребления технологизации подвергаются многие процессы, в том числе и дискурсивные. Как следствие, в современную лингвистику вводится понятие «дискурсивная технология» [Fairclough, 2005; Плотникова, 2006, 20086, 2011], под которой понимается процесс стандартизации дискурсивной практики, результатом которого будет дискурс определённого типа [Плотникова, 2008]. При этом С.Н. Плотникова подчеркивает, что конструирование дискурса в соответствии с технологией происходит осознанно; субъект выступает как технолог, организующий этот процесс. Так, например, в дидактическом дискурсе в роли технолога выступает преподаватель, а продуктом дискурса данного типа будут приобретённые учеником знания. Следовательно, учитывая, что дискурс является когнитивным феноменом, «опредмечивающим» смыслообразование, ведущее к формированию или модификации концептуальных систем говорящих, представляется возможным говорить о технологизации дискурса как о технологизации процесса концептуализации.

В этом смысле технологии могут быть разнообразными, их применение может быть направлено на получение результата «здесь и сейчас» за строго определённый отрезок времени. Таковой, например, является технология «мозговой штурм», используемая, в том числе, в методике «case study» для анализа различных ситуаций в социальных науках. Данный метод описывается как «метод быстрого поиска решений, основанный на их генерации в процессе мозгового штурма, проводимого группой специалистов, и отбора лучшего решения, исходя из экспертных оценок» [Долгоруков 2010]. Согласно дефиниции, суть технологии заключается в оценочной деятельности, проводимой по отношению к некоторой ситуации с целью объяснения её сущности. Значит, ведущей операцией технологии «мозговой штурм» является оценивание, а так как оценивание в предельном понимании есть концептуализация [Арутюнова, 1999; Серебренникова, 2008а], то организованное таким об-

разом обсуждение какого-либо вопроса и будет представлять собой динамическое протекание процесса концептуализации в актуальном аспекте.

В медийном пространстве такая технология, как отмечено выше, может быть реализована в жанре теледебатов, основной задачей которой ставится поиск сущности выдвинутой проблемы через вынесение оценок, установление ценностного отношения. В целом, в представлении дискурса СМИ как технологично произведенного продукта не возникает противоречий, так как принцип работы СМИ состоит в продвижении на рынок своей продукции, которой являются устные или письменные тексты. Задачей СМИ является разработка технологий их производства. Одной из таких технологий и является организация дискуссии с помощью метода «мозгового штурма». В такого рода дискуссиях, дебатах происходит критическое обсуждение темы [ЭК, 2005, с. 451], то есть порождаемый дискурс, как правило, содержит критику. Значит, в МКД процесс осмысления совершается не спонтанно, а намеренно; он осознанно «запускается» и создаётся для объяснения сути какого-либо факта или события публичному адресату, предлагая «новое» видение ситуации, то есть МКД стремится к модификации концептуальной системы массового адресата.

Технология концептуализации в МКД исходит из самой специфики критического дискурса, отличающегося рациональностью и целенаправленностью на получение оптимального результата, она обусловливается заложенным в нём алгоритмом. Само понятие «алгоритм» является своего рода пошаговой инструкцией реализации любой технологии, он всегда включает начальный этап - этап подготовки, этап развития и этап завершения - получение результата. Специфика дискурсивной технологии состоит в том, что все данные этапы производятся с помощью языка.

Итак, если в общем смысле реализация технологии подразумевает изначальное представление субъекта о том, к чему он придёт в итоге, то и при вынесении на обсуждение некоторой проблемы в МКД авторы передачи также знают, что будет сформировано её общее видение - концепция, дающая

объяснение анализируемым событиям, принятие или неприятие которой остаётся за адресатом. Формат и содержание дебатов с участием экспертов создают новое знание, поэтому возможно говорить о технологичности актуа-лизуемого в ней процесса дискурсивизации.

Таким образом, заключаем, что в медийном жанре теледебатов осуществляется дискурсивизация особого типа, условно называемая «мозговой штурм», имеющая экспертный и технологичный характер. Технология заключается в моделировании проблемы, представляющей важность для общества и требующей его участия [Почепцов, 2006, с. 50]. Цель её применения состоит, как правило, не в практическом решении, поскольку телепередача просто не может его обеспечить ввиду отсутствия полномочий, и даже не в достижении компромисса как при переговорах, а в определении сути ситуации, конструировании концептуальной и аксиологической модели предмета речи. Учитывая при этом, что общество подчинено максиме «всеобщего согласия» [термин И. Канта], направляющей его в целях выживания, сохранения и развития, в МКД разбираются проблемы, связанные с ситуациями, которые могут представлять угрозу для его стабильности, то есть с разрушающими систему кризисными ситуациями [Почепцов, 2006, с. 486], способными «повлечь гибель жизни на земле, если не изменить к ним отношение» [Серебренникова, 2008а, с. 15]. В этой связи поиск решения в МКД будет реали-зовываться в аксиологическом векторе. Данный тип дискурса берёт на себя процессы осмысления, переносит его в массовое сознание, чтобы изменить отношение к неким феноменам и избежать кризиса, а также предотвратить его возможное повторение. Он, по сути, направлен на создание ситуации превалирования «высших» ценностей [Серебренникова, 2008а, с. 16], на установление ценностных приоритетов общества.

Итак, МКД, актуализуемый в жанре теледебатов, имеет технологичный характер, то есть характеризуется управляемостью, жёсткой финализованно-стью, структурированностью и алгоритмичностью.

1.7. Алгоритм медийного критического дискурса и его составляющие как этапы аксиологической концептуализаци Под алгоритмом в общем смысле понимается набор этапов, составляющих порядок действий исполнителя для достижения результата за конечное время [Энциклопедия Кругосвет]. Этапность естественного процесса оценивания как когнитивной процедуры отмечается многими лингвистами [Вольф, 1985; Баранов, 1989; Никитин, 2003]. Если речь идёт об осуществлении данного процесса в дискурсивизации, то утверждение о его алгоритмичности является вполне закономерным. Выявление этапов алгоритма осуществляется на базе установленной в § 1.5 прототипической схемы развёртывания критического дискурса посредством выделения однородных групп высказываний, образующих в совокупности дискурс данного типа. Высказывания имеют для критики особое значение, так как критика проявляется только дискурсивно [Апресян, 1995, с. 57]. В этой связи схема критического дискурса понимается именно как система выбора языковых средств, связанных с прототипом сцены [КСКТ, 1997, с. 187]; и именно высказывания как часть концептуального фрейма [ван Дейк, 1989, с. 18] конструируют ситуацию критики. Поэтому моделирование алгоритма дискурсивизации в МКД опирается на языковой материал, а высказывания, в свою очередь, предполагают совершение говорящим действия, обозначенного глаголом «критиковать».

Такой алгоритм обладает несколькими характеристиками. Прежде всего, так как процесс дискурсивизации начинается с возникающей интенции сказать что-либо, обусловленной фрагментом мира [Pottier, 1992; Алимура-дов, 2003], то точкой зарождения критического высказывания и, значит, началом концептуализации будет произведение выбора в пользу некоторой референтной ситуации для оценивания. Поэтому тексты МКД всегда включают в свою композицию представление предмета обсуждения, что осуществляется, как правило, посредством дескриптивных высказываний:

(2) Les chiffres sont là, on estime que désormais 22 mlns de Français sont touchés à divers titres ou concernés par l'allergie, un Français sur trois qui, au

lieu de connaître un printemps ensoleillé harmonieux, vient peut-être de vivre des journées compliquées (Cdansl'air, 30.03.12). В данном примере e помощью статистических данных и номинативных структур сообщается фактуальная информация; посредством оценочного индекса compliquées производится первичное оценивание, ситуация квалифицируется как неудовлетворительная. Подобная презентация всегда предвосхищает критику, поэтому она является одним из элементов фрейма МКД.

Анализ эмпирического материала показывает также, что тексты МКД часто содержат разнообразные вопросы, выраженные прямо или косвенно. Так, например, представление темы о возобновлении заражений опасными болезнями сочетается с постановкой ряда вопросов:

(3) Les maladie du 19е'пе siècle qui resurgissent sur 21eme. Pourquoi ? Comment y faire face ? Est-ce qu 'il faut vacciner à tour de bras à nouveau ? Sont-elles les symptômes de la crise, voilà les questions qu 'on va se poser dans cette émission (Cdansl'air, 1.11. 11).

Вопросы служат для выделения волнующих аспектов темы. Для этого также часто используется сочетание le problème, c'est.... Например:

(4) Mais le problème c'est de savoir si, même en consacrant tant d'argent à la santé, si pour autant on est mieux, soigné qu 'ailleurs (Cdansl'air, 22.09.11). В данном высказывании субъект выражает неуверенность в повышении

качества лечения при увеличении финансирования здравоохранения. Именно в этом заключается неопределённость ситуации, влекущая осмысление, целью которого будет поиск и принятие решения по проблеме. Значит, переход к развитию темы в критическом дискурсе предполагает отграничение некоторой связанной с референтной ситуацией проблемы. «В широком смысле проблемной является всякая ситуация, не имеющая соответствующего обстоятельствам решения и поэтому заставляющая остановиться и задуматься. Это - некоторое затруднение, колебание, неопределённость» [Ивин, 1997, с. 272], которая, в свою очередь, и мотивирует осмысление [Бочкарев, 2011, с.7]. В МКД зона неопределённости отграничивается; субъект устанавливает, что

именно его интересует по теме посредством прямых или косвенных речевых актов. В целом, постановка вопроса нацелена на представление проблемы.

Само слово «проблема» указывает на неоднозначность в понимании референтной ситуации, что часто передаётся при структурировании высказываний, основанных на оппозиции, как в следующем примере:

(5) Vous comprenez elle est là la dualité du soleil. On en a besoin, c'est la photosynthèse, c'est la vie. Une plante si on lui donne pas de soleil, elle meurt tout simplement. ...En revanche la bronzette, au bord de la piscine, sur la plage, à Courchevel pendant des séances de ski etc, donc là on est bombardé d'ultra-violet, c'est dangereux pour la peau en terme de cancer de la peau et en terme surtout du photovieillissement de la peau (cdansl'air, 28.05.11). В данном высказывании проблема исходит из двойственности влияния

солнечных лучей на организм человека: с одной стороны, солнце необходимо (on en a besoin), так как оно даёт жизнь, с другой стороны, чрезмерное пребывание на солнце может привести к серьёзным заболеваниям (c'est dangereux). Проблема заключается в том, чтобы определить, какое поведение следует выбрать человеку по отношению к солнечному воздействию. Проблемное видение ситуации состоит в противопоставлении различных аспектов одного и того же явления. Поэтому говорящие, склоняясь к одному из двух полюсов в процессе дискуривизации, неизбежно приходят к критике другого.

Однако только наличие затруднений не является достаточным условием для возникновения критики. Критика появляется, когда ситуация становится критической, то есть переломной, нуждающейся в переменах, когда она начинает не устраивать субъекта по каким-либо причинам. В данном случае эти причины прямо или косвенно касаются здоровья человека:

(6) Néanmoins la tarification à l'activité qui est complètement centrée sur des actes techniques, ne valorise pas du tout des actions dont on a absolument besoin à l'hôpital: des actions éducatives par exemple, des actions de prise en charge qui ne sont pas des actes techniques en soi (Cdansl'air, 29.06.10). Говорящий неудовлетворён существующей системой оплаты медицин-

ского обслуживания. Он видит проблему в том, что данная система нацелена лишь на оплату технических актов, не принимая во внимание другие, не менее важные и постоянно имеющие место в медицинских учреждениях. Здесь субъект осознаёт тот аспект ситуации, который его не удовлетворяет, и занимает позицию антагонизма, результатом чего становится оценка. Субъект уже предлагает своё видение/концепцию ситуации.

В следующем примере также говоряший констатирует некоторые факты, оценки которых ему не удаётся избежать:

(7) bon à Paris la vie est très chère et le niveau de rénumération d'une infirmière..., une infirmière ne peut pas vivre correctement à Paris (Cdansl'air, 29.06.10).

Положение дел не устраивает говорящего, что находит выражение в выносимых им оценках (très chère, pas ... correctement). Смысл данного высказывания, как и предыдущего, может быть определён формулой «так не должно быть!» Здесь уже не просто обозначается проблема, но отношение к ней субъекта, занявшего свою позицию.

При этом выражение отношения часто может быть категоричным, интенсивным, что происходит в том случае, когда, оценивая ситуацию, субъект видит её несоответствие не только его личным представлениям о том, что должно быть, но и общественным нормам. Поэтому оценка всегда отрицательна, так как отклонение от нормы есть девиантность [БПС, 2003, с. 110]. Рассмотрим подтверждающий пример:

(8) Y'a un véritable scandale que notre association dénonce depuis des années, c'est la distribution gratuite des minicanettes d'alcool dans les soirées étudiantes (Cdansl'air, 9.06.10).

Маркером оценки является индекс scandale, выражающий резко негативное отношение субъекта к содержанию пропозиции. В итоге, высказывание субъекта позволяет заключить, что в его понимании описанное положение вещей не есть норма. Используемый индекс свидетельствует также об убеждённости субъекта в том, что такая ситуация не имеет права быть.

Субъективная оценка в МКД всегда подкрепляется аргументацией, служащей для обоснования позиции говорящего. Аргументирование открывает позицию и делает процесс оценочной концептуализации доступным для наблюдения адресатом. Так, для подтверждения своей оценки, приведённой в предыдущем примере, субъект приводит статистические данные:

(9) Pour revenir sur les jeunes qui se tuent sur les routes, ce sont 460jeunes de moins de 24 ans qui se sont tués l'année dernière directement à cause de l'alcool (cdansl'air, 9.06.10).

Статистика описывает реальную ситуацию, в данном случае это показывает её девиантность и объясняет вынесенную субъектом оценку.

Таким образом, примеры показывают, что, критикуя существующее положение дел, субъекты доказывают несостоятельность реальной референтной ситуации. Иными словами, происходит её «деструкция» в высказывании с целью указания на необходимость решения, то есть негативная оценка реальной ситуации подводит к тому, что субъект получает право представить своё видение ситуации, какой она должна быть по его мнению. Именно предложение концепции идеальной ситуации может быть обозначено как ещё один слот, конструирующий алгоритм критического дискурса. Этим объясняется частое использование грамматических конструкций в условном наклонении и глаголов в модальности долженствования и необходимости {on devrait, il faudrait). Большинство высказываний имеют прескриптивный характер, так как субъект ожидает некоторых действий со стороны того, кого непосредственно касается ситуация, и кто в силах её изменить. Например: (10) A ce moment-là il faut absolument pas tarder pour consulter, pourquoi? parce que si on attend 3 mois, si on attend 4 mois, et bien le mélanome qui ne peut pas être guéri simplement parce qu'on ne le retire, peut devenir mortel (Cdansl'air, 28.05.10),

В данном высказывании критика не выражена явно, но направлена в адрес тех, кто обращает внимание на своё состояние лишь тогда, когда оно становится угрожающим жизни, когда момент становится критическим. Го-

ворящий, являющийся в данном случае врачом, рисует довольно мрачную перспективу с целью заставить потенциальных адресатов задуматься и поменять своё отношение и поведение. Тональность высказывания является категоричной, говорящий не приемлет никаких других решений проблемы.

Если ситуация не столь угрожающая, то и тональность высказывания меняется на менее интенсивную:

(11) Et donc il faut habituer notre peau extrêmement progressivement avec une dose très progressive d'UVB ou d'UVA (Cdansl'air, 28.05.10);

(12) Il faut pas faire d'automédication (Cdansl'air, 19.11.10);

(13) Il faut leur offrir une alternative, il faut aussi apprendre aux gens qu 'on peut pas mettre une maternité au coin de chez eux, tout le monde ne peut pas avoir une maternité, c'est pas possible (Cdansl'air, 9.06.10). Безличный оборот il faut свидетельствует о том, что говорящий не подразумевает кого-то конкретного, кто должен совершить названные действия, а того, кого подобная ситуация может касаться. Данный оборот выявляет сущность критики как директивного речевого акта, нацеленного на изменение текущего состояния дел. Критика стремится к модификации видения ситуации адресатом и его отношения к ней. В целом, критический дискурс присоединяет адресата к осуществляемому говорящим процессу концептуализации. Ведь изменение поведения возможно только при изменении отношения, идущего от возникновения изменений в концептуальной системе. Концептуализация становится общей, а не только принадлежащей говоряшему.

Поскольку построение идеального видения производится с целью обозначения потенциального желаемого результата критики, то высказывание идеи часто содержит прямое или косвенное указание на тех, кто способен изменить ситуацию, то есть ответственных за текущее положение дел. Говорящий убеждён в том, что исправление ситуации ему неподвластно, поскольку он не наделён соответствующими полномочиями, либо не имеет прямого отношения к ситуации. Иначе критики не было бы. Поэтому критикующий

старается использовать все возможные средства воздействия с целью заставить того, в чьей власти поменять положение дел, сделать это. Например:

(14) Oui il у a une cible «jeune» pour les alcooliers, même si la main sur le coeur ils disent qu'ils ne l'ont pas... il y a tout un lien entre l'alcool, la fête, la séduction, с 'est ce qu 'il y a de plus motivant pour les adolescents et les jeunes - de s'imaginer dans un contexte de séduction, de relation amoureuse. Il y a des bières avec les numéros de téléphone, en fait tout ça est fait pour associer maintenant l'alcool à la fête et à la relation (cdansl'air, 9.06.10).

В данном случае говорящий возлагает ответственность за пристрастие молодых к алкоголю на производителей данной продукции и на их рекламодателей. Указание ответственных предполагает наличие надежды на исправление ситуации при условии перемены их действий.

Часто критика имеет место post factum, она принимает форму осуждения и обращена к лицам, не справившимся с исполнением своих обязанностей, либо выполнивших их ненадлежащим образом. Приведем пример:

(15) Ces autorités auraient dû mettre en oeuvre les moyens techniques pour venir faire des analyses, pour venir confirmer ou infirmer si le risque est toujours existant ou pas. En l'occurence ça n 'a pas été fait (cdansl'air, 22.04.10).

В данном случае надежда на исправление ситуации также присутствует, но выход видится в передаче ответственности другим лицам, настоящие ответственные подвергаются критике. При этом говорящий описывает идеальную ситуацию и те действия, которые могли бы быть эффективными при решении проблемы. Он подчёркивает, что решение было на поверхности, но ответственные его не заметили, поэтому и заслуживают осуждения, критики.

Если ситуация оценивается, значит, она не оставляет субъекта равнодушным, представляет для него важность. Поэтому тот факт, что она будет оставаться такой, как есть, его не устраивает. И если он не может изменить ситуацию сам, но верит в то, что это возможно, то прибегает к критике. Цель критики состоит в том, чтобы доказать, что нечто не имеет права быть, «открыть глаза другому» на существующую ситуацию, привести к желаемым

изменениям. Поэтому в критическом дискурсе всё говориться прямо, открыто, не приукрашается, не скрывается, не вуалируется. Критика, таким образом, является одним из наиболее эффективных средств речевого воздействия и производится тогда, когда говорящий нацелен на преобразование ситуации.

Итак, анализ языкового материала показывает, что порождение МКД означает определение проблемы, занятие позиции по отношению к реальной ситуации, аргументация её несостоятельности, предложение альтернативного видения того, какой она должна быть. В общем, схема критики состоит в деструкции реальной и моделировании «идеальной» ситуации. Именно в этом случае она является конструктивной; при ограничении лишь первой частью схемы речь идёт о неконструктивной критике. Алгоритм актуализации этой схемы включает этапы выбора темы сообщения, постановки вопроса, занятия позиции, сопряжённого с её аргументированием, предложения выхода.

Таким образом, делая вывод о структуре алгоритма критического дискурса, выделяем несколько этапов его порождения. Первым из них является представление некоторой существующей в мире ситуации, вокруг которой существует неопределённость, ведущая к её восприятию как проблемы. Затем выделение значимых аспектов ситуации, определение отношения к ней субъекта и дискурсивное занятие позиции. Одновременно с этим имеет место аргументация своей позиции (дескриптивно, нарративно, статистически, посредством экземплификации). В результате выносится итоговая оценка, что даёт возможность сделать вывод о том, как ситуация осмысливается в целом, и что возводится к ценности. Данные этапы представлены в таблице:

Заключение диссертации по теме «Романские языки», Тванба, Татьяна Анатольевна

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ

Единичный случай, феномен и тенденция представляют собой различные типы ситуаций, возникающих и наблюдаемых в реальном мире. При инициации вокруг этих ситуаций порождения дискурса они становятся его референтами и, согласно нашим результатам, влияют на способ актуализации процесса дискурсивизации, то есть на способ моделирования концепции объекта в дискурсе. Поэтому выявленные три способа актуализации алгоритма дискурсивизации обозначаем соответственно - дисурсивизация по типу «случай», по типу «феномен», по типу «тенденция».

Анализ показывает, что основные различия в данных трёх способах обнаруживаются на уровне 1) проявления специфичных характеристик каждого этапа алгоритма; 2) выведения общего пути структурирования дискурсивизации; 3) совокупности характерных приёмов и способов дискурсивизации; 4) аксиологического семиотического вывода, принимающего форму той или иной аккумулирующей концептуальной структуры знания, которая, по сути, и представляет итоговую концепцию.

Так, при дискурсивизации по типу «случай» этап тематизации ориентирует коммуникантов и публичного адресата на рассмотрение ситуации не просто как единичного случая, а как стоящего за ним социально значимого факта, факта современного общества. Приводится фактуальная информация. Производится первичное оценивание ситуации по способу аппрециации, что подводит к установлению её девиантности, приданию значимости и введению в личностную сферу каждого.

На этапе вопрошания происходит отграничение зон неопределённости и их смыслового заполнения, формулируется и параметризуется концептуальный кадр поиска выхода из данной ситуации, аппрециативно оцениваются её морально-этические аспекты. Сама ситуация подводится под ряд ценностно значимых концептов, что способствует её первичному обобщению.

Проблематизация продвигается индуктивно-дедуктивным путём — отталкиваясь от случая, являющегося частной проблемой, рассуждение стремится к обобщению, в процессе которого происходит расширение проблемы, её вывод на всё больший масштаб, в результате чего она преподносится как социальная. В процессе дискурсивизации производится согласование позиций экспертов, то есть проявление принципа комплементарности. В итоге, наиболее важные аспекты, по поводу которых коммуниканты приходят к согласию, включаются в моделируемую общую концепцию.

На этапе генерализации происходит формирование программы действий, рекомендуемых для предотвращения повторения случая. Моделируемая аккумулирующая концептуальная структура соответствует структуре ведущего выдвигаемого в качестве выхода из кризиса концепта, к которому сводятся предлагаемые субъектами идеи вокруг решения проблемы. Этот концепт приобретает статус аксиологемы.

Особенностью дискурсивизации по типу «случай» является обнаружение концептуального решения на начальных этапах и его обоснование, обобщение и возведение к ценности на последующих этапах.

Среди основных приёмов и способов дискурсивизации по типу «случай» используются такие, как наррация, создание эффекта драматизации, абстрагирование от обстоятельств случая, подключение к более общим классам, выделение признаков концептов, запрос правильности понимания, выведение концептуальных формул, аргументация «от противного», типикали-зация, моделирование анти-ситуации для целей её коррекции, указание на действенный характер решения, метафоризация, аспектуация проблемы.

Дискурсивизация по типу «феномен» на этапе тематизации отличается первичным оцениванием ситуации по способу эвалюации, что подводит к структурированию фрейма феномена посредством выделения его квантита-тивно-квалификативных характеристик. На данном этапе ситуация наделяется статусом феномена, то есть необычного/ исключительного и редкого явления, порождающего критическое состояние.

На этапе вопрошания в зоне неопределённости отграничивается проблемный аспект - информационный слот фрейма, остающийся незаполненным и обнаружение которого представляется необходимым. В связи с чем формируется аксиологическая установка на дискурсивизацию, которая ориентируется на поиск данного недостающего элемента. Кроме того, на этапе вопрошания феномен связывается с витальной опасностью, поэтому его анализ представляется особенно важным.

Проблематизация реализуется в продвижении по зоне неопределённости через построение версий, имеющих гипотетический характер. В процессе поиска феномен «подключается» к области относительной определённости, концептуализация отталкивается от сферы известного, наблюдаемого. Рассуждение основывается на логическом апеллировании к потенциальным возможностям. Если логическая аргументация не приводит к чёткому пониманию феномена, используется метафорическое представление ситуации.

Этап генерализации оказывается сопряжённым с проблематизацией, когда выдвижение версий сочетается с предложением отдельных конкретных решений. Однако общим выходом из феномена представляется снижение уровня общественного резонанса посредством призыва к рациональной оценке происходящего и предложению адресату определённого типа поведения или отношения к ситуации. Моделируемая аккумулирующая концептуальная структура принимает форму набора «аксиологических оппозиций».

Особенностью в дискурсивизации по типу «феномен» является констатация отсутствия ответа на поставленный вопрос, ввиду нахождения искомого элемента в зоне неизвестного. В результате, дискурсивизация происходит в «подключении» феномена к зонам относительной определённости.

Среди основных приёмов и способов дискурсивизации по типу «феномен» используются такие, как фреймирование, выделение «фигуры на фоне», представление девиантности ситуации посредством количественной оценки, моделирование потенциально возможной ситуации, привязка к более общим сферам, метафорическое моделирование, экземплификация, отсылающая к прошлому опыту, проведение аналогий, внесение комического эффекта, парадоксальное построение смысла, метадискурсивное наблюдение.

Дискурсивизация тенденции на этапах тематизации и вопрошания осуществляется в объективном воспроизведении некоторой закономерности и диагностировании степени её критичности и опасности. Закономерность представляется как относящаяся к сфере общего, социального, а также личного интереса в проблемном плане. Вопрошание подводит к детерминации её проблемных аспектов и направляет дискурсивизацию в русло рассмотрения двух основных возможных по отношению к ней позиций.

На этапе проблематизации происходит попытка раскрыть реальность тенденции через анализ факторов, влияющих на её возникновение и развитие. Факторы тенденции выделяются, как «истинный» объект осмысления, для анализа которого мобилизуются усилия коммуникантов, осуществляющих своего рода «атаку» на данный объект. Дискурсивизация реализуется через поиск виновных, она опирается на сферу известного, наблюдаемого, действительного и ведёт к выдвижению основного фактора тенденции, который, как правило, подвергается критике.

Генерализация решения финализируется путём согласованной позиции «против». Аккумулирующей концептуальной структурой в дискурсивизации тенденции является концепция фактора. Устранение опасного фактора, ведущего к появлению тенденции, представляется возможным, для чего осуществляется апелляция к ценностным концептам. Итогом дискурсивизации становится расставление приоритетов в ценностной иерархии. Между концептами конструируются отношения оппозиции, либо причинно-следственной зависимости.

Особенностью дискурсивизации по типу «тенденция» является построение причинно-следственных связей между элементами тенденции на концептуальном уровне. Дискуривизация стремится к поиску основного фактора тенденции как порождающей её первопричины.

Среди основных приёмов и способов дискурсивизации по типу «тенденция» используются такие, как построение логических зацепок, постановка риторических вопросов, установление эмпатии, констатация наличия когнитивного диссонанса, моделирование нормальной или идеальной ситуации, сталкивание смыслов через структурирование альтернативы, выделение аттракторов, аргументация к логической возможности, необходимости.

В общем смысле представляется важным отметить, что характерной особенностью процесса дискурсивизация в МКД является его критическая ориентация, что проявляется 1) в выражении нелицеприятных указаний на ответственных и виновных в том или ином пололжении дел, в обвинении, осуждении; 2) в превалировании негативных оценочных индексов и, как следствие, в эксплицировании процесса девалоризации, тогда как валоризация чаще имплицируется и инферируется адресатом благодаря интерпрета-тивному противопоставлению концептов, составляющих аксиологическую оппозицию; 3) в интенсификации признаков до максимально возможной степени проявления.

В итоге, на уровне аксиологических аспектов дискурсивизации выявлены такие, как рассмотрение проблемы в векторе от сущего к должному, проспективность на будущее, валоризация или девалоризация определённых действий, возведение к концептам рационального (raison/bon sens), морально-этического (honnêteté, devoir), эстетического (beauté), прагматического плана (efficacité).

В качестве основных девалоризуемых концептов выявлены такие, как 'recherche du résultat immédiat' (стремление к мгновенному результату), 'insouciance' (беззаботность, рождающая легкомысленное отношение к здоровью), 'confort' (стремление к удобству), 'mode' (следование моде), 'individualisme' (индивидуализм), 'mépris de la santé' (пренебрежение некоторых аспектов здоровья). Данные концепты актуализуются при описании реального положения дел, критикуемого при дискурсивизации.

В качестве аксиологических концептуальных констант МКД были выявлены следующие группы концептов: 1) индивидуальные ценности, то есть представляющие личностную значимость для каждого человека - 'santé psychique', 'raison/rationnalité', 'communication', 'beauté', 'hygiène', 'liberté du choix'; 2) социальные ценности - 'solidarité', 'confiance', 'responsablité', 'res-pet de la loi', 'honnêteté', 'démocratie', 'prospérité', 'droits de l'homme', 'calme/sérénité', 'information'; 3) экзистенциальные ценности - 'sécurité', 'précaution', 'contrôle', 'certitude'. При этом некоторые ценности могут быть отнесены к нескольким группам, так, 'responsabilité' может представлять значимость как на индивидуальном, так и на социальном уровне.

Противопоставление между девалоризуемыми и валоризуемыми концептами осуществляется относительно категориального концепта 'santé', так как знак оценки зависит от того, приводит ли тот или иной ориентир к вреду здоровью или нет. Это означает, что здоровье остаётся одним из основных ценностных ориентиров для французов, оно имеет не только индивидуальное, но и социальное значение.

Осмысление здоровья в МКД происходит через поиск тех факторов, которые представляют риски и опасности. Наш анализ показывает, что предметная область здоровья характеризуется концептуальными интерпретатив-ными переменными, которые являются в их совокупности индикаторами современного состояния французского общества, выявляя доминирующие тенденции, факторы и риски, устанавливая критические негативные оценки ответственным инстанциям и структурируя возможные сценарии развития ситуаций. Такое осмысление преследует целью изменение отношения к текущему состоянию дел, поэтому оно осуществляется в процессе валоризации. Отсюда критический дискурс проявляется как наиболее аксиологически насыщенный тип дискурса, в котором валоризация имеет сквозной характер.

181

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ аксиологических характеристик концептуализации в предметной сфере здоровья в динамическом аспекте реализации медийного критического дискурса в жанре теледебатов позволил прийти к следующим выводам.

Разработка проблем социальной сущности феномена языка в настоящее время фокусируется на его действенной инструментальной роли для целей семиотического регулирования коллизий в социальных практиках с опорой на положения о специфических стилях, способах мышления в дискурсе определённых социокультурных эпох и развития качества технологичности современного социального дискурса, в котором происходит разработка тем общего интереса, прежде всего, критического характера, а также формулирование и продвижение особо значимых смыслов и идей целевого и проспективного плана. В условиях информационного общества особое значение приобретает медийный дискурс, образующий коммуникативное дискурсивное пространство, в рамках которого выделяются особо аттрактивные зоны, требующие экспертного аналитического решения, в частности, в жанре теледебатов, по актуальным социальным проблемам.

Понятие «концептуализации» как особого семиотического понятия, сущность которого состоит в процессах означивания (осмысления) референта, связанного с обозначением в процессах коммуникации, в динамическом аспекте его рассмотрения целесообразно отграничить в рамках актуальной в настоящее время терминологической парадигмы, к элементам которой относятся восприятие, категоризация, дискурс, дискурсивизация.

В рамках данной парадигмы устанавливаются следующие закономерности.

Процессы концептуализации следует рассматривать в эволюционном и актуальном аспектах. В эволюционном плане концептуализация определяется как континуальный когнитивный процесс, тесно связанный с категоризацией и объективируемый в языке; в актуальном аспекте концептуализация понимается как содержательный аспект дискурсивизации, по своей «дестинации» приводящий к формулированию новых смыслов. В пределе, концептуализация в актуальном аспекте представляет собой оценивание, приводящее к формированию выводного целостного, ценносто ориентированного, целевого видения предмета дискурса, к которому приложимо понятие «концепции». Выводные концептуальные структуры вариативны и зависят от целого ряда факторов. Такого типа концептуализация реализуется в критического типа дискурсе, интенционально направленном на рациональное вскрытие глубинных скрытых факторов, порождающих наблюдаемые ситуации и явления.

Основными способами структурирования оценочного отношения в медийном критическом дискурсе являются эвалюация и аппрециация. Эва-люация есть способ оценивания объекта на основе внешне проявляемых им, объективно наблюдаемых и поддающихся верификации свойств. Аппрециация является способом оценивания, при котором основанием оценки является внутренняя личностная система ценностных ориентиров, основанная на чувствах, верованиях, мнениях субъекта оценивания. Данные способы являются операциями валоризации объекта критического проблемного характера. Валоризация в медийном критическом дискурсе имеет сквозной характер.

Концептуализация как «семиотический проход» в высказывании/ дискурсе зависит от типа порождающего его референта - объекта референци-ального мира, становящегося объектом дискурсивизации. Для медийного критического дискурса в предметной области здоровья такими типами референтов следует считать ситуации девиантного характера, проявляющиеся в виде случая, феномена и тенденции. Референт «случай» представляет собой некоторый инцидент, произошедший впервые. Референт «феномен» представляет редкое, выделяющееся на фоне других явление. Референт «тенденция» объединяет повторение похожих случаев при одних и тех же обстоятельствах в неограниченных временных рамках, образующих закономерность.

Предметная сфера здоровья является одной из наиболее важных аттрактивных зон современного французского коммуникативного медийного пространства. Дискурсивизация объектов данной сферы обусловливается признанной витальной ценностью здоровья, а процессы концептуализации основываются на уже существующих представлениях, устойчивых смыслах и идеях, которые характерны для французского общества и которые устанавливаются аналитически путём семиометрии ключевых слов данной предметной сферы: la santé, santé psychique, santé publique.

МКД реализуется как дискурс интерпретативного типа, направленный на выявление несоответствий и противоречий в положениях дел, вызывающих когнитивную неопределённость. Установление структуры МКД на основе прототипической схемы развёртывания критического суждения, выявляемой посредством когнитивного моделирования фреймовой структуры семантики существительного la critique, позволяет определить его алгоритм, который включает в себя тематизацию, вопрошание, проблематизацию и генерализацию, итогом которой является формулирование «концепции» представленного на обсуждение типа референта. Основой инициации процесса дис-курсивизации социально значимой темы в МКД является референт, в качестве которого выступает ситуация социального мира, вокруг которой существует зона неопределённости. Референтная ситуация характеризуется также такими свойствами, как аттрактивность, девиантность, критичность.

В жанре теледебатов, в ходе дискурсивизации объектов предметной сферы здоровья экспертами, технологичность дискурса усиливается по причине жёсткой финализованности дискурсивной формации, влияющей на «де-стинацию» смыслов: интенцианальное рациональное нахождение решения -выводной концепции, предъявляемой публичному адресату. Дискурсивизация в жанре теледебатов реализуется в форме технологии «мозговой штурм», она наделяется такими качествами, как управляемость, аргументативность и алгоритмичность.

Каждому из шагов алгоритма МКД соответствуют дискурсивные «инструменты» - средства реализации. Этап тематизации структурируется преимущественно посредством дескриптивных высказываний, представляющих фактуальную информацию. Этап вопрошания выражается с помощью средств, осуществляющих прямой или косвенный речевой акт запроса информации. Оценивание на данных этапах осуществляется преимущественно по способу эвалюации. На этапе проблематизации имеет место открытие позиций, сопряжённое с их аргументированием. Генерализация или предложение решения, как правило, структурируется посредством условных или сослагательных высказываний.

В целом, алгоритм отталкивается от выяснения девиантности реальной ситуации и ведёт к обоснованию её скорректированного идеального видения. Каждый из этапов подводит к выделению промежуточного результата оценивания и тем самым вносит свой «вклад» в построение общей концепции. Итогом реализации алгоритма является решение проблемы, которое в итоге принимается на аксиологическом и концептуальном уровнях в форме определённой когнитивной структуры, обладающей аксиологическими характеристиками. Решение содержит ценностное видение положения дел в соответствующей ему социальной сфере, отношение к этому положению дел и программу действий по его изменению. В общем смысле принимаемое решение представляет собой желаемую перспективу развития общества.

Моделирование референциального фрейма предметной области здоровья позволило выявить его тематические константы, оценочные переменные и установить наиболее проблемные, критические состояния - «болевые» точки данной сферы, формирующие «повестку дня» для МКД и специализированной на актуальных проблемах телепередачи C'est dans l'air для целей осмысления и выработки целевых проспективных «концепций».

В «проблемную повестку дня» входят референты, связанные с такими общими темами, как sécurité, santé psychique, relations entre les gens, médicaments, maladies, système de santé, alimentation, commerce dans le domaine de la santé, cóté esthétique de la santé, autorités publiques, consommation des substances noeives. О проблемности и высокой степени неопределённости данных состояний свидетельствует наполненность контента МКД индикаторами критичности, к которым относятся индикаторы неопределённости и достижения порога понимания ситуации с точки зрения её соответствия нормальному положению дел, индикаторы описания поведения или отношения как заслуживающего критики, индикаторы достижения ситуации порога возможного, де-виантности, противоречивости ситуации, её проблемности, кризисности, опасности, индикаторы неприятия положения дел, индикаторы критической реакции общества на происходящее.

Анализ дискурсивизации в зависимости от типа референта показывает, что процессы их критического осмысления в алгоритме МКД проходят следующие этапы формулирования выводных аккумулирующих концептуальных структур.

Референциальный объект типа «случай» вводится посредством экзем-плификации отдельного конкретного случая - инцидента через возведение его к прецедентности и типичности. Ввод феномена осуществляется посредством экземплификации ряда случаев путём выявления данного ряда и представления его редкости, уникальности. Введение в дискурсивизацию объекта типа «тенденция» осуществляется через описание закономерности, присущей актуальному состоянию общества, и представление её распространённости, опасности и социальной значимости.

Способ развёртывания алгоритма в целом также зависит от типа референтной ситуации.

Дискурсивизация случая осуществляется преимущественно в обобщении через индуктивно-дедуктивный анализ. Этап тематизации конструирует фрейм случая и ориентирует коммуникантов и публичного адресата на рассмотрение ситуации как социально значимого факта. Фактуальная информация подвергается первичному оцениванию. На этапе вопрошания отграничиваются зоны неопределённости, формулируется и параметризуется концептуальный кадр поиска выхода из данной ситуации. Случай подводится к ряду значимых концептов, осуществляется первичное обобщение. Проблематиза-ция ведёт к выделению наиболее значимых аспектов проблемы, к её выводу на уровень общественной значимости. В процессе проблематизации также осуществляется валоризация концептуальных признаков основного концепта, относительно которого производится оценивание. На этапе генерализации происходит формирование программы действий, рекомендуемых для предотвращения повторения случая.

Концепции по алгоритму, порождаемому «случаем», финализируются в виде ведущей идеи, номинируемой концептуально насыщенным именем. Иначе говоря, такая концепция по своей структуре соответствует ведущему концепту, вокруг которого строится «идеальное видение» ситуации, в результате чего он валоризируется и приобретает статус аксиологемы. Среди основных аксиологем выявлены такие, как 'santé psychique', 'échange', 'humanisation', 'dignité', 'prévention'.

Дискурсивизация феномена продвигается от сферы неизвестного к области относительной определённости. Этап тематизации подводит к структурированию фрейма феномена через выделение его квантитативных и квали-фикативных характеристик. На этапе вопрошания в зоне неопределённости отграничивается проблемный аспект, обнаружение которого представляется необходимым, так как он связывается с витальной опасностью. Проблемати-зация реализуется в продвижении по зоне неопределённости. Ведущим анализом является аналогический, при котором внимание сосредоточивается на поиске объяснения феномена через выдвижение гипотез, выстраиваемых по аналогии с известными фактами. Данный способ дискурсивизации задействует также и метафорическое мышление. Концепции по алгоритму, порождаемому «феноменом», финализируются в виде набора поляризованных аксиологических оппозиций. В их основе лежат концепты, противопоставляемые по оценочному знаку. Соответственно, один из них девалоризуется в дискурсе, другой, наоборот, валоризуется. Эти операции маркируются лексическими индексами, содержащими в своей семантике оценку, а также синтаксическими средствами, имплицирующими ту или иную оценку. Дискурсивизация возводит к концептам 'sécurité', 'responsabilité', 'efficacité', 'respect de la loi', 'calme', 'éthique', 'information', 'précaution'.

При дискурсивизации тенденции на этапах тематизации и вопрошания осуществляется объективное воспроизведение некоторой закономерности и диагностирование степени её критичности и опасности. На этапе проблема-тизации происходит анализ основных влияющий на тенденцию факторов посредством выявления возникновения её причин и определения действительных или потенциальных следствий. Дискурсивизация ведёт к выдвижению основного фактора тенденции, который, как правило, подвергается критике. Генерализация решения финализируется путём согласованной позиции «против». Концепции по алгоритму «тенденция», финализируются в виде выдвижения основного фактора тенденции. Данный фактор представляется как опасный и требующий устранения. Концепты, апелляция к которым, способствует преодолению опасной тенденции, возводятся к ценностям. Данные концепты представляют собой компоненты концепции, между которыми структурируется цепочка причинно-следственных связей.

Все три способа дискурсивизации используют такие виды анализа, как индуктивно-дедуктивный, аналогический, причинно-следственный, аксиологический. Однако в зависимости от типа референта тот или иной типа анализа становится ведущим. Аксиологический вид анализа является сквозным для каждого из трёх способов дискурсивизации, он состоит в вынесении оценки ситуации и ведёт к установлению оценочного отношения к текущему положению дел и возведению к ценностям тех или иных концептуальных признаков. Основными валоризируемыми по данному типу дискурсивизации концептами являются 'conscience', 'raison', 'solidarité', 'contrôle', 'mode de vie'.

Аксиологическая доминанта при концептуализации объектов предметной сферы здоровья проявляется в целом комплексе индикаций. К ним относятся: общая аксиологическая установка МКД как вида социального дискурса на формулирование концепции общего интереса по ситуациям, представляющим риски и угрозы для общества в целом; сквозной характер валоризации, реализуемой на всех этапах алгоритма МКД, опора на признанные ценности французской лингвокультуры при критическом осмыслении объектов МКД; апелляция к ценностям, оправданным и особо значимым в переживаемых неопределённых и критичных состояниях, которые становятся актуальными и необходимыми именно в настоящее время.

Данные ценностные аспекты выводных концептуальных структур выстраиваются в некоторую парадигму, включающую в себя:

1) индивидуальные ценности, то есть представляющие личностную значимость для каждого человека - 'santé psychique', 'raison/rationna-lité', 'communication', 'beauté', 'hygiène', 'liberté du choix', 'confort';

2) социальные ценности - 'solidarité', 'confiance', 'respet de la loi', 'honnêteté', 'démocratie', 'prospérité', 'droits de l'homme';

3) экзистенциальные ценности - 'sécurité', 'précaution', 'contrôle'.

При этом выделяются ценности интегрального характера, к которым относятся 'responsabilité', 'santé psychique', 'bon sens', 'mesure', возводимые к категориальному аксиологическому концепту 'santé'. Установленные ценности составляют общую базу аксиологических установок, вокруг которой и порождается согласие участников дискурса, даже если они не приходят к явному консенсусу в дискуссии. В своей целостности аксиологическая парадигма представляет «формирующееся знание» о здоровье по данным анализа медийного критического дискурса в жанре теледебатов.

Полученные результаты и положения диссертации открывают перспективу для анализа процессов концептуализации в другого типа формациях социального дискурса в различных аттрактивных сферах медийного коммуникативного дискурсивного пространства с точки зрения определения аксиологических оснований и закономерностей оценивания социального мира в динамике его эволюции, а также видов концептуальных структур, выдвигаемых для преодоления критических ситуаций.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Тванба, Татьяна Анатольевна, 2013 год

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Александрова, O.A. Язык средств массовой информации как часть коллективного пространства общества [Текст] / O.A. Александрова // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: учеб. пособие. - М. : Изд-во МГУ, 2003. - С. 89-100.

2. Алимурадов, O.A. Смысл. Концепт. Интенциональность [Текст] : монография / O.A. Алимурадов. - Пятигорск: Пятигорский гос. лингв, ун-т, 2003. -312 с.

3. Антонова, Л.Г. «Концепт» и «контекст» в условиях современного коммуникативного пространства [Текст] / Л.Г. Антонова // Актуальные процессы современной социальной и массовой коммуникации: сборник научных трудов. - Ярославль: Изд-во ЯЛТУ, 2008. - С. 9-28.

4. Апресян, Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания [Текст] / Ю.Д. Апресян // Вопросы языкознания. - 1995. - № 1. -С. 37-65.

5. Арутюнова, Н.Д. Типы языковых значений: оценка. Событие. Факт [Текст] / Н.Д. Арутюнова. - М. : Наука, 1988. - 341 с.

6. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека [Текст] / Н.Д. Арутюнова. - М. : «Языки русской культуры», 1999. - 896 с.

7. Асоян, A.A. Постмодернизм [Текст] / A.A. Асоян // Культурология: дайджест. Сер. Теория и история культуры. - М. : ИНИОН, 2009. - №1 (48). -С. 36-42.

8. Бабаева, Е.В. Концептологические характеристики норм в немецкой и русской лингвокультурах [Текст] : монография / Е.В. Бабаева. - Волгоград : Перемена, 2003. - 171 с.

9. Бабенко, Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика [Текст] : учебник / Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарин. - М. : Флинта: Наука, 2004.-496 с.

10. Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка [Текст] / Ш. Балли. - М. : Эдиториал УРСС, 2001. - 416 с.

11. Баранов, А.Н. Аксиологические стратегии в структуре языка (паремио-логия и лексика) [Текст] / А.Н. Баранов // Вопросы языкознания. - 1989. -№ 3,-С. 74-91.

12. Баранов, А.Н. Введение в прикладную лингвистику [Текст] : учебник для вузов / А. Н. Баранов. - М. : ЖИ, 2007. - 360 с.

13. Бардина, Н.Е. Аксиологические стратегии аргументативного дискурса современного английского языка (на материалах политической риторики и социально-бытового общения) [Текст] : дис. ... канд. филол. наук : 10.02.04 / Н.Е. Бардина. - Иркутск, 2004. - 180 с.

14. Барсукова, М.И. Медицинский дискурс: стратегии и тактики речевого поведения врача [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.01/ М.И. Барсукова. - Саратов, 2007. - 21 с.

15. Барышков, В.П. Аксиология личностного бытия [Текст] / В.П. Барыш-ков. - М. : Логос, 2005. - 192 с.

16. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества [Текст] / М. М. Бахтин. -М.: Искусство, 1986. - 502 с.

17. Бахтин, М. М. Собрание сочинений [Текст] : в 7 т. / М. М. Бахтин. - М. : Русские словари, 2003. - Т. 1 : Философская эстетика 1920-х годов. - 2003. -955 с.

18. Бейлинсон, Л.С. Характеристики медико-педагогического дискурса. На материале логопедических рекомендаций [Текст] : дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19 / Л.С. Бейлинсон. - Волгоград, 2001.-214 с.

19. Бенвенист, Э. Общая лингвистика [Текст] / Э. Бенвенист. - М. : Едито-риал УРСС, 2002. - 448 с.

20. Бернстейн, Б. Класс, коды и контроль: структура педагогического дискурса [Текст] / Б. Бернстейн. - М. : Просвещение, 2008. - 272 с.

21. Блакар, P.M. Язык как инструмент социальной власти [Текст] / P.M. Блакар // Язык и моделирование социального взаимодействия. - М. : Прогресс, 1987.-С. 88-125.

22. Блох, М.Я. Проблема диекурсного выражения концепта [Текст] / М.Я. Блох, И.И. Каштанова // Вестник МГОУ. Серия «Лингвистика». - 2011. - № 2.-С. 14-18.

23. Бокмельдер, Д.А. Теоретическое осмысление аргументации. Понимание аргументации в англоязычной литературе по предмету [Электронный ресурс] / Д.А. Бокмельдер. - URL: http://argumentator.blog.ru/7pageK2 (17 фев. 2011).

24. Болдырев, H.H. Когнитивная семантика [Текст]: курс лекций по английской филологии / Н.Н.Болдырев. - Тамбов : Изд-во Тамбовского ун-та, 2000. - 123 с.

25. Болдырев, H.H. Исследование оценочных смыслов в контексте познавательных процессов [Текст] / H.H. Болдырев // Язык. Текст. Дискурс: Научный альманах Ставропольского отделения PAJIK / под ред. проф. Г.Н.Манаенко. Выпуск 8. - Ставрополь : Изд-во СГПИ, 2010. - С. 24-38.

26. Бочкарёв, А.Е. Семантический словарь [Текст] / А.Е. Бочкарёв. - Нижний Новгород : ДЕКОМ, 2003. - 200 с.

27. Бочкарёв, А.Е. Эпистемологические основания категоризации: классифицирующее понятие - понятие - концепт [Электронный ресурс] / А.Е. Бочкарёв // Когниция. Коммуникация. Дискурс. - 2011. - № 3. - С. 6-15. -URL: https://sites.google.com/site/cognitiondiscourse/vypusk-no3-2011/bockarev-e-a (18 авг. 2011).

28. Бурдьё, П. О телевидении и журналистике [Текст] / П. Бурдьё. - М. : Фонд научных исследований «Прагматика культуры», Ин-т экспериментальной социологии, 2002. - 160 с.

29. Бюлер, К. Теория языка. Репрезентативная функция языка [Текст] / К. Бюлер. - М. : Издательская группа «Прогресс», 2000. - 528 с.

30. Вебер, М. Избранные произведения [Текст] / М. Вебер. - М. : Прогресс, 1990.-808 с.

31. Вепрева, И. Т. Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху [Текст]: монография / И. Т. Вепрева. - М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2005. - 384 с.

32. Викулова, JI.Г. Семиометрия рефлексии о ценностях современного общества [Текст] / Л.Г. Викулова, Е.Ф. Серебренникова, O.A. Кулагина // Лингвистика и аксиология: этносемиометрия ценностных смыслов: коллективная монография. - М. : Тезаурус, 2011. - С. 196-231.

33. Войшвилло, Е.К. Понятие как форма мышления: логико-семантический анализ. [Текст] / Е.К. Войшвилло. - М. : Изд-во МГУ, 1989. - 239 с.

34. Вольф, Е.М. Функциональная семантика оценки [Текст] / Е.М. Вольф. -М.: Наука, 1985.-232 с.

35. Воркачев, С.Г. Концепт как «зонтиковый» термин [Текст] / С.Г. Ворка-чев // Язык, сознание, коммуникация. - 2003. - Вып. 24. - С. 5-12.

36. Гак, В.Г. Теоретическая грамматика французского языка [Текст] : учебник для ВУЗов / В.Г. Гак. - М. : Добросовет, 2000. - 832 с.

37. Гаврилова, Н.В. Лингвокультурный концепт "критика" и его функционирование в педагогическом дискурсе [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19 / Н.В. Гаврилова. - Волгоград, 2007. - 24 с.

38. Гадам ер, Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики [Текст] / Х.-Г. Гадамер. - М. : Прогресс, 1988. - 704 с.

39. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования [Текст] / И.Р. Гальперин. - М. : КомКнига, 2007. - 144 с.

40. Гоффман, И. Представление себя другим в повседневной жизни [Текст] / И. Гоффман. -М.: КАНОН-пресс-Ц, Кучково Поле, 2000. - 304 с.

41. Греймас, А.Ж. Семиотика страстей. От состояния вещей к состоянию души [Текст] / А.Ж. Греймас, Ж. Фонтаний. - М. : Издательство ЛКИ, 2007. -336 с.

42. Григорьева, B.C. Дискурс как элемент коммуникативного процесса: прагмалингвистический и когнитивный аспекты [Текст] : монография / B.C. Григорьева. - Тамбов : Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2007. - 288 с.

43. Давыдова, Т.А. Речевой акт упрёка в английском языке [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04 / Т.А. Давыдова. - Иркутск, 2003. -16 с.

44. Дейк, Т. ван Язык. Познание. Коммуникация [Текст] / Т. ван Дейк. - М. : Прогресс, 1989.-312 с.

45. Делёз, Ж. Фуко [Текст] / Ж. Делёз. - вступ. ст. И.П. Ильина. - М. : Изд-во гуманитарной литературы, 1998. - 172 с.

46. Демьянков, В.З. Конвенции, правила и стратегии общения: (Интерпретирующий подход к аргументации) [Текст] / В.З. Демьянков // Изв. АН СССР. Сер. литературы и языка. - 1982. - Т. 41. - № 4. - С. 327-337.

47. Демьянков, В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода [Текст] / В.З. Демьянков // Вопросы языкознания. -1994.-№4.-С. 17-33.

48. Демьянков, В.З. Интерпретация политического дискурса в СМИ [Текст] / В.З. Демьянков // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: учеб. пособие. - М. : Изд-во МГУ, 2003. - С. 116-127.

49. Демьянков, В.З. Парадигма в лингвистике и теории языка [Текст] / В.З. Демьянков // Горизонты современной лингвистики: Традиции и новаторство: сб. в честь Е. С. Кубряковой. - М. : Языки славянских культур, 2009. -С. 27-37.

50. Димова, Г.В. Основные стратегии французского университетского педагогического дискурса [Текст] : дис. ... канд. филол. наук : 10.02.05 / Г.В. Димова. - Иркутск, 2004. - 343 с.

51. Добросклонская, Т.Г. Медиалингвистика: системный подход к изучению языка СМИ: современная английская медиаречь [Текст] : учеб. пособие / Т.Г. Добросклонская. - М. : Флинта: Наука, 2008. - 264 с.

52. Долгоруков, А. М. Метод case-study как современная технология профессионально-ориентированного обучения [Электронный ресурс] / A.M. Долгоруков. - 2010. - URL: http://www.evolkov.net/case/case.study.html (10 дек. 2011).

53. Домышева, С.А Политический дискурс в пространстве дискурса реагирования [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук : 10.02.04 / С.А. Домышева. - Иркутск, 2008. - 24 с.

54. Дубровская, Т.В. Некоторые прагматические характеристики речевых жанров «осуждение» и «обвинение» [Текст] / Т.В. Дубровская, М.А. Кор-милицына // Жанры речи: сборник научных статей. Вып 3. - Саратов : Изд-во Гос УНЦ «Колледж», 2002. - С. 272-280.

55. Дускалева, JI.P. Диалогическая природа газетных режевых жанров [Текст] : автореф. дис. ... д-ра филол. наук: 10.01.10 / JI.P. Дускалева. -СПб., 2004.-42 с.

56. Евграшкина, Е.Е. Концептуальные сети в процессе смыслопорождения в поэтическом дискурсе (на материале немецкой поэзии XX века) [Электронный ресурс] / Е.Е. Евграшкина // Вестник СамГУ. - 2011. - № 4. - С. 148-152. - URL: http://vestnik.ssu.samara.ru/articles/534/85_26.pdf (30 мая 2012).

57. Ефимова, Н.Н. Аксиологемы концепта PRICE в экономическом дискурсе [Текст] / Н.Н. Ефимова // Семиометрия значимых смыслов культуры и общества: сб. науч. тр. - Иркутск : ИГЛУ, 2011. - С. 43-54.

58. Жинкин, Н.И. Речь как проводник информации [Текст] / Н.И. Жинкин. -М. : Наука, 1982.- 160 с.

59. Залевская, А.А. Проблема знания в различных ракурсах [Текст] / А.А. Залевская // Studia lingüistica cognitiva. Вып. 2: Наука о языке в изменяющейся парадигме знания. - Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2009. - С. 14-65.

60. Зеленова, О.А. Лингвокультурный концепт «самоуважение»: аксиологические характеристики [Текст] / О.А. Зеленова // Лингводидактические проблемы межкультурной коммуникации: сб. науч. ст. - Волгоград : Изд-во Вол ТУ, 2003. - С. 160-164.

61. Зубарева, Н.А. Эволюция общего контекста интерпретации в условиях когнитивных различий коммуникантов [Текст] / Н.А. Зубарева // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Филология. - Иркутск, 2011,-№2.-С. 31-38.

62. Ивин, А.А. Основания логики оценок [Текст] / А.А. Ивин. - М. : Изд-во Московского университета, 1970. - 232 с.

63. Ивин, A.A. Основы теории аргументации [Текст] / A.A. Ивин. - М. : Туманит, изд. центр ВЛАДОС, 1997. - 352 с.

64. Ивин, A.A. Аксиология [Текст] / A.A. Ивин. - М. : Высшая школа, 2006.-390 с.

65. Ильин, В.В. Аксиология [Текст] / В.В. Ильин. - М. : Изд-во МГУ, 2005. -216с.

66. Каган, М.С. Философия культуры [Текст] / М.С. Каган. - СПб. : ТОО ТК «Петрополис», 1996.-416с.

67. Казыдуб, H.H. Стратегемы планирования в англоязычном медицинском дискурсе [Текст] / H.H. Казыдуб // Бюллетень ВСНЦ СО РАМН. - 2005. - № 2 (40). - С. 244-248.

68. Казыдуб, H.H. Дискурсивное пространство как фрагмент языковой картины мира (теоретическая модель) [Текст] : дис. ... д. филол. наук: 10.02.04 / H.H. Казыдуб - Иркутск, 2006 - 312 с.

69. Казыдуб, H.H. Аксиологические системы в языке и речи [Текст] / H.H. Казыдуб // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Филология. - Иркутск, 2009. - № 2. - С. 132-137.

70. Казыдуб, H.H. Стратегический инструментарий дискурсивного пространства [Электронный ресурс] / H.H. Казыдуб // Magister Dixit: электронный научно-педагогический журнал Восточной Сибири. - 2011. - № 2. -URL: http://md.islu.rU/sites/md.islu.ru/files/rar/statya_kazydub_n.n._0.pdf (30 июн. 2011).

71. Кант, И. Критика чистого разума [Текст] : В 8 т. Т. 3 / И. Кант. - М. : Мысль, 1994.-268 с.

72. Каплуненко, A.M. О технологической сущности манипуляции сознанием и ее лингвистических признаках [Текст] / A.M. Каплуненко // Вестник Иркутского государственного лингвитического университета. Сер. Комму-никативистика и коммуникациология. - Иркутск, 2007. - № 5. - С. 3-12.

73. Карасик, В.И. Язык социального статуса [Текст] : монография / В. И. Карасик. - М. : Гнозис, 2002а. - 333 с.

74. Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс [Текст] : монография / В.И. Карасик. - Волгоград : Перемена, 20026. - 477 с.

75. Карасик, В.И. Лингвокультурный концепт как элемент языкового сознания [Текст] / В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин // Методология современной психолингвистики: сборник статей. - М.; Барнаул : Изд-во Алт. Ун-та, 2003. -С. 56-63.

76. Кардумян, М.С. Дискурс масс-медиа: основные признаки, характеристики и функции [Текст] / М.С. Кардумян // Язык. Текст. Дискурс: Научный альманах Ставропольского отделения РАЛК/ под ред. проф. Г.Н.Манаенко. - Ставрополь : Изд-во СТПИИ, 2010. - Вып. 8. - С. 385-394.

77. Касавин, И.Т. Текст. Дискурс. Контекст. Введение в социальную эпистемологию языка [Текст] / И.Т. Касавин. - М. : «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2008.-544 с.

78. Кашкин, В.Б. Введение в теорию коммуникации [Текст] : учеб. пособие / В.В. Кашкин. - Воронеж : Изд-во ВГТУ, 2000. - 175 с.

79. Клинкова, A.A. Вербализация американских ценностей в дискурсе масс-медиа о Японии (на материале периодической печати США) [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук : 10.02.04 / А. А. Клинкова. - Иркутск, 2009.-20 с.

80. Клюев, Е.В. Риторика (Инвенция. Диспозиция. Элокуция) [Текст] : учеб. пос. для вузов / Е.В. Клюев. - М. : «Изд-во ПРИОР», 2001. - 272 с.

81. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика [Текст] : учеб. пособие / И.М. Кобозева. - М. : Эдиториал УРСС, 2000. - 352 с.

82. Ковальчукова, М.А. Новостной анонс в сети интернет как речевой жанр дискурса СМИ [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук : 10.02.19 / М.А. Ковальчукова. - Ижевск, 2009. - 26 с.

83. Кожемякин, Е.А. Медиадискурс [Электронный ресурс] / Е. А. Кожемякин // Современный дискурс-анализ. Электронный журнал. - 2010. - Выпуск 1, том 2. - С. 72-80. - URL: http://vAvw.discourseanalysis.org/ada2_l.pdf (07 июн. 2012).

84. Колесов, B.B. Философия русского слова [Текст] / В.В. Колесов. - СПб. : ЮНА, 2002.-448с.

85. Комаров, E.H. Ценностные ориентиры в заголовках французских и российских средств массовой информации [Текст] : автореф. дис. ... канд. фи-лол. наук : 10.02.20 / E.H. Комаров. - Волгоград, 2003. - 22 с.

86. Королёва, A.B. Философские аспекты критического мышления [Электронный ресурс] / A.B. Королёва // Психолого-педагогический журнал Гаудеамус. - 2011. - № 1 (17). - URL: http://elibrary.ru/download/17423684.pdf (14 мар. 2012).

87. Костюшкина, Г.М. Современные направления во французской лингвистике (Теория высказывания и анализ дискурса) [Текст] : учеб. пособие / Г.М. Костюшкина. - Иркутск : Макаров С. Е., 2003. - 270 с.

88. Костина, К.В. Аксиологический аспект языковой репрезентации образа России в современном немецком медиадискурсе [Текст] : дис. ... канд. фи-лол. наук : 10.02.04 / К. В. Костина. - Иркутск, 2011. - 171 с.

89. Кронгауз, М.А. Семантика [Текст]: учебник для студ. лингв, фак. высш. учеб. заведений / М.А. Кронгауз. - М. : Издат. центр «Академия», 2005. -352 с.

90. Кубрякова, Е.С. Язык и знание: На пути к получению знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира [Текст] / Е.С. Кубрякова. - М. : Языки славянской культуры, 2004. - 560 с.

91. Кубрякова, Е.С. О термине «дискурс» и стоящей за ним структуре знания [Текст] / Е.С. Кубрякова // Язык. Личность. Текст.: сб. статей к 70-летию Т.М. Николаевой. - М.: Языки славянских культур, 2005. - С. 23-33.

92. Кулик, В. Созидание общественной нормальности в медийном дискурсе: концептуализация и украинская специфика [Текст] / В. Кулик // Социология: теория, методы, маркетинг. - 2009. - № 2. - С. 185-201.

93. Лакофф, Дж. Женщины, огонь и другие опасные вещи. Что категории языка говорят нам о мышлении [Текст] / Дж. Лакофф. - М. : Языки славянской культуры, 2004а. - 792с.

94. Лакофф, Дж. Метафоры, которыми мы живем [Текст] / Дж. Лакофф, М. Джонсон. - М. : Едиториал УРСС, 20046. - 256 с.

95. Леонтьев, А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. [Электронный ресурс] / А.Н. Леонтьев. - URL: http://www.infoliolib.info/psih/leontyev/leontmain.html (28 апр. 2012).

96. Ли, Е.В. Диалектическое взаимодействие универсальных и этнокультурных стратегий аргументации в политическом дискурсе (на материале русского и корейского языков) [Текст] : дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19 / Е.В. Ли. - Иркутск, 2011. - 210 с.

97. Лихачёв, Д.С. «Концептосфера русского языка» [Электронный ресурс] / Д.С. Лихачёв // Известия Академии наук СССР. Сер. литературы и языка. -1993. - Т. 52. - № 1. - С. 3-9. - URL: http://feb-web.ru/feb/izvest/1993/01/931-003.htm (10 сен. 2011).

98. Лотман, Ю. М. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров [Текст] / Ю.М. Лотман. - СПб. : Искусство СПБ, 2000. - 704 с.

99. Луман, Н. Медиа коммуникации [Текст] / Н. Луман. - М. : Издательство "Логос", 2005. - 280 с.

100. Макаров, М.Л. Основы теории дискурса [Текст] / М.Л. Макаров. - М. : ИТДГК «Гнозис», 2003. - 280 с.

101. Манаенко, Г. Информация: когнитивно-дискурсивное измерение [Электронный ресурс] / Г. Манаенко // Когниция. Коммуникация. Дискурс.

2010. № 2. С. 25-36. - URL:

https://sites.google.com/site/cognitiondiscourse/vypusk-no2-2010/manaekno-g-n (20 авг. 2011).

102. Маслова, А.Ю. Введение в прагмалингвистику [Текст] : учеб. пособие / А. Ю.Маслова. - М. : Флинта: Наука, 2007. - 152 с.

103. Маслоу, А. Психология бытия [Текст] / А. Маслоу. - М. : «Рефл-бук», К. : «Ваклер», 1997. - 304 с.

104. Мартынович, С.Ф. Философия общества в контекстах дискурсивных изменений [Электронный ресурс] / С. Ф. Мартынович // Ученые записки

Волгоградского института экономики, социологии и права. - 2004. - Вып. 5. - С. 288-296. - URL: http://www.sgu.ru/node/70823 (04 июн. 2012).

105. Мельчук, И.А. Опыт теории лингвистических моделей «СМЫСЛ «-»ТЕКСТ» [Текст] / И.А. Мельчук. - М. : Школа «Языки русской культуры», 1999.-346 с.

106. Мендыгалиева, A.A. Дискурсивные технологии речевого воздействия на сознание обывателя в жанре рекламы [Текст] : дис. ... канд. филол. наук : 10.02.19 / А. А. Мендыгалиева. - Иркутск, 2011. - 236 с.

107. Мечковская, Н.Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура [Текст]: курс лекций для студ. филол., лингв, и переводовед. фак. высш. учеб. заведений / Н. Б. Мечковская. -М. : Издательский центр «Академия», 2004. -432 с.

108. Мордовии, А.Ю. Современная прагма-диалектическая теория аргументации [Текст] : учеб. пособие по курсу «Логика и теория аргументации» / А.Ю. Мордовии. - Иркутск : ИГЛУ, 2004. - 68 с.

109. Мрочко, Л.В. Теория и практика массовой информации [Текст] : учеб. пособие / Л.В. Мрочко. - М.: Флинта: МПСИ, 2006. - 240 с.

110. Назаров, М.М. Массовая коммуникация и общество. Введение в теорию и исследования [Текст] / М.М. Назаров. - М. : «Аванти плюс», 2003. -428 с.

Ш.Никитин, М.В. Основания когнитивной семантики [Текст] : учебное пособие / М.В. Никитин. - СПб. : Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2003. -277 с.

112. Новикова, Т.Б. Типы культурных концептов [Текст] / Т.Б. Новикова // Лингводидактические проблемы межкультурной коммуникации: сб. науч. ст. - Волгоград : Изд-во Вол ТУ, 2003. - С. 186-192.

113. Овчинникова, И.Г. Семантические трансформации лексемы и динамика содержания концепта [Текст] / И.Г. Овчинникова // Методология современного языкознания: сборник статей. - М. : АСОУ, 2010. - С. 157-170.

114. Олейникова, H.A. Притяжательные детерминативы французского языка как средство выражения личной сферы субъекта говорящего [Текст] : дис. ...

канд. филол. наук: 10.02.05 / H.A. Олейникова. - Иркутск : ИГЛУ, 2007. -184 с.

115. Олешков, М.Ю. Моделирование коммуникативного процесса [Текст] : монография / М.Ю. Олешков. - Нижний Тагил : Нижнетагильская гос. соц.-пед. Акад., 2006. - 336 с.

116. Олешков, М.Ю. Аргументация в дидактическом дискурсе [Текст] / М.Ю. Олешков // Семиозис и культура: философия и феноменология текста: сб. научных статей. - Вып. 5. - Сыктывкар : Изд-во Коми пединститута, 2009.-С. 285-289.

117. Олешков, М. Ю. Когнитивный аспект лингвистического анализа текста/дискурса [Текст] / М.Ю. Олешков // Актуальные проблемы германистики, романистики и русистики: материалы ежегодной международной научной конференции. - Ч. I. - Екатеринбург : Урал. гос. пед. ун-т, 2010. - С. 325-331.

118. Падучева, Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью [Текст] / Е.В. Падучева. - М. : Наука, 1985. - 274 с.

119. Паршина, О.Н. Специфика жанровой формы теледебатов [Текст] / О.Н. Паршина // Жанры речи: сборник научных статей. Вып. 3. - Саратов : Изд-во Гос УНЦ «Колледж», 2002. - С. 227-233.

120. Пешё, М. Итоги и перспективы. По поводу автоматического анализа дискурса [Текст] / М. Пешё, К. Фукс // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. - М. : ОАО ИГ «Прогресс», 1999. - С. 105-124.

121. Пикалёва, С.А. Особенности интерпретации медийного текста [Текст] / С.А. Пикалева // Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе: межвуз. сб. науч. тр. - Вып. 4. - Орёл : ОГИИК, 2006. - С. 311- 317.

122. Пирс, Ч. Начала прагматизма [Текст] / Ч. Пирс. - СПб. : Лаборатория метафизических исследований философского факультета СПбГУ; Алетейя, 2000.-352 с.

123. Плаус, С. Психология оценки и принятия решений [Текст] / С. Плаус. -М. : Информационно-издательский дом "Филинъ", 1998. -368 с.

124. Плотникова, С.Н. Стратегичность и технологичность дискурса [Текст] / С.Н. Плотникова // Лингвистика дискурса - 2: Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация / под ред. С.Н.Плотниковой. - Иркутск, 2006. - С. 8798.

125. Плотникова, С.Н. «Дискурсивное оружие»: роль технологий политического дискурса в борьбе за власть [Текст] / С.Н. Плотникова // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Филология. - Иркутск, 2008а. - № 2. - С. 138-144.

126. Плотникова, С.Н. Технологизация дискурса: процесс и результат [Текст] / С.Н. Плотникова // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Филология. - Иркутск, 20086. - № 4. - С. 138-147.

127. Плотникова, С.Н. Языковое, дискурсивное и коммуникативное пространство [Текст] / С.Н. Плотникова // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Филология. - Иркутск, 2008в. - № 1.-С. 131-136.

128. Плотникова, С.Н. Дискурсивное пространство: к проблеме определения понятия [Электронный ресурс] / С.Н. Плотникова // Magister Dixit: электронный научно-педагогический журнал Восточной Сибири. - 2011. - № 2. - URL: http://md.islu.ru/sites/md.islu.ru/files/rar/statya_plotnikova_s.n..pdf (6 июн. 2011).

129. Плотникова, С.Н. Когнитивная траектория дискурсивизации: дестина-ция, стратегия, технология [Текст] / С.Н. Плотникова, Е.Ф. Серебренникова // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Филология. - Иркутск, 2013. - № 1. - С. 198-205.

130. Погодаева, С.А. Языковые средства аргументации во французском туристическом дискурсе [Текст]: дис. ... канд. филол. наук : 10.02.05 / С.А. Погодаева. - Иркурск, 2008. - 234 с.

131. Попова, З.Д. Когнитивная лингвистика [Электронный ресурс] / З.Д. Попова, И.А. Стернин. - 2007. - URL: http://zinki.ru/book/kognitivnaya-lingvistika (16 апр. 2011).

132. Потебня, A.A. Теоретическая поэтика [Текст] / A.A. Потебня - СПб., М. : Филологический факультет СПбГУ; Академия, 2003. - 384 с.

133. Почепцов, Г.Г. Коммуникативные технологии двадцатого века [Текст] / Г.Г.Почепцов. - М. : «Рефл-бук», К. : «Ваклер» - 1999. - 352 с.

134. Почепцов, Г.Т. Теория коммуникации [Текст] / Г.Г.Почепцов. - М. : «Рефл-бук», К.: «Ваклер». - 2006. - 656 с.

135. Почепцов, Г.Г. Стратегические коммуникации: стратегические коммуникации в политике, бизнесе и государственном управлении [Текст] / Г.Г. Почепцов. - К.: Альтерпресс, 2008. - 216 с.

136. Рассел, Б. Человеческое познание: его сферы и границы [Текст] / Б. Рассел. - Киев : Ника-Центр, 2001. - 560 с.

137. Рогозина, И.В. Медиа-картина мира: когнитивно-семиотический аспект [Текст] : дис. ... д-ра филол. наук : 10.02.19 / И.В. Рогозина. - Барнаул, 2003. -430 с.

138. Рождественский, Ю.В. Лекции по общему языкознанию [Текст] / Ю.В. Рождественский. - М. : Высшая школа, 1990. - 381 с.

139. Рузин, И.Г. Возможности и пределы концептуального объяснения языковых фактов [Текст] / И.Г. Рузин // Вопросы языкознания. - 1996. - № 5. -С. 39-50.

140. Рыжова, Л.П. Истоки прагматической парадигмы во французском языкознании [Текст] : монография / Л.П. Рыжова. - Тверь: Тверской гос. ун-т, 2004.- 191 с.

141. Рыжова, Л.П. Французская прагматика [Текст] / Л.П. Рыжова. - М. : Комкнига, 2007. - 240 с.

142. Рыжова, Л.П. Координация интерлокутивных действий в диалоге [Текст] / Л.П. Рыжова // Вестник Московского городского педагогического

университета. Серия «Филология. Теория Языка. Языковое образование». -2008.-№2.-С. 41-46.

143. Седых, А.П. Этнокультурные характеристики языковой личности (на материале французской языковой личности) [Текст] : автореф. дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.19 / А.П. Седых. - Саратов, 2005. - 43 с.

144. Семенова, Т. И. Лингвистический феномен кажимости [Текст] : монография / Т. И. Семенова. - Иркутск : ИГЛУ, 2007. - 237 с.

145. Сепир, Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии [Текст] / Э. Сепир. - М. : Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1993. - 656 с.

146. Серебренникова, Е.Ф. Аспекты аксиологического лингвистического анализа [Текст] / Е.Ф.Серебренникова // Этносемиометрия ценностных смыслов: коллективная монография. - Иркутск : ИГЛУ, 2008а. - С. 8-31.

147. Серебренникова, Е. Ф. Аспекты социально ориентированного дискурсивного анализа итальянского языка [Текст] / Е. Ф. Серебренникова // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Филология. - Иркутск, 20086. - № 4. - С. 52-55.

148. Серебренникова, Е.Ф. Диахроническая семиометрия французского слова la valeur [Текст] / Е.Ф.Серебренникова // Этносемиометрия ценностных смыслов: коллективная монография. - Иркутск : ИГЛУ, 2008в. - С. 63-73.

149. Серебренникова, Е.Ф. Концептуальные переменные - медийные маркеры глобализации (на материале французского и русского языков) [Текст] / Е.Ф. Серебренникова // Современные лингвистические теории: проблемы слова, предложения, текста: сб. науч. тр., поев, юбилею профессора М. В. Малинович. - Иркутск : ИГЛУ, 2010. - С. 209-217.

150. Серебренникова, Е.Ф. Аксиологическая параметризация социального дискурсивного пространства [Текст] / Е.Ф. Серебренникова // Сублогический анализ языка: юбилейный сборник научных трудов. - М. : Изд-во СГУ, 2011а.-С. 372-373.

151. Серебренникова, Е.Ф. Интернет-дискурс: к проблеме семиометрии значимых параметров лингвистического анализа [Электронный ресурс] / Е.Ф.

Серебренникова // Magister Dixit: электронный научно-педагогический журнал Восточной Сибири. - 20116. - № 2. - URL: http://md.islu.ru/sites/md.islu.ru/files/rar/statya_serebrennikova_ef_0.pdf (6 июн. 2011).

152. Серебренникова, Е.Ф. Ключевые понятия аксиологического анализа [Текст] / Е.Ф. Серебренникова // Лингвистика и аксиология: этносемиомет-рия ценностных смыслов: коллективная монография. - М. : Тезаурус, 2011в. -С. 27-41.

153. Серебренникова, Е.Ф. Семиометрия модально-целевых параметров интернет-дискурса [Текст] / Е.Ф. Серебренникова // Герценовские чтения — 2011г. - СПб. : РГПУ им. А.И. Герцена, 2011г. - С. 56-59.

154. Серебренникова, Е.Ф. В поисках «глубинного уровня»: некоторые аспекты лингвистической аксиологической диагностики [Текст] / Е.Ф. Серебренникова // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Филология. - Иркутск, 2012. - №2. - С. 6-11.

155. Серио, П. Как читают тексты во Франции [Текст] / П. Серио // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. - М. : ОАО ИГ «Прогресс», 1999.-С. 12-54.

156. Серл, Дж. Открывая сознание заново [Текст] / Дж. Серл. - М. : Идея-Пресс, 2002. - 256 с.

157. Сидоров, Е.В. Онтология дискурса [Текст] / Е.В. Сидоров. - М. : Книжный дом «Либроком», 2009. - 232 с.

158. Слово в действии. Интент-анализ политического дискурса [Текст] / под ред. Т.Н. Ушаковой, Н.Д. Павловой. - СПб. : Алетейя, 2000. - 316 с.

159. Сметанина, С.И. Медиа-текст в системе культуры (динамические процессы в языке и стиле журналистики конца века) [Текст] / С.И. Сметанина. -СПб. : Изд-во Михайлова В.А., 2002. - 383 с.

160. Соссюр, Ф. де Труды по языкознанию [Текст] / Ф. де Соссюр. - М. : «Прогресс», 1977. - 696 с.

161. Степанов, Ю. С. Методы и принципы современной лингвистики [Текст] / Ю.С. Степанов. - М. : Изд-во «Едиториал УРСС», 2003. - 312 с.

162. Степанов, Ю. С. Концепт [Текст] / Ю.С. Степанов // Константы: Словарь русской культуры. - М. : Академический проект, 2004. - С. 42-67.

163. Стернин, И.А. Введение в речевое воздействие [Текст] / И.А. Стернин. - Воронеж : Изд-во ВГУ, 2001. - 232 с.

164. Стернин, И.А. Концепт и значение [Электронный ресурс] / И.А. Стернин. - 2007. - URL: http://sternin.adeptis.ru/articles2_rus.html (3 апр. 2011).

165. Стецюра, Л.В. Концептосфера "организм человека" в профессиональной картине мира медика [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19 / Л.В. Стецюра. - Челябинск, 2010. - 22 с.

166. Технологизация дискурса в современном обществе [Текст] : коллективная монография. - Иркутск : ИГЛУ, 2011. - 320 с.

167. Тогошиева, Н.Е. Аксиологические стратегии аргументативного дискурса (на материале политической риторики) [Текст] / Н.Е. Тогошиева // Вестник Бурятского государственного университета. - 2010. - № 11. - С. 98-102.

168. Токарева, М.В. Языковая концептуализация когнитивно выделенных компонентов в ситуации слухового восприятия [Текст] / М.В. Токарева // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. -Иркутск, 2011. - № 3. - С. 97-103.

169. Туленинова, Л.В. Концепты "здоровье" и "болезнь" в английской и русской лингвокультурах [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.20 / Л.В. Туленинова. - Волгоград, 2008. - 24 с.

170. Тюрнева, Т.В. Опыт анализа лингвосемиотического контекста education: концепт —» понятие —> термин (на материале английского языка) [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19 / Т.В. Тюрнева. - Иркутск, 2012. - 22 с.

171. Универсалюк, Е.А. Медийный социальный диалог в предметной области иммиграции как зона обновления итальянского языка [Текст] : дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19 / Е.А. Универсалюк. - Иркутск, 2009. - 229 с.

172. Фестингер, JI. Теория когнитивного диссонанса [Текст] / Л. Фестингер. - СПб. : «Ювента», 1999. - 318 с.

173. Филлипс, Л. Дискурс-анализ. Теория и метод [Текст] / Л. Филлипс, М.В. Иоргенсен. - Харьков : Изд-во «Гуманитарный центр», 2008. - 352 с.

174. Фомина, З.Е. Немецкая языковая модель жизни [Текст]: монография / З.Е. Фомина, Е.А. Демидкина. - Воронеж : Воронежский госпедуниверси-тет, 2011.-215 с.

175. Формановская, Н.И Речевое взаимодействие: коммуникация и прагматика [Текст] / H.H. Формановская. - М. : Изд-во «ИКАР», 2007. - 480 с.

176. Фуко, М. Слова и вещи [Текст] / М. Фуко. - М. : Прогресс, 1977. - 489 с.

177. Фуко, М. Археология знаний [Текст] / М. Фуко. - К. : Ника-Центр, 1996.-208 с.

178. Хабермас, Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие [Текст] / Ю. Хабермас. - СПб. : Наука, 2006. - 344 с.

179. Хахалова, С.А. Дискурс симпатии и его этносемиометрические показатели [Текст] / С.А. Хахалова // Лингвистика и аксиология: этносемиометрия ценностных смыслов: коллективная монография. - М. : Тезаурус, 2011. - С. 295-332.

180. Чарняк, Ю. Умозаключения и знания (часть I-II) [Текст] / Ю. Чарняк // Новое в зарубежной лингвистике. - Вып. 12. - М. : «Радуга», 1983. - С. 171208, 272-318.

181. Чернявская, В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия [Текст] : учеб. пособие / В.Е. Чернявская. - М. : Флинта: Наука, 2006.- 136 с.

182. Чернявская, В.Е. Коммуникация в науке: нормативное и девиантное. Лингвистический и социокультурный анализ [Текст] / В.Е. Чернявская. - М. : Книжный дом «Либроком», 2011. - 240 с.

183. Чижова, JI.А. Понятия концепта и системы концептов в теории коммуникации [Электронный ресурс] / Л. А. Чижова. - 2007. - URL: http://genhis.philol.msu.ru/article_162.shtml (10 мая 2011).

184. Чудова, И. Речевые маркеры бедности/обеспеченности в дискурсе села [Электронный ресурс] / И. Чудова // Современный дискурс-анализ. Электронный журнал. - 2010. - Вып. 2, том 2. - С. 4-24. - URL: http://www.discourseanalysis.org/ada2_2.pdf (7.06.2012).

185. Шаховский, В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка [Текст] / В.И. Шаховский. - Воронеж : Изд-во Воронежского университета, 1987. - 192 с.

186. Шейгал, Е.И. Семиотика политического дискурса [Текст] / Е.И. Шей-гал. - М. : ИТДГК «Гнозис», 2004. - 326 с.

187. Ширяева, Т.А. Когнитивная модель делового дискурса [Текст] / Т.А. Ширяева. - Пятигорск : ПГЛУ, 2006. - 256 с.

188. Щербинина, Ю.В. Педагогический дискурс: на пути к гармонизации [Текст]: монография / Ю.В. Щербинина. - М. : МПГУ, Прометей. - 300 с.

189. Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию [Текст] / У. Эко. - СПб. : «Симпозиум», 2004. - 544 с.

190. Ярхо, В.Н. Латинский язык [Текст] : учеб. для пед. ин-тов по спец. «иностр. яз.» / В.Н. Ярхо, З.А. Покровская. - М. : Высш. школа, 1993. - 384 с.

191. Adam, J.-M. Linguistique textuelle : des genres de discours aux textes [Text] / J.-M. Adam. - Paris : Nathan, 1999. - 208 p.

192. Amossy, R. The argumentative dimension of discourse [Electronic resource] / R. Amossy. - 2005. - URL: http://rhetoricalcriticism.mef.ku.dk/amossy/ (2011, November 20).

193. Angenot, M. Théorie du discours social. Notions de topologie des discours et de coupure cognitive [Text] / M. Angenot // Discours en contexte. - Septembre 2006.-№ l.-P. 12-25.

194. Bally, Ch. Traité de stylistique française [Текст] / Ch. Bally. - Genève, Paris : Librairie Georg & С S. A.-Librairie C. Klincksieck, 1951. - 264 p.

195. Boulares, M. Grammaire progressive du français [Text] / M. Boulares, J.-L. Frérot. - Paris : Clé international, 2001. - 192 p.

196. Charaudeau, P. Grammaire du sens et de l'expression [Text] / P. Charau-deau. - Paris : Hachette, 1992. - 927p.

197. Charaudeau, P. L'argumentation dans une problématique d'influence [Electronic resource] / P. Charaudeau // Argumentation et Analyse du Discours. -2008. - № 1. - URL: http://aad.revues.org/193 (2012, June 09).

198. Détrie, C. Termes et concepts pour l'analyse du discours. Une approche praxématique [Text] / С. Détrie, В. Siblot, В. Verine. - Paris : Honoré Champion Editeur, 2001.-289 p.

199. Dewitte, J. Le pouvoir de la langue et la liberté de l'esprit. Essai sur la résistance au langage totalitaire [Text] / J. Dewitte. - Paris : Editions Michalon, 2007. - 272 p.

200. Dijk, Van T.A. Ideology and Discourse. A Multidisciplinary Introduction. [Electronic resource] / T.A. van Dijk. - 2000. - URL: http://www.discourses.org/01dBooks/Teun%20A%20van%20Dijk%20-%20Ideology%20and%20Discourse.pdf (2011, September 16).

201. Dijk, van T.A. Specialized discourse and Knowledge. A case study of the discourse of modern genetics [Electronic resource] / T.A. van Dijk // Cadernos de Estudos Lingüisticos 44. - Unicamp, Campinas, Brasil, 2003. - P. 21-56. -URL:http://www.discourses.org/01dArticles/Specialized%20Discourse%20and% 20Knowledge.pdf (2012, January 25).

202. Eeremen, F.H. van Strategic manoeuvring between rhetorical effectiveness and dialectical reasonableness [Text] / F.H. van Eeremen // Studies in logic, grammar and rhetoric. - 2009. - № 16 (29). - P. 69-92.

203. Emediato, W. L'argumentation dans le discours d'information médiatique [Electronic resource] / W. Emediato // Argumentation et Analyse du Discours. -2011. - № 7. - URL: http://aad.revues.org/1209 (2011, October 17).

204. Fairclough, N. Critical discourse analysis [Electronic resource] / N. Fair-clough // Marges Linguistiques. - 2005. - № 9. - P. 76-94. - URL: http://www.ling.lancs.ac.uk/profiles/263 (2011, December 20).

205. Fairclough, N. A dialectical-relational approach to critical discourse analysis in social research [Text] / N. Fairclough // Methods of critical discourse analysis / compiled by R. Wodak, M. Meyer. - London: SAGE Publications, 2009. - P. 162-187.

206. Fauconnier, G. Conceptual Integration Networks [Text] / G. Fauconnier, M. Turner // Cognitive Science. - 1998a. - Vol. 22, № 2. - P. 133-187.

207. Fauconnier, G. Mental spaces, language modalities, and conceptual integration [Text] / G. Fauconnier // The new psychology of language: Cognitive and Functional approaches to Language structures / Ed. by M. Tomasello. - Lawrence Erlbaum, 19986.-P. 133-183.

208. Fauconnier, G. The dark matter of semantics [Text] / G. Fauconnier // Book of abstracts. 4th UK Cognitive linguistics conference. - London: King's College, 2012-P. 2-3.

209. Hoslti, Ole R. Content analysis for the social sciences and humanities [Electronic resource] / Ole R. Holsti. - Addison-Wesley, 1969. - URL: http://www.questia.com/library/7260038/content-analysis-for-the-social-sciences-and-humanities (2012, September 09).

210. Holton, R. Principe de complémentarité et la formation des concepts humains [Text] / R. Holton. - Paris : PUFrance, 1981.-348 p.

211. Journet, N. Les linguistiques de la communication [Text] / N. Journet // Le langage. Nature, histoire et usage. - Paris : Sciences humaines, 2001. - 334 p.

212. Kalinic, A. Les types d'arguments dans le traitement du débat sur la crise des banlieues par la télévision [Electronic resource] / A. Kalinic // Argumentation et Analyse du Discours. - 2008. - № 1. - URL: http://aad.revues.org/indexl98.html (2011, January 09).

213. Kerbrat-Orechioni, C. Les actes de langage dans le discours. Théorie et fonctionnement [Text] / C. Kerbrat-Orechioni. - Paris : NATNAH, 2001. - 250 p.

214. Koren, R. Pour une éthique du discours : prise de position et rationalité axio-logique [Electronic resource] / R. Koren // Argumentation et Analyse du Discours. -2008. - № 1. - URL: http://aad.revues.org/263 (2011, July 12).

215. Lakoff, G. The brain's metaphors [Text] / G. Lakoff// Book of abstracts. 4th UK Cognitive linguistics conference. - London : King's College, 2012 - P. 2.

216. Lenepveu, V. De l'expression du point de vue à l'anticipation textuelle : le rôle de à première vue [Electronic resource] / Y. Lenepveu // Discours. - 2010. -№ 7. -URL: http://discours.revues.org/8115 (2011, July 13).

217. Les valeurs des Français [Text] / sous la dir. de P. Bréchon. - Paris : Armand Colin, 2003. - 352 p.

218. Maingueneau, D. L'analyse du discours [Text] / D. Maingueneau. — Paris : Hachette Supérieur, 1991. - 268 p.

219. Maingueneau, D. Les termes clés de l'analyse du discours [Text] / D. Maingueneau. - Paris : Editions du Seuil, 1996. - 96 p.

220. Merleau-Ponty, M. Phénoménologie de la perception [Text] / M. Merleau-Ponty // Le langage et la pensée / sous la rédaction de Pascal Ludwig. - Paris : Flamarrion, 1997. - P. 55-58.

221. Mermet, G. Francoscopie [Text] / G. Mermet. - Paris : Larousse, 2009. -544 p.

222. Moeschier, J. Théorie pragmatique et pragmatique conversationnelle [Text] / J. Moeschler. - Paris : Armand Colin, 1996. - 255 p.

223. Moirand, S. Les discours de la presse quotidienne. Observer, analyser, comprendre [Text] / S. Moirand. - Paris : PUF, 2007. - 186 p.

224. Oléron, P. L'argumentation [Text] / P. Oléron. - Paris : PUF, 1993. - 125 p.

225. Pêcheux, M. Analyse de discours. Trois époques [Text] / M. Pêcheux // L'inquiétude du discours / textes de Michel Pêcheux, choisis et présentés par D. Maldidier. - Paris : Editions des Cendres, 1990. - 358 p.

226. Perelman, C. Traité de l'argumentation. La nouvelle rhétorique [Text] / C. Perelman, L. Olbrechts-Tyteca. - Bruxelles : Editions de l'Université de Bruxelles, 2008. - 742 p.

227. Plantin, C. L'argumentation [Text] / C. Plantin. - Paris : Editions du Seuil, 1996.-96 p.

228. Pottier, B. Sémantique générale [Text] / B. Pottier. - Paris : Presses Universitaires de France, 1992. - 240 p.

229. Sannar, M. Modèles en conflit et stratégies cognitives. Esquisse d'une psychologie de la raison [Text] / M. Sannar. - Bruxelles : De Boeck Université, 1999.-458 p.

230. Schiffrin, D. Approaches to Discourse [Text] / D. Schiffrin. - Cambridge : Blackwell Publishers, 1994. - 470 p.

231. Sharifian, F. Linguistic theory and cultural conceptualizations [Electronic resource] / F. Sharifian. - URL: http://www.colorado.edu/linguistics/symposium/PDF/FarzadSharifian-LinguisticTheoryandCulturalConceptualizations.pdf (2012 March, 11).

232. Schmitt, M.P. Savoir-lire: précis de lecture critique [Text] / M.P. Schmitt, A. Viala. - Paris : Didier, 1982. - 224 p.

233. Siess, J. « Introduction » [Electronic resource] / J. Siess // Argumentation et Analyse du Discours. - 2010. - № 5. - URL: http://aad.revues.org/1001 (2011, July 17).

234. Widdowson, H. G. Discourse Analysis [Text] / H. G. Widdowson. - Oxford : Oxford University Press, 2007. - 136 p.

235. Wodak, R. Critical discourse analysis: history, agenda, theoiy and methodology [Text] / R. Wodak, M. Meyer // Methods of critical discourse analysis / compiled by R. Wodak, M. Meyer. - London : SAGE Publications, 2009. - 205 p. 2-34.

236. Zima, E. «Ce n'est pas très beau ce que vous avez dit!» The activation of resonance in French parliamentary debates [Electronic resource] / E. Zima, G. Brône, K. Feyaerts, P. Sambre // Discours. - 2009. - № 4. - URL: http://discours.revues.org/7337 (2011, July 13).

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ И ПРИНЯТЫЕ

СОКРАЩЕНИЯ

1. БПС - Большой психологический словарь [Текст] / под ред. Б.Г. Мещерякова, В.П. Зинченко. - М. : Прайм-Еврознак, 2003 - 672 с.

2. БС - Бизнес словарь [Электронный ресурс]. - URL: http://www.businessvoc.ru/bv/Term.asp?word_id=26382 (10 сент. 2012).

3. БТС - Большой толковый словарь русского языка [Текст] / сост., гл. ред. С.А. Кузнецов. - СПб. : «Норинт», 1998. - 1536 с.

4. Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка [Текст]: В 4 т. Т. 2. И - О / В. Даль. - М. : Рус. Яз, 1989. - С. 195 (Критика).

5. КСКТ - Краткий словарь когнитивных терминов [Текст] / под общей ред. Е.С. Кубряковой. - М. : Изд-во МГУ, 1997. - 246 с.

6. ЛЭС - Лингвистический энциклопедический словарь [Электронный ресурс] / гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Большая Рос. энцикл. Директмедиа Паб-лишинг, 2009. - 1 электрон, опт. диск (CD-ROM).

7. МЭ - Медицинская энциклопедия [Электронный ресурс]. - URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_medicine/12104 (10 нояб. 2009).

8. НФЭ - Национальная философская энциклопедия [Электронный ресурс]. -URL: http://terme.ru/dictionary (19 дек. 2010).

9. Ушаков, Д.Н. Толковый словарь русского языка в 4-х т. [Электронный ресурс] / Д.Н. Ушаков. - М.: Сов. энцикл.: ОГИЗ, 1935-1940. - URL: http://feb-web.ru/feb/ushakov/ush-abc/default.asp (14 мая 2012).

10. ФС - Философский словарь [Текст]. - 5-е изд. - М. : Политиздат, 1986. -590 с.

11. Шишмарёв, В.Ф. Словарь старофранцузского языка к Книге для чтения по истории французского языка [Текст] / В.Ф. Шишмарёв. - Москва, Ленинград : Изд-во Академии наук СССР, 1955. - 274 с.

12. ЭК - Эффективная коммуникация: история, теория, практика: Словарь -справочник [Текст] / отв. ред. М. И. Панов, Л. Е. Тумина. - М. : ООО «Агенство «КРПА Олимп», 2005. - 960 с.

13. Энциклопедия Кругоевет - Энциклопедия Кругоевет. Универсальная научно-популярная онлайн-энциклопедия [Electronic resource]. - URL: http://krugosvet.ru/enc/nauka_i_tehnika/matematika/ALGORITM.html?page=0,l #part-1689 (15 мая 2010).

14. CNTRL - Centre Nationale de Ressources textuelles et lexicales [Электронный ресурс]. - URL: http://www.cnrtl.fr/definition/anormal (10 сент. 2012).

15. DAD - Dictionnaire d'Analyse du Discours [Text] / sous la dir. de P. Cha-raudeau, D. Maingueneau. - Paris : Editions du Seuil, 2002. - 662 p.

16. DH - Dictionnaire historique de la langue française [Text]: Tome 3 Pr- Z / sous la direction de Alain Rey. - Paris: Dictionnaires le Robert, 1998. - P. 3370 -3381.

17. DS - Dictionnaires des synonymes [Text] / sous la direction d'Emile Genou-vrier. - Paris : LAROUSSE, 1992. - 752 p.

18. EU - Encyclopaedia Universalis [Text] : Corpus 20. - Paris : Encyclopaedia universalis, 1996. - 1104 p.

19. Larousse - Larousse. Dictionnaires encyclopédique [Text] / sous la direction d'Yves Garnier-P.: LAROUSSE, 2001. - 1780p.

20. Robert - Le Petit Robert. Dictionnaire de la langue française [Text] / sous la direction de Paul Robert. - Paris : Dictionnaires le Robert, 1993. - 2176 p.

21. NDEH - Nouveau dictionnaire étymologique et historique [Text] / 6-e édition revue et corrigée par A. Dauzat, J. Dubois, H. Mittérand. - Paris : Larousse, 1990. - 805 p.