Адаптация к рискам трансформационных процессов в российском обществе тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 22.00.04, доктор наук Мозговая Алла Викторовна

• Мозговая Алла Викторовна
• доктор наук
• 2020

Оглавление диссертации доктор наук Мозговая Алла Викторовна

Введение

Глава первая. Адаптация к неопределенности и рискам трансформирующейся среды: теоретическая и эмпирическая концептуализация

1.1 Адаптация к неопределенности как способ достижения приемлемого статуса безопасности

1.2 Теоретическая и эмпирическая концептуализация

в исследованиях риска

Краткое резюме по первой главе

Глава вторая. Идентификация трансформационных рисков

социетального уровня

2.1 Социоструктурные координаты социетальной трансформации

2.2 Социальная сфера как пространство проявления социально-структурных неравенств: выявление рисков

и ресурсы адаптации

2.3 Неопределенность нормативной системы как риск снижения качества человеческого потенциала: девиации в

трансформирующейся социальной среде

Краткое резюме по второй главе

Глава третья. Приемлемость риска как цель адаптации в

субъект-субъектных отношениях

3.1 Адаптация к последствиям бедствий и катастроф как определение зоны социально приемлемого риска:

социальные институты, территориальные общности

3.2 Адаптация к кризису как этапу структурирования неопределенности и форме актуализации риска

3.3 Коммуникация как средство достижения социальной приемлемости риска

3.3.1 Подходы к определению социальной

сущности рисковой коммуникации

3.3.2 Социологическое обеспечение рисковой коммуникации

Краткое резюме по третьей главе

Глава четвертая. Адаптация к повседневным и острым рискам: детерминанты выбора стратегии на личностном уровне

4.1 Прикладные исследования в области социологического

анализа риска

4.2 Личностный уровень идентификации и оценки риска

для выбора стратегии адаптации к условиям неопределенности

4.2.1 Составляющие выбора стратегии действий

в ситуациях неопределенности

4.2.2 Социальная защищенность, удовлетворенность жизненными условиями, институциональное доверие как ресурсы адаптации в условиях повседневных

и острых рисков

Краткое резюме по четвертой главе

Заключение

Список литературы

Список иллюстративного материала

Приложение: Базовый блок вопросов

инструментария исследований

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Адаптация к рискам трансформационных процессов в российском обществе»

Введение

Актуальность темы исследования. На современном этапе развития общественных систем неопределённость социальных процессов утрачивает качество чрезвычайности и становится неотъемлемым свойством повседневности, что обусловливает актуализацию проблематики адаптации. Нелинейность и многофакторность детерминации социальных изменений фиксируется всеми социологами, рефлексирующими по поводу «социокультурной динамики» (С. Кравченко, П. Сорокин), «порядка из хаоса» (И. Пригожин), «ускользающего мира» и «устроения общества» (Э. Гидденс), «системы современных обществ» (Т. Парсонс), «общества риска» (У. Бек). Ускорение темпов формирования, функционирования, устаревания и «переформатирования» факторов социальной среды обостряют интерес и социальную значимость результатов исследований феномена неопределённости в социальном пространстве современного российского общества.

Понятие «неопределённость» широко используется в концептуализации трансформационных процессов социальной и экономической сфер. Основной фундаментальный признак неопределённости - это неоднозначность позитивной направленности изменений. На какой бы позиции ни находился социальный субъект: деятельностной или пассивной, взаимодействовать с неопределённостью ему так или иначе придётся. Нестабильность и неустойчивость привычных условий среды, противоречие между инновациями и повседневностью требует и от индивида и от социальных субъектов тех или иных усилий по её упорядочиванию.

На уровне социальных институтов упорядочивание неопределённости осуществляется через механизм организации и управления; на уровне личности -через механизм взаимодействия с меняющейся средой, то есть через адаптацию, корректировку своей жизненной стратегии. Актуальным и социально значимым представляется научное обоснование социологической сущности феномена неопределённости на идеях диалектики, рассматривая неопределённость не

столько как противоположность стабильности и устойчивости, сколько как этап развития и социальной системы и личности, требующих адаптации.

Степень разработанности темы исследования

К понятию адаптации обращается большая часть исследователей, анализирующих социальное и межличностное взаимодействие. В отличие от биологии, акцентирующей внимание на приспособлении живых организмов к трансформации среды обитания, социологи и демографы обращались к аспекту взаимодействия социальных акторов с меняющейся средой.

Реформирование и модернизация, заявленные в девяностых годах прошлого века, со временем обрели качество системной трансформации и дали мощный стимул теоретическим исследованиям сущности адаптации как социального процесса, эмпирическим исследованиям факторов и динамики адаптации населения к переменам и тем рискам, которые формируются в процессе реализации социальных изменений.

Для тематики диссертационного исследования актуальными представляются направления, предметом интереса которых выступают теоретические представления о социальной адаптации в условиях социальных изменений, о специфике российской трансформации, о неопределенности, социетальных и социальных рисках.

Социологическое представление об адаптации как социальном процессе разрабатывают П. М. Козырева, Л. В. Корель, П. С. Кузнецов, М. А. Шабанова.

Специфика трансформационных процессов, реформирования и модернизации изучается в работах Л. А. Беляевой, Т. И. Заславской, Н. И. Лапина, В. В. Локосова, Н. Ф. Наумовой, М. Ф. Черныша, В. А. Ядова.

Социально-экономические аспекты адаптации населения к трансформационным процессам исследуются Е. М. Авраамовой, П. М. Козыревой, Н. Е. Тихоновой.

Социоструктурные процессы, проблемы социальной сферы, связанные с трансформационными изменениями, в частности неравенства, мобильность, занятость, средний класс являются предметом исследований Е. М. Авраамовой, Л.

А. Беляевой, З. Т. Голенковой, М. К. Горшкова, Е. Ш. Гонтмахера, Г. Е. Зборовского, С. В. Мареевой, С. М. Мягкова, Н. Е. Тихоновой, М. Ф. Черныша, И., О. И. Шкаратана.

Личностные аспекты адаптации к неопределенности изучаются А. Г. Асмоловым.

В предметной области, которую условно можно обозначить как социология неопределенности работают Ю. А. Зубок, И. Пригожин, Н. Л. Смакотина.

Теоретико-методологические представления о риске обосновывают А. П. Альгин, У. Бек, Э. Гидденс, Ю. А. Зубок, С. А. Кравченко, Н. Луман, Б. Н. Порфирьев, П. Штомпка, О. Н. Яницкий.

В массиве прикладных исследований относительно социальных рисков необходимо отметить многолетние разработки сотрудников факультета социологии Алтайского госуниверситета по направлению «Социология социальных рисков и безопасности»: О. Н. Колесниковой, С. Г. Максимовой, В. В. Нагайцева, С. Г. Ноязиной, Д. А. Омельченко, Е.А. Попова. Социальные риски в сфере экономики и финансов исследует В. А. Лапшов.

На факультете социологии Белгородского университета разрабатываются проблемы оценки социальных рисков в техногенной сфере и формирования системы гражданской экспертизы относительно рисков (И. С. Шаповалова).

Адаптация к рискам социальных изменений на различных структурных уровнях российского общества является предметом теоретических и эмпирических разработок сотрудников сектора проблем риска и катастроф Института социологии ФНИСЦ РАН.

Среди зарубежных коллег по прикладным социологическим разработкам в области анализа риска следует назвать О. Ренна (Германия), П. Словика (США), Л. Шоберга (Швеция).

Объект, предмет, цель, задачи исследования

Объект исследования - население, социальные и профессиональные группы, региональные и территориальные общности.

Предметом изучения является процесс распознавания, оценки, выбора стратегии адаптации к рискам неопределенности в период трансформаций, кризисов, пост-катастрофного восстановления.

Цель диссертационного исследования - выявить институциональные и личностные факторы распознавания угроз и определения стратегии адаптации к рискам социальных изменений на различных структурных уровнях российского общества в период с 1994-го по 2019-ый год.

Для выполнения поставленной цели в соответствии с предметом и в отношении объекта предусмотрено выполнение ряда задач.

- произвести теоретическую и эмпирическую концептуализацию относительно взаимосвязи понятий трансформационных процессов, неопределенности, рисков;

- выявить риски социетального уровня: в динамике и качественных особенностях трансформации социальной структуры, социальной сферы;

- проанализировать статистические и социологические эмпирические данные о способах адаптации населения к рискам социальной структуры и социальной сферы;

- обосновать понимание приемлемости риска в ситуациях социальных изменений как цели управления и адаптации к неопределенности в субъект-субъектных отношениях;

- обосновать и апробировать на материалах эмпирических исследований подход к пониманию детерминант выбора стратегии адаптации к повседневным и трансформационным рискам.

Методология и методы исследования

Исследовательская, аналитическая, интерпретационная работа строилась на ряде основных методологических положений и методических разработок:

социально-философские концепции риска У. Бека, Э. Гидденса, Н. Лумана, О. Н. Яницкого;

концепция риска как измеримой неопределенности Ю. А. Зубок, Ф. Х. Найта, Б. Н. Порфирьева;

концепции жизненных стратегий и жизненного ориентирования личности К. А. Абульхановой-Славской, Е. И. Головахи, Ю. М. Резника;

положения социологии адаптации Л. В. Корель, П. М. Козыревой, и социологии неопределенности Н. Л. Смакотиной, идея А. Г. Асмолова об освоении неопределенности как адаптации с целью развития;

основные положения концепций обоснования научных выводов в прикладной социологии Г. С. Батыгина, М. К. Горшкова, Ф. Э. Шереги, В. А. Ядова;

концепция социальных изменений П. Штомпки; структурно-деятельностная концепция трансформации Т. И. Заславской;

концепции целенаправленного поведения и структуры ценностного сознания личности Н. Ф. Наумовой; типология ценностей Н. И. Лапина;

концепция установки в интерпретации А. Г. Асмолова; диспозиционная концепция социального поведения личности В. А. Ядова;

концепция социальной общности Г. Е. Зборовского;

разработки относительно надежности данных социологических исследований Г. И. Саганенко, относительно типологии социологических данных Г. Г. Татаровой.

Эмпирическая база

Эмпирическую базу диссертационной работы составляют данные следующих исследований.

Данные комплекса исследований, проведенных по Чернобыльской проблематике частично по заказу соответствующих ведомств, частично по своей инициативе с 1991-го по 1994-ый год:

1. Серия экспертных опросов.

2. Опросы жителей и специальных контингентов (врачи, учителя, специалисты и др.) шести российских областей, пострадавших от аварии на Чернобыльской атомной станции; опросы проводились по целевым выборкам, то есть только в тех населенных пунктах, которые подверглись радиационному

воздействию. Общее количество опрошенных составило 937 взрослых и 690 подростков. Анализ производился отдельно для подростков и взрослых.

3. Репрезентативный опрос жителей Брянской области по многоступенчатой случайной выборке, в которую входили как пострадавшие, так и не пострадавшие от аварии населенные пункты. Было сформировано 29 бригад интервьюеров. Всего, кроме города Брянска, в выборку вошли 40 населенных пунктов городского типа и 83 - сельского. Общее количество опрошенных составило1105 человек.

4. Несколько опросов Чернобыльских спасателей - ликвидаторов: один по общероссийской выборке (опрошено 604 человека); трижды в режиме мониторинга по трем областям - Брянской, Владимирской, Московской (в среднем по 200 человек в каждом регионе); по городу Москве. Все выборки случайные репрезентативные.

5. Массив данных репрезентативного выборочного опроса жителей города Карабаш Челябинской области, проведенного в 1994-ом году по обращению Администрации города. Количество опрошенных составило 302 человека. Работа проводилась методом личностного интервью («лицом к лицу») по формализованному инструментарию.

6. Массив данных, собранных в ходе инициативного исследования в 1999-ом году по случайной бесповторной выборке, репрезентирующей половозрастной состав населения, начиная с 18-ти лет, в городе Воскресенске Московской области. Общее количество опрошенных составляет 166 человек.

7. Данные опроса населения острова Сахалин, проведенного в 2000-ом году по бесповторной районированной случайной выборке, репрезентирующей половозрастной состав населения, начиная с 18-ти лет. Районирование осуществлялось по критерию особенностей природопользования: промышленное рыболовство, нефтедобыча, крупный город. Общее количество опрошенных составляет 500 человек. Исследование проводилось совместно с Фондом дикой природы при поддержке Администрации Сахалина.

8. База данных общероссийского опроса, проведенного в 2005-ом году по квотной выборке. Общее количество опрошенных составляет 3000 тысячи человек. Исследование выполнено по госконтракту (руководители М. К. Горшков, А. В. Мозговая).

9. Данные регионального опроса населения Новохоперского района Воронежской области, проведенного по инициативе и при поддержке Общественной палаты России и общественных природоохранных организаций района в 2012-ом году по квотной выборке, репрезентирующей поло-возрастной состав населения района, начиная с 18-ти лет. Общее количество опрошенных составляет 500 человек.

10. Данные регионального опроса населения Новохоперского района Воронежской области, проведенного в 2013-ом году по договору оказания экспертных услуг с Агентством по инновациям и развитию Воронежской области по квотной выборке, репрезентирующей поло-возрастной состав населения района, начиная с 18-ти лет. Планировалась выборка объемом 500 человек, после контрольной процедуры и ремонта выборки принято к анализу 394 анкеты.

11. Данные трех «волн» мониторинговых опросов населения современной России, проводимых Институтом социологии ФНИСЦ РАН с 2014 года при финансовой поддержке РНФ по тематике «Динамика социальной трансформации современной России в социально-экономическом, политическом, социокультурном и этнорелигиозном контекстах». (Руководитель академик М. К. Горшков).

Положения, выносимые на защиту

1. Неотъемлемым свойством трансформационных процессов является неопределенность, фундаментальный признак которой это неоднозначность позитивной направленности изменений, чем обусловливается переориентация жизненной адаптационной стратегии с абсолютной безопасности на приемлемый риск как статус безопасности. На какой бы позиции ни находился социальный субъект: деятельностной или пассивной, взаимодействовать с неопределённостью ему так или иначе придётся. Нестабильность и неустойчивость привычных

условий среды, противоречие между инновациями и повседневностью требуют и от индивида, и от социальных субъектов тех или иных усилий по её упорядочиванию - адаптации.

Неопределенность имманентно (сущностно) содержит риск как вероятность ущерба от неадекватного выбора стратегии упорядочивания, структурирования неопределенности.

На уровне социальных институтов упорядочивание неопределённости осуществляется через механизм организации и управления; на уровне личности -через механизм взаимодействия с меняющейся средой, то есть через корректировку своей жизненной стратегии.

Упорядочивание неопределенности на институциональном уровне может обусловить формирование рисков на уровне общности и личности, которые вынуждены выстраивать способы и создавать практики взаимодействия с рисками, адаптироваться к ним.

2. Неопределенность представляет собой свойство среды, в которой развивается специфический процесс «созревания» нового качественного состояния, перехода одной качественной определенности в другую через реформирование, модернизацию, системную трансформацию в зависимости от сложности системы, степени и глубины качественных преобразований

Период «созревания» нового качества является кризисом, обусловленным противоречием между традицией и инновацией, между новыми проявлениями и старыми способами взаимодействия со средой. Пока не осознан сам факт этого качественного преобразования не начнется и процесс адаптации через структурирование неопределенности, выявления в ней нового качества, конструирования возможностей в соответствии с идентификацией неблагоприятных событий (риска), оценкой приемлемости последствий, исходя из ресурсов, которые имеются в распоряжении субъектов адаптации.

3. Появляются новые факторы среды, по отношению к которым не срабатывают привычные практики взаимодействия, обычно обеспечивающие позитивный результат. Субъект вынужден создавать новые практики и

наращивать / преобразовывать ресурсы, в том числе информационные. На уровне социальных институтов, поселенческих общностей целью адаптации является приемлемый риск, на уровне индивида - статус безопасности.

Механизм достижения приемлемого риска на уровне региональных и локальных поселенческих общностей, профессиональных сообществ -коммуникация на базе методологии социальной ответственности.

4. На уровне семьи и отдельной личности целью адаптации к изменениям макро- и микросреды является достижение комфортного самочувствия, статуса безопасности, обеспечивающего минимальную уязвимость и максимальную устойчивость внешних факторов как контекста для реализации тех или иных личностных целей, стратегии жизни в целом. На уровне личности адаптация к новым факторам среды идет через освоение / конструирование адаптационных практик, наращивание / приобретение адаптационных ресурсов, за счет чего происходит совершенствование адаптационного потенциала личности, в частности его существенной субъективно-личностной составляющей, влияющей на направленность и качество адаптации: жизненной стратегии личности.

Для успешной адаптации к неблагоприятным последствиям трансформационных процессов стратегия реагирования (смягчение последствий риска) оказывается недостаточной, необходимым становится формирование новых способов, практик, технологий взаимодействия с неопределенностью, то есть развитие адаптационного потенциала, как индивида, так и социальной общности.

5. Структурирование неопределенности как цель продуктивного взаимодействия с ней осуществляется для сохранения целостности объекта ответственности и контроля: общества как системы, отдельных сфер жизнедеятельности, социальных институтов. территориально-поселенческих образований, семей, индивидов. Объектом ответственности и контроля для социальных субъектов является качество социальности - способности к функциональному взаимодействию и управляемому институциональному развитию на базе саморефлексии явлений, процессов, отношений.

Для индивида и семьи объектом ответственности является ресурсный потенциал. Такой подход позволяет на уровне прикладной социологии изучать специфику адаптации к неопределенности и рискам «социального мира» как к инновационной деятельности по конструированию адаптационных практик.

6. Обновляющаяся в ходе трансформационных процессов социальная среда характеризуется множеством разновекторных изменений, происходящих в российском обществе на социетальном уровне. Наряду с несомненным модернизационным продвижением формируются области, неопределенность последствий изменений в которых содержит вероятность появления новых и усиления существовавших ранее социальных рисков. Многообразие социальных рисков проявляется через многочисленные проблемные зоны социума.

На макроуровне объектами социальных рисков выступают нации, государства, основные сферы жизнедеятельности общества. На институциональном и социоструктурном уровнях - социальные институты и социальные группы. На уровне индивидов риски макроуровня и социоструктурные риски проявляются в особенностях качества жизни, социального самочувствия, социальной защищенности. Исследования динамики социального самочувствия населения современной России показывают, что негативными оценками динамики изменений в социальной сфере отличаются наименее ресурсные категории населения в противостоянии как социальным рискам, так и тем угрозам и опасностям, которые формируются в других сферах жизнедеятельности общества. Факторами решающего влияния на их оценки по данным анализа являются не социально-демографические характеристики и не фактологические показатели уровня и качества жизни, а факторы, называемые «неэкономическими» - индивидуально-личностные и мировоззренческие показатели, в особенности установка на помощь государства как основной адаптационный ресурс.

Фундаментальная специфика рисков социальной сферы состоит в том, что они раскалывают общество по ресурсам противостояния и адаптации к

неопределенности и угрозам, углубляют социально-структурную дифференциацию в обществе.

7. Социоструктурные изменения, обусловленные трансформационными процессами, содержат потенциал неравенства распределения рисков в силу неравенства ресурсов для позитивной адаптации и снижения уязвимости и той «социальной цены», которую платят различные категории населения за адаптацию к трансформационным и иным рискам.

Оценка этого неравенства «опрокидывается» на все составляющие социальной сферы жизнедеятельности трансформирующегося общества и обусловливают негативные оценки значительной части населения своего социального самочувствия и уровня адаптационного потенциала.

Одной из крайне негативных адаптационных стратегий становится девиация на фоне неопределенности институционально-нормативной системы. Самоотчуждение от социальной реальности снижает качественные показатели человеческого потенциала общества.

Способы институциональной адаптации к социетальным (социоструктурным и рискам социальной сферы) рискам через структурирование неопределенности и снижение уязвимости общества как системы осуществляется на институциональном уровне. На этом уровне целью программ и методов адаптации становится снижение материального и физического ущерба от трансформационных рисков.

8. Как потенциальная возможность ущерба в социетальном пространстве неопределенность находит проявления через чрезвычайные ситуации, кризисы, которые при непродуктивной стратегии преодоления могут перейти в фазу катастрофы. При таком подходе катастрофы рассматриваются как один из результатов функционирования социальных систем.

Тем самым событийный подход, в рамках которого катастрофа трактовалась как несчастный случай, сменяет социопроблемный, в котором акцент переносится на социальный контекст катастроф, на социальные процессы и структуры, в границах которых формируются кризисы как предпосылки катастроф. Адаптация

субъектов к кризису требует институциональной рефлексии и разработки способов разрешения противоречия, которое и лежит в основе кризиса.

Адаптация к ставшему, осуществившемуся риску - катастрофе -посткатастрофное восстановление территорий и населения имеет двойственную природу, субъектами, несущими ответственность за ре- адаптацию, восстановление благоприятной для жизни среды, социального и физического здоровья пострадавшего населения, снижения материального ущерба (утрата собственности, прежде всего жилья) требует диалога, субъект-субъектной коммуникации.

Риск разъединяет, противопоставляет принимающих решения и тех, на кого эти решения распространяются, формируя специфические социальные неравенства. Ситуация риска предполагает субъект-субъектные отношения -переговоры и поиск приемлемых решений. Социальное управление и управление рисками в конкретных условиях должно опираться не только на технологические показатели, но и на данные социологической диагностики, не опросов общественного мнения, а именно грамотно проведенных социологических исследований, рассматриваемых как научное обоснование управленческих решений.

9. В последнее десятилетие XX века в практику управления вошли так называемые программы рисковой коммуникации, которые к сегодняшнему дню прошли эволюционный путь от простого информирования населения о рисках до участия граждан в процессе принятия решений в отношении рисков. Программы рисковой коммуникации, таким образом, выступают инструментом управления рисками. Умение пользоваться этим инструментом повышает эффективность управленческой деятельности в отношении рисков, что в свою очередь позволяет снизить объемы материальных расходов, обеспечить политическую стабильность в обществе и, наконец, спасти множество человеческих жизней в случае наступления рискового события

Подход к пониманию коммуникации в контексте диссертационной работы более широкий, чем информирование, коммуникация трактуется как процесс

социального общения, взаимодействия субъектов социального действия, сущностью которого является предотвращение или минимизация ущерба. Рисковая коммуникация представляет процесс целенаправленного общения социальных субъектов для выработки решений относительно управления рисками и проектирования реализации решений.

Методологии социологической концепции общения и социологической концепции ответственности позволяют сменить основной постулат с продвижения нужной производителю риска информации на создание общего для потребителей и производителя рисков «поля» представлений, оценок, согласованных установок, в конечном счете - «поля» приемлемости риска.

Продуктивность моделей рисковой коммуникации напрямую связана с социологической поддержкой, обеспечивающей создание программ социально-экономической безопасности и развития общности, ориентированных на гуманистические ценности и устойчивое развитие.

Социологическая поддержка рисковой коммуникации представляет собой единство методологии, методики, техник и процедур, обеспечивающих социальную направленность решений, вырабатываемых в процессе рисковой коммуникации.

10. Потребность в эмпирическом социологическом исследовании феномена риска связана с тем обстоятельством, что объяснение, следовательно, и контроль над риском невозможны без учета интересов, ценностей, особенностей жизненного уклада социальных субъектов.

Ограничения техническо-экономического подхода связаны с узким пониманием сущности ущерба, а также с тем, что распознавание и оценка рисков осуществляются людьми и не могут быть абстрагированы от их субъективных ценностей, от интересов тех социальных групп, которые они представляют.

Сведение нежелательных последствий только к физическому, экономическому или экологическому ущербу исключает другие последствия, которые социальные субъекты могут рассматривать как нежелательные, поскольку восприятие зависит от системы ценностей и предпочтений.

«Интегральный риск» базируется на оценке «ожидаемого ущерба». Такая оценка должна включать в себя не только поддающиеся исчислению показатели риска, разработанные в рамках технического подхода, но и показатели, базирующиеся на субъективных оценках экспертов, населения, лиц, принимающих решения. Тогда приемлемость как показатель промышленной безопасности уравновесится социальной приемлемостью риска. Социальная приемлемость рисков складывается из оценок допустимости ущерба различного типа, которые дают социальные субъекты, включенные в конкретную рисковую ситуацию, для которой необходимо наличие источника риска и уязвимости (незащищенности) среды обитания и здоровья населения.

Список литературы диссертационного исследования доктор наук Мозговая Алла Викторовна, 2020 год

источник + + +

опасности

вероятность + +

Многолетняя напряженная рефлексия, сопоставление результатов анализа, представленного в этой таблице, с результатами эмпирических исследований

привели диссертанта к определенному пониманию структуры факторов так или иначе участвующих в личностной оценке риска и принятии решения о выборе той или иной стратегии адаптации к риску как потенциальному ущербу той или иной природы. Обоснованию и анализу результатов эмпирических исследований посвящен следующий параграф работы.

4.2 Личностный уровень идентификации и оценки риска для выбора стратегии адаптации к условиям неопределенности

4.2.1 Составляющие выбора стратегии действий в ситуациях

неопределенности

Понятие выбора вплоть до 70-х годов прошлого века преимущественно разрабатывалось в экономической сфере. Исходным считалось представление о том, что, делая выбор, индивид действует рационально, то есть основывается на логичном и последовательном мышлении. Выбор трактовался как результат нахождения некоторого баланса между издержками и выгодами и рассматривался как «ожидаемая финансовая ценность» (Б. Паскаль, 1670 год), позже - как «ожидаемая полезность» (Д. Бернулли, 1738 год). К середине прошлого века сформировались аксиомы рационального выбора: в 1944-ом году опубликована работа Дж. Фон Неймана и О. Моргенштерна361, с которой специалисты связывают формирование научного направления: «Теория принятия решений».

«При условии, что эти аксиомы справедливы, доказывается теорема о существовании некой функции, устанавливающей человеческий выбор, -функция полезности...С содержательной точки зрения делается предположение,

361 Русский перевод опубликован в 1970-ом году: Нейман Дж. фон, Моргенштерн О. Теория игр и экономическое поведение. М. : Наука, 1970. 708 с.

что человек как бы взвешивает на некоторых «внутренних весах» различные альтернативы и выбирает из них ту, полезность которой больше»362.

Основателями теории рационального выбора историки направления считают Джеймса Коулмена и Йона Элстера363. В социологии теория рационального выбора наиболее целенаправленно представлена в работе Дж. Коулмена «Основы социологической теории»364

Одно из исходных положений теории состоит в принятии за аксиому рациональное поведение субъекта, точнее - возможность объяснения решения рациональностью, очевидными факторами, преимущественно экономической природы.

Исследователи истории формирования теории рационального выбора установили направленность развития ее исходных положений от «надындивидуальности» к субъективности выбора, к поведенческим наукам365

Теория рационального выбора включает целый ряд направлений. Прескриптивное (логическое), важной областью которого является теория игр. Направление отвечает на вопрос о том, как действовать, чтобы соблюдать собственные интересы. Важной областью дескриптивного (эмпирического) направления является «экономическая теория демократии», представляющая политическую борьбу как экономическую конкуренцию, где программа политика является товаром, за приобретение которого можно проголосовать, если он отвечает интересам голосующих. Эмпирический нормативный подход базируется на равновесии свободного выбора и принуждения366.

362 Ларичев О. И. Теория и методы принятия решений, а также Хроника событий в Волшебных странах: Учебник. Изд. второе, перераб. и доп. М. : Логос, 2002. С. 39.

363 Култыгин В. П. Теория рационального выбора - возникновение и современное состояние // Социологические исследования. 2004. № 1. С. 28.

364 Coleman J. Foundations of Social Theory. Cambridge, Mass. 1990. 993 р.

365 Швери Р. Теория рационального выбора: аналитический обзор // Социологический журнал. 1995. Том 0. № 2. С. 43-56.

366 Швери Р. Теория рационального выбора: аналитический обзор // Социологический журнал. 1995. Том 0. № 2. С. 43-56. Култыгин В. П. Теория рационального выбора -возникновение и современное состояние // Социологические исследования. 2004. № 1. С. 27-36.

Со временем накопились данные, которые показывали, что не все укладывается в аксиомы экономического поведения, потребовалось обоснование «теории субъективной ожидаемой полезности», а к концу 70-х годов прошлого века представление о том, что в реальной жизни процесс выбора гораздо сложнее и субъективнее, особенно в ситуациях риска, привело к появлению «теории перспектив» Д. Канемана и А. Тверски367

Структура выбора в ситуациях неопределенности. В социальном мире индивиду приходится так или иначе жить и действовать, для чего им и создается индивидуальная система ориентирования в социальной реальности. Ее необходимыми элементами являются:

- представления о жизненных перспективах как образе будущего;

- индивидуальный ресурсный потенциал;

- жизненный опыт;

-оценка защитной функции институционально-властной среды.

Сознательное, то есть субъективно контролируемое поведение индивида предполагает результат как опосредованное имеющимися или вновь созданными ресурсами достижение некоторой цели. Опыт успешного взаимодействия со средой выступает предпосылкой формирования жизненных стратегий и практик.

Жизненное ориентирование личности (семьи) в социальной реальности производится через нахождение (конструирование) баланса между образом будущего, индивидуальным ресурсным потенциалом, институциональным контекстом с учетом жизненного опыта (наличных практик).

Выбор в ситуациях неопределенности представляет собой определение способа использования ресурсного потенциала, исходя из: субъективной ценности (значимости, полезности) того или иного исхода, разрешения проблемной ситуации и институционально-нормативного контекста этой ситуации. Таким образом, оценка в условиях неопределенности личностно и социально детерминирована. В свою очередь субъективная ценность (полезность)

367 Kahneman D., Tversky A. Prospect Theory: an Analysis of Decisions under Risk // Econometrica. 1979. N 47. Р. 263-291.

соотносится с жизненными перспективами, ядром которых выступают цели (притязания).

Выбор стратегии действий в ситуациях риска рационален поскольку за ним следует целенаправленное и целерациональное поведение. Рациональность в таких ситуациях следует трактовать не как свойство личности, обусловленное спецификой психологической структуры, а как способ, стиль поведения, взаимодействия со средой в ситуациях с мультивариантным исходом.

На Рисунке 4.1 графически представлена структура выбора стратегии действий в условиях неопределенности

Тип

рациональности

Субъективная

значимость определенного

ущерба на момент выбора

индивидуальный ресурсный потенциал

-►

*---►

оценка способности институционально -нормативного контекста обеспечить социальную защищенность

Рисунок 4.1

Структура выбора стратегии действий в условиях неопределенности

В конкретной ситуации после идентификации риска индивид соотносит субъективную значимость ущерба с параметрами своей системы ориентирования в социальной реальности и оценивает степень уязвимости. Результатом выступает

произведенный на основе характерного для индивида типа рациональности выбор стратегии адаптации к ситуации неопределенности.

Из эмпирически зафиксированных факторов, связанных с наличием и различной степенью развитости рациональности именно как способа взаимодействия с неопределенностью, выявлены склонность и характер принятия

368

решений, «стратегичность целеполагания и планирования» .

Нам до некоторой степени повезло в том смысле, что получили возможность реализовать свои эмпирические амбиции в то время, когда западная эмпирическая рискология уже осознала ограниченность подхода, основанного на замере риск-восприятия (регсерйоп). В инструментарий опросов, начиная с 1991-года, закладывалась возможность замера как фактологических, так и оценочных показателей, связанных с идентификацией и оценкой риска и выбором стратегии действий в ситуациях неопределенности исхода.

Типология риска в инструментарии опросов строится на базе авторского содержания понятия: поскольку риск определяется как потенциальная возможность угрозы будущих потерь (ущерба), обусловленных субъективным решением, постольку в эмпирической интерпретации ключевым критерием выступает «ущерб» (потери):

- материальный (потеря имущества, собственности),

- физический (ухудшение, утрата здоровья),

- психологический (стресс, потеря контроля над своей жизненной ситуацией),

- социальный (потеря работы, служебного положения, статуса),

- духовный (обесценивание человеческой жизни, деградация окружающей среды),

- моральный (изменение жизненного уклада, слом жизненных планов),

- экономический (финансовые потери, утрата или обесценивание

368 Наумова Н. Ф. Социологические и психологические аспекты целенаправленного поведения. М. : Наука, 1988. С.164.

сбережений).

Именно через оценку допустимости ущербов различного типа можно выйти на обоснованные суждения относительно субъективной значимости / ценности носителей этой значимости. Предмет интереса состоит в выявлении наличия / отсутствия специфики выбора стратегии адаптации в условиях различных типов риска: повседневных, потенциальных, острых (актуальных, трансформационных); с отдаленными, привычными, реальными последствиями.

Субъективная значимость потерь / приобретений как фактор оценки в ситуациях неопределенности. Для формулирования обоснованных выводов анализируются данные нескольких региональных и одного общероссийского исследования:

- массив данных, собранных в ходе инициативного исследования в 1999-ом году по случайной бесповторной выборке, репрезентирующей поло -возрастной состав населения, начиная с 18-ти лет, в городе Воскресенске Московской области. Общее количество опрошенных составляет 166 человек;

- данные опроса населения острова Сахалин, проведенного в 2000-ом году по бесповторной районированной случайной выборке, репрезентирующей половозрастной состав населения, начиная с 18-ти лет. Районирование осуществлялось по критерию особенностей природопользования: промышленное рыболовство, нефтедобыча, крупный город. Общее количество опрошенных составляет 500 человек. Исследование проводилось совместно с Фондом дикой природы при поддержке Администрации Сахалина;

- данные общероссийского опроса, проведенного в 2005-ом году по квотной

выборке, репрезентирующей поло-возрастное распределение населения и тип поселения. Общее количество опрошенных составляет 3000 тысячи человек. Исследование выполнено по госконтракту (руководители М. К. Горшков, А. В. Мозговая);

- данные регионального опроса населения Новохоперского района

Воронежской области, проведенного по инициативе и при поддержке Общественной палаты России и общественных природоохранных организаций района в 2012-ом году по квотной выборке, репрезентирующей поло-возрастной состав населения района, начиная с 18-ти лет. Общее количество опрошенных составляет 500 человек;

- данные регионального опроса населения Новохоперского района Воронежской области, проведенного в 2013-ом году по договору оказания экспертных услуг с Агентством по инновациям и развитию Воронежской области по квотной выборке, репрезентирующей поло-возрастной состав населения района, начиная с 18-ти лет. Планировалась выборка объемом 500 человек, после контрольной процедуры и ремонта выборки принято к анализу 394 анкеты.

На Рисунке 4.2 представлены «кривые недопустимости» семи типов ущерба, построенные на основе оценок респондентов в пяти охарактеризованных выше исследованиях.

100 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0

л =

&

и

н «

И и

Щ

Т

■&

а

и

Щ

Т

В -

е

Ч е

и

Я

е и

а е

х

»у 1Л

а

о

чс

а

и щ

В"

е

И

п

а

и щ

В" -

е

Ч е

И

т

ж

Рос-05

Нвх-13

Нвх-12 ----Схл-00

Вск-99

Рисунок 4.2

Структура недопустимых ущербов по оценкам респондентов в различных исследованиях (кривые «недопустимости» ущербов различного типа)

Массивы опросов: а) Россия-05; б) Новохоперский район Воронежской области-13; в) Новохоперский район Воронежской области-12; г) Сахалин-00; в) город Воскресенск Московской области-99; типы ущерба: 1 - материальный; 2 -физический; 3 - психологический; 4 - социальный; 5 - духовный; 6 - моральный; 7 - экономический; 8 - экологический (имеется только в инструментарии опроса в Новохоперском районе Воронежской области).

Необходимо пояснить, что исследовательские массивы имеют важную для анализа и интерпретации специфику: в Новохоперском районе опросы проводились в период острого кризиса, актуального и конкретного риска, развитие которого реально угрожает здоровью населения и природной среде. Сахалинский массив характеризуется потенциальным риском с возможными

отдаленными последствиями, которые лично респондентов если и коснутся, то косвенно. Остальные массивы опрошенных не отличаются четко выраженными средовыми рисками и могут рассматриваться как фон повседневных рисков. Графическое представление результатов наглядно показывает общую для всех массивов опрошенных тенденцию. «Пики» уровня недопустимости приходятся на физический, психологический, духовный ущербы, а «впадины» - на материальный, социальный, экономический. Моральный ущерб - специфика «острого» риска. В кластер самых значимых ценностей, ущерб которым наименее допустим, попадают те, что можно охарактеризоватьа как невосполнимые, неотчуждаемые; менее значимые, но тем не менее угроза, по отношению к которым считается недопустимой, - отчуждаемыми и восполнимыми.

На Рисунке 4.3 представлены аналогичные данные по позиции «ущерб допустим».

50

40

30

20

10

&

и

н «

а

и

Щ

Т

■&

а

и

Щ

Т

В -

е

Ч е

и

а е и

а

е

^

&

о

чс

И

и щ

В"

е

И

п

Рос-05

Нвх-13

Нвх-12 ----Схл-00 .....Вск-99

Рисунок 4.3

Структура допустимых ущербов по оценкам респондентов в различных исследованиях (кривые «допустимости» ущербов различного типа)

0

Массивы опросов: а) Россия-05; б) Новохоперский район Воронежской области-13; в) Новохоперский район Воронежской области-12; г) Сахалин-00; в) город Воскресенск Московской области-99; типы ущерба: 1 - материальный; 2 -физический; 3 - психологический; 4 - социальный; 5 - духовный; 6 - моральный; 7 - экономический; 8 - экологический (имеется только в инструментарии опроса в Новохоперском районе Воронежской области)

Как видно и ожидаемо, здесь «пики» и «впадины» меняются местами. Тем не менее очевидно, что для сахалинцев пространство допустимых ущербов обширнее, чем для остальных опрошенных. На Рисунке 4.4 представлена самая «неравномерная» по оценкам степени субъективной ценности картина оценочного сознания респондентов - допускают потери и ущерб в обмен на те или иные

условия (кривые «условной допустимости»).

Рисунок 4.4

Структура ущербов, допустимых при определенных условиях, по оценкам респондентов в различных исследованиях (кривые «условной допустимости»

ущербов различного типа)

Массивы опросов: а) Россия-05; б) Новохоперский район Воронежской области-13; в) Новохоперский район Воронежской области-12; г) Сахалин-00; в) город Воскресенск Московской области-99; типы ущерба: 1 - материальный; 2 -физический; 3 - психологический; 4 - социальный; 5 - духовный; 6 - моральный; 7 - экономический; 8 - экологический( имеется только в инструментарии опроса в Новохоперском районе Воронежской области)

Анализ связи оценок субъективной значимости ущерба с типом риска показывает следующую специфику:

Актуальность и острота риска значительно повышают субъективную

значимость духовного, физического, психологического ущербов по сравнению с условиями потенциального или повседневного типов риска.

Потенциальный тип риска дает более обширное поле для «торга» (условная допустимость ущерба) по сравнению с условиями повседневных рисков по физическому ущербу: менее значим.

Повседневный тип риска дает более широкое поле для «торга» (условная допустимость) по сравнению с условиями актуального и потенциального риска по социальному и духовному ущербам: менее значимы.

Оценка допустимости ущербов как показатель субъективной значимости / ценности / полезности объектов ущерба (носителей ценностей), как показывает исследовательский опыт, тесно связана со стратегией действий в ситуации неопределенности. Однако, связь эта не является линейной и однозначной подобно тому, как декларируемая установка не приводит однозначно к соответствующему ей поведению (парадокс Ла-Пьера). Связь субъективной значимости объекта возможного ущерба со стратегией действий опосредована и иными факторами, которые не всегда поддаются измерению, более того, могут не осознаваться человеком, но тем не менее участвовать в принятии решения о выборе стратегии. Важнейшие факторы входят в систему ориентирования в социальной реальности, которую создает индивид в процессе социализации.

Стратегии адаптации к возможным рискам, декларируемые респондентами. Так или иначе, осознанная или не осознаваемая субъективная значимость потерь того или иного типа влияет на стратегию адаптации индивида к рискам, обусловленным изменениями в среде. В Таблице 4.2 представлено распределение респондентов по различным типам стратегий для трех массивов: Сахалин - 2000, город Воскресенск Московской области - 1999, Новохоперский район Воронежской области - 2013.

Таблица 4.2 - Декларируемые респондентами стратегии адаптации к рискам среды (в % к общему количеству опрошенных в каждом массиве)

Адаптационные стратегии

«наблюдатели» «борцы» - «беглецы» -

Характеристика массива данных - примут будут активно сменят

опроса изменения среды сопротивляться изменениям, навязываемым средой среду

Воскресенск - средний город с 94 чел. 54 чел. 18 чел.

наличием старого химического 57% 32% 11%

производства; риск привычный,

повседневный (п=166)

Сахалин в период реализации 169 чел. 276 чел. 52 чел.

проекта «Шельф»; риск 34% 55% 11%

потенциальный, последствия не

очевидны (п=500)

Новохоперский район 260 чел. 97 чел. 37 чел.

Воронежской области в период 66% 25% 9%

начала разработки медно-

никелевых рудопроявлений; риск

актуальный, острый при

наличии массовых протестных

выступлений населения (п=394)

Примечание: численность совокупности «беглецов» по массиву города Воскресенска меньше 30 человек; тем не менее, автор включает эту совокупность в сравнительный диссертационный анализ, поскольку данные оказались показательными и сопоставимыми.

Ситуация в инструментарии формулировалась как навязываемый институциональной средой риск непосредственно здоровью, имуществу респондента, входящей в его жизненное пространство природной среде. Стратегия респондентом таким образом соотносилась с адаптацией к нововведениям, решение о которых принималось представителями институционально-властной среды. Данные показывают, что стратегии, декларируемые респондентами, проживающими в условиях повседневных рисков

и в условиях актуального, острого трансформационного риска существенно не отличаются: большая часть опрошенных выбирает стратегию «наблюдателя». Среди жителей Сахалина «борцов» значительно больше, хотя риски еще не очевидны. Причем, дополнительный анализ показывает, что такие данные характерны для всех семи точек опроса. Между тем, по оценкам недопустимости ущербов регион потенциального риска не отличается спецификой, иными словами, специфического предмета «борьбы» нет. Интересно выяснить связана ли ориентация на «борьбу» как стратегия со спецификой системы ориентирования в социальной реальности и типом рациональности или островная среда и «островной народ» имеют определенную специфику.

На формулирование стратегии взаимодействия с рисками, навязываемыми средой, влияет множество объективных и субъективных условий жизни и свойств личности респондента. Для более глубокого анализа в инструментарий опроса включались позиции, где респонденту предлагалось сделать выбор характера своих действий в довольно жесткой, но типичной ситуации: управленческое нововведение обосновывается социальными и экономическими выгодами на уровне города, при этом существует вероятность ущерба здоровью, имуществу, привычной природной среде респондента. То есть человеку следует сделать выбор вариантов поведения в ситуации угрозы личностно значимой ценности своего здоровья, природной среды, имущества и значимостью улучшения социально-экономического состояния антропогенной среды.

Как обосновано в начале параграфа 4.2.1, выбор стратегии действий в ситуациях неопределенности коррелирует как с субъективной значимостью / полезностью / ценностью объекта возможного ущерба, так и с индивидуальной системой ориентирования в социальной реальности, которая создается индивидом в процессе социализации, а также с характерным для индивида способом взаимодействия со средой в ситуациях с многовариантным исходом -рациональностью. Из составляющих этой системы ориентирования доступны для анализа, исходя из возможностей инструментария опросов, жизненные цели и планы, индивидуальный ресурсный потенциал, жизненный опыт, уровень

институциональной защищенности. Кроме того, доступен анализ ряда характеристик рациональности.

Для анализа специфики идентификации, оценки и выбора способа адаптации выбраны параметры тех ресурсов, жизненного опыта и институциональной защищенности, которые имеют отношение к оценке ценности здоровья, имущества, собственности, природной среды. Отбирались параметры, которые содержались в инструментарии трех опросов и, следовательно, позволяли произвести сравнительный анализ для ситуаций повседневного, потенциального и актуального, острого риска. Они представлены в Таблице 4.3.

Таблица 4.3 - Эмпирическая интерпретация компонентов ресурсного потенциала

Компонент ресурсного потенциала Эмпирическая интерпретация

Естественные ресурсы Гендерная принадлежность, уровень образования, возраст, брачное состояние, наличие детей, занятость

Физические и психологические ресурсы Физическое здоровье: оценка, удовлетворенность, наличие хронических заболеваний; опыт пережитых потерь (тяжелый недуг); степень защищенности в сфере медобслуживания: оценка угрозы неправильного диагноза и лечения, отказа в бесплатной медицинской помощи, удовлетворенность медобслуживанием

Материальные ресурсы Опыт материальных потерь (имущества, собственности), удовлетворенность благосостоянием, степень защищенности от бедности и бездомности

Духовные ресурсы Защищенность от экологического бедствия, от средовых рисков отравления, установки относительно техногенного воздействия на природную среду, здоровье и улучшение жизни человека

Отношение к риску как оценка защитной функции институционально-властной среды Допустимость материального, психологического, физического, духовного ущерба, отношение к приемлемости и компенсации риска, контроль над риском, доверие институционально-властным структурам в сфере охраны окружающей среды и здоровья населения; оценка степени защищенности в этих сферах

Система ориентирования в социальной реальности как фактор идентификации, оценки и выбора стратегии адаптации к риску. Тип рациональности. Обобщаются результаты сравнительного анализа компонентов системы ориентирования в социальной реальности и тип рациональности представителей трех стратегий адаптации («наблюдатели», «борцы», «беглецы») к повседневным (город Воскресенск), потенциальным (Сахалин), актуальным, острым рискам (Новохоперский район Воронежской области).

Жизненные перспективы. Возможность замерить представления респондентов о жизненных перспективах представляется по параметру стратегического планирования через наличие главных жизненных целей и степени их реализации. Анализ данных показал, что стратегическое планирование жизни (главные жизненные цели) характерно для представителей всех типов стратегий, но в большей степени для «беглецов». На вопрос о наличии в настоящем или в прошлом главных жизненных целей положительный ответ дают 88% «наблюдателей», 89% «борцов» и 97% «беглецов». В Таблице 4.4 представлена информация о степени осуществления жизненных целей для респондентов Новохоперского района - актуальный, острый риск.

Таблица 4.4 - Осуществление жизненных целей (в % к количеству имеющих / имевших такие планы в каждой «стратегической» группе)

Степень осуществления жизненных «Стратегические» группы

целей «наблюдатели» «борцы» «беглецы»

Осуществились 46 21 14

Респондент на пути к осуществлению 47 63 86

главных жизненных целей и уверен, что

добьется своего

Респондент уже не верит в 7 16 -

осуществление своих главных

жизненных целей

«Борцы» и особенно «беглецы» находятся на этапе жизненной активности, реализации своих жизненных перспектив, образа будущего. Видимо, поэтому позиция «наблюдателя» им не подходит.

Индивидуальный ресурсный потенциал, жизненный опыт, институциональный контекст и стратегия адаптации к рискам.

Естественные ресурсы. Сравнительный анализ показывает, что доля женщин существенно выше среди «борцов» Сахалина (потенциальные риски), «беглецов» Воскресенска (повседневные риски) и существенно ниже среди «беглецов» Новохоперского района (острый, актуальный риск).

Среди выбравших стратегию «борцов» и «беглецов» в целом по всем массивам выше доля респондентов в возрасте до 44-х лет. Причем среди «борцов» Воскресенска доля составляет 69%, среди «беглецов» - 67%. Среди «беглецов» Сахалина - 71%, «беглецов» Новохоперского района - 57%.

Доля не имеющих детей выше среди «беглецов»: порядка 40% при 11-18% в других целевых группах.

По уровню образования отличаются «беглецы» Новохоперского района: доля имеющих высшее образование составляет 76% против 20-33% в других группах.

Среди «беглецов» во всех массивах выше доля не состоящих в браке: в среднем 30% при 7-10 в других группах.

Доля работающих выше среди «борцов» и «беглецов», особенно в Новохоперском районе.

Физические и психологические ресурсы. На Рисунке 4.5 графически представлено распределение оценок состояния здоровья по позиции «хорошее» и «очень хорошее» (в сумме).

«наблюдатели» «борцы» «беглецы»

Воскресенск ■ Сахалин Новохоперск

Рисунок 4.5

Доля оценивающих свое здоровье как «хорошее» и «очень хорошее» (в % к количеству респондентов в каждой «стратегической» группе)

Доля оценивающих свое здоровье как хорошее и очень хорошее во всех «стратегических» группах выше у респондентов Новохоперского района. Достаточно высока доля таких респондентов среди «беглецов» Сахалина. Хронические заболевания имеются в среднем у 50% респондентов во всех анализируемых группах и массивах.

Удовлетворенность состоянием здоровья в целом выше у респондентов Новохоперского района: доля высоких оценок удовлетворенности составляет 53% у «наблюдателей», 59% у «беглецов». «Беглецы» в целом демонстрируют высокую удовлетворенность здоровьем. Невысокие оценки удовлетворенности здоровьем у «борцов»: 37% у респондентов Сахалина, 35% - Новохоперского района, 24% - Воскресенска.

Удовлетворенность медицинским обслуживанием низкая, при этом у всех «стратегических» групп Новохоперского района несколько выше. Так, доля удовлетворенных (оценки 5 и 4 по пятибалльной шкале в сумме) составляет 35%, 17%, 35% против 7%, 8%, 6%.

Степень защищенности от отказа в бесплатной медицинской помощи и неправильного диагноза и лечения низкая: от 10% до 30%. Сравнительно выше у сахалинцев.

Доля переживших тяжелый физический недуг меньше у «беглецов» Воскресенска 22% против 51% Новохоперского района и 38% Сахалина.

«Борцы» и «беглецы» имеют по их же самоидентификации более активный психологический статус: исполнительность, самостоятельность в действиях (отмечают более 70%). Среди «наблюдателей» больше психологически пассивных.

Материальные ресурсы. Опыт материальных потерь - утраты имущества, собственности - выше в целом у «наблюдателей» и самый значимый - у респондентов Новохоперского района: 35% против 17% и28%. У «борцов» и «беглецов» в целом опыт материальных потерь значительно ниже.

Рисунок 4.6 дает представление об удовлетворенности респондентов благосостоянием семьи.

Рисунок 4.6

Высокая удовлетворенность благосостоянием семьи (доля в % высоких оценок «4» и «5» в сумме по пятибалльной шкале) в «стратегических» группах

Удовлетворенность благосостоянием семьи выше у «наблюдателей» Новохоперского района (41%) и «беглецов» Новохоперского района (35%) и «беглецов» Сахалина (36%).

Степень защищенности от бедности и бездомности низкая: более 40% определяют свой статус как «совсем не защищен». В целом оценки выше у сахалинцев (Рисунок 4.7)

40

«наблюдатели» «борцы» «беглецы»

Воскресенск ■ Сахалин Новохоперск

Рисунок 4.7

Доля считающих себя защищенными от бедности и бездомности (в % от количества респондентов в каждой «стратегической» группе).

Духовные ресурсы. На Рисунке 4.8 графически представлены данные самооценок степени защищенности от экологического бедствия, которые дают респонденты из «стратегических» групп анализируемых массивов опрошенных.

«беглецы»

«борцы»

94

«наблюдатели»

88

0

10

20

30

40

50

60

70

80

90

100

Воскресенск ■ Сахалин Новохоперск

Рисунок 4.8

Защищенность от экологического бедствия: доли низких оценок («1» и «2» по пятибалльной шкале) в каждой «стратегической» группе

Крайне низкий уровень защищенности от экологического бедствия во всех группах и во всех массивах. Ниже всего защищенность у респондентов Новохоперского района (актуальный, острый риск): доли совсем не защищенных у «наблюдателей» - 88%, у «борцов» - 94%, у «беглецов» - 81%. Сходное распределение оценок фиксируется по защищенности от отравления вредными веществами, сбрасываемыми в воду, воздух, почву - 89%, 97%, 91% при средних оценках в других массивах около 40%.

Доля считающих возможным совмещение интересов добывающей и перерабатывающей промышленности (горное дело, нефтяная отрасль) и сохранения окружающей природной среды варьирует от 20% (Новохоперский район - «борцы») до 59% (Сахалин - «борцы»). Самая высокая доля отрицающих такую возможность у «борцов» Новохоперского района - 31%. Соглашаться с тем, что абсолютную безопасность здоровья населения и окружающей среды обеспечить невозможно и стремиться надо к приемлемому риску, склонно

большинство «наблюдателей»: среди респондентов Новохоперского района у «наблюдателей» так считают 71%, у «борцов» 46%, у «беглецов» 67%. Более 70% сахалинцев сталкивались с гибелью рыбы из-за техногенного воздействия; причем, 20% «наблюдателей», 16% «борцов», 2% беглецов отмечают, что гибель рыбных ресурсов для них означает голод, а 25%, 30% и 35% соответственно -слом жизненного уклада.

Отношение к риску и институциональный контекст. В Таблице 4.5 представлены данные о допустимости четырех видов ущерба интересующими нас «стратегическими» группами в массиве опрошенных города Воскресенска (повседневные риски) и Сахалина (потенциальный риск).

Таблица 4.5 - Допустимость ущерба «стратегическими» группами (доля в % от количества опрошенных в каждой группе)

Тип ущерба / Степень допустимости Стратегия адаптации / место опроса

«Наблюдатели» «Борцы» «Беглецы»

Воскре-сенск Сахалин Воскре-сенск Сахалин Воскре-сенск Сахалин

Ущерб допустим

Материальный 24 35 22 32 17 33

Физический 27 30 17 26 22 23

Психологический 24 29 18 26 5 12

Духовный 20 32 22 27 5 21

Ущерб допустим при определенных обстоятельствах

Материальный 33 35 46 42 33 36

Физический 18 32 33 33 18 37

Психологический 25 30 33 35 39 38

Духовный 43 24 35 28 39 19

Ущерб не допустим ни при каких обстоятельствах

Материальный 43 30 32 26 50 31

Физический 55 38 50 41 60 40

Психологический 51 41 49 39 56 50

Духовный 37 44 43 45 56 60

В целом «беглецы» по всем типам ущерба дают низкие оценки допустимости и относительно высокие оценки недопустимости, особенно это касается психологического и духовного типов ущерба. Причем, сахалинцы, которые еще не столкнулись непосредственно с неблагоприятными последствиями промышленного освоения нефтяных запасов, а повседневные риски не связаны с вредными предприятиями, оценки дают менее напряженные.

Инструментарий опроса в Новохоперском районе позволяет зафиксировать ощущают или нет респонденты реальные угрозы материальному, физическому, психологическому и духовному компоненту ресурсного потенциала. Здесь ясно проявляется следующая тенденция: угрозу материального ущерба реально ощущают не более 12% в каждой их трех «стратегических» групп; угрозу физического ущерба - от 38% («беглецы») до 48% («наблюдатели»); психологического - от 11% до 19%. Существенный «разброс» имеет место по духовному ущербу, который в данном исследовании «расшифровывался» через деградацию природной среды: если среди «борцов» доля реально ощущающих угрозу духовного ущерба составляет 47%, «беглецов» - 32%, то среди «наблюдателей» эта доля составляет 15%.

Соглашаются с тем, что проживание в непосредственной близости от потенциально опасного производства можно компенсировать целым рядом выгод и гарантий, более половины «наблюдателей» и Воскресенска и Сахалина, в среднем 40% «борцов» и треть «беглецов» Воскресенска и половина «беглецов» Сахалина. Порядка 40% отмечают, что слабо контролируют риски здоровью.

В таблице 4.6 представлены данные относительно мнений респондентов о влиянии актуальных проектов разработок медно-никелевых и нефтяных месторождений на жизнь населения их непосредственного места проживания, населения области в целом и на их личную жизнь.

Таблица 4.6 - Стратегия адаптации и оценка влияния проектов освоения недр Сахалина и Новохоперского района Воронежской области на жизнь населения

Наименование проекта / стратегия адаптации

Разработка медно-никелевых

Влияние Проект «Шельф», Сахалин месторождений, Новохоперский

на жизнь район

населения «наблюдатели» «борцы» «беглецы» «наблюдатели» «борцы» «беглецы»

Место проживания респондентов

улучшится 57 50 48 82 66 92

не 31 38 35 15 6 -

изменится

ухудшится 12 12 17 3 28 8

На Сахалине В Воронежской области

улучшится 77 69 69 82 72 89

не 12 21 19 15 10 8

изменится

ухудшится 11 10 11 3 18 3

Личная жизнь респондента

улучшится В инструментарии вопрос 36 17 29

не отсутствовал 55 33 49

изменится

ухудшится 9 50 22

Следует отметить: при том, что 65% «наблюдателей» Новохоперского района признают, что освоение месторождений никак не изменит или даже осложнит их жизнь, считают, что разработки нужны 54%; для «борцов» соотношение составляет 83% к 55%; для «беглецов» - 71% к 48%.

При 54% считающих, что разработки нужны, только 32% «наблюдателей» Новохоперского района согласны с тем, что политика властей в отношении производственных и добывающих предприятий ориентирована на интересы будущих поколений; для «борцов» аналогичное соотношение 55% к 27%, для «беглецов» - 48% к 35%. Примерно такие же соотношения и между долями считающих, что разработки нужны, и соглашающихся с тем, что, принимая решения, связанные с риском для здоровья населения и среды обитания, власти

учитывают интересы населения: 54% к 36% («наблюдатели»), 55% к 16% («борцы»), 48% к 28% («беглецы»). Таким образом, при невысоком уровне доверия институционально-властным структурам в сфере защиты здоровья населения и охраны окружающей среды, более половины респондентов поддерживают разработки.

Рациональность как способ взаимодействия с неопределенностью. Категория рациональности в социологии, в частности в эмпирической социологии, имеющей непосредственное отношение к опросам, имеет статус фундаментальной. Существенное повышение социологической значимости понятия связано с формированием социологического направления теории рационального выбора, которое возникло как объяснительная концепция субъективного выбора действий (решения) для достижения выигрышного результата при минимальных ресурсных затратах.

При несомненной объяснительной ценности теории рационального выбора для целого ряда ситуаций решения в условиях риска не укладываются в координаты «выгода - потери» по заданным критериям369. Опыт эмпирических разработок в том числе и собственный убедительно показывает, что исходное положение теории рационального выбора о том, что люди выбирают по критерию максимальной полезности, в условиях риска не срабатывает, так как основным критерием в этих условиях выступает минимизация ущерба и снижение уязвимости.

Рациональность представляется важнейшим фактором социального бытия человека. Измерить ее, разложив на составляющие, столь же трудно, сколь интересно и познавательно. В тех исследованиях, данные которых анализируются в этом параграфе, доступны следующие параметры: характерный для респондента тип контролирования своей жизненной ситуации (ведущий / ведомый); практикуемые респондентом способы решения жизненных проблем; практика активных действий в социальной реальности; потребность в информации и

369 Kahneman D., Slovic P., Tversky A. (Eds.) Judgment under Uncertainty: Heuristics and Biases. Cambridge: University Press, 1982. 555 p.

уровень информированности о среде как социально-институциональной так и природной.

Для получения информации о типе контроля над своей жизненной ситуацией респонденту предлагалось отнести себя к одной из двух групп людей: одни живут, как живется, вынуждают обстоятельства - принимают решения, в общем, живут по обстоятельствам (в рамках авторской концепции - это «ведомые»); другие люди рвутся куда-то, предпринимают действия, решения, не идут вслед, а пытаются управлять обстоятельствами («ведущие» в отличие от «ведомых»). Анализ показывает, что индекс, сконструированный как соотношение «ведомых» к «ведущим» в группах «наблюдателей» и «борцов» примерно одинаковое и составляет порядка 2,2 - 2,4, иными словами - «ведомых» больше, чем «ведущих» чуть более, чем в два раза. Интересно, что в группе «беглецов» аналогичный индекс составляет 1,3 - 1,4. То есть «ведомых» незначительно больше, чем «ведущих». Иначе говоря, «беглецы» отличаются способностью и практикой активного контроля над своей жизненной ситуацией.

Установить способы решения проблем, характерные для различных стратегических групп, представляется возможным по ответам респондентов на соответствующий вопрос инструментария. В Таблице 4.7 представлены данные для массивов Новохоперского района (актуальный, острый риск) и города Воскресенска (повседневные, привычные риски) по позиции «берут ситуацию под контроль».

Таблица 4.7 - Контроль как способ решения жизненных проблем (в % к количеству респондентов в каждой группе)

Способ «Стратегические» группы

решения «наблюдатели» «борцы» «беглецы»

проблем Воскре- Новохопе- Воскре- Новохопе- Воскре- Новохопе-

сенск ский р-н сенск ский р-н сенск ский р-н

Берут 59 53 63 42 44 73

ситуацию

под

контроль

Потребность в информации о природной и социальной среде декларируют более 80% респондентов вне зависимости от принадлежности к той или иной стратегической группе или массиву опрошенных. Столь же солидарно низко оценивается и степень информированности: хорошо информированы порядка 20% респондентов. Доля респондентов, предпринимавших активные социальные действия в защиту своих интересов также невысокая - 6-7%. У «борцов» и «беглецов» Новохоперского района несколько выше - 27% и 22% соответственно. Мотивы активных действий - ухудшение здоровья (до 80%) и резкое падение уровня жизни, обнищание (до 60%). Разрушение природной среды, гибель животных оказывается слабым мотивом для активных действий, только в Новохоперском районе он более выражен у «борцов» - 35%.

Анализ взаимосвязи типа риска (повседневный, потенциальный, острый) с составляющими системы ориентирования в социальной реальности, типом рациональности и декларируемыми стратегиями действий в ситуациях неопределенности позволяет сформулировать ряд общих сужений и выводов.

Тип риска связан со стратегией несущественно; отличия имеются по незначительному набору параметров индивидуального ресурсного потенциала и рациональности для ситуации актуального, острого риска:

- обширный опыт материальных потерь у «наблюдателей»;

- низкая степень защищенности от бедности и бездомности у «беглецов»;

- крайне низкая степень защищенности от экологических проблем у «борцов»;

- крайне низкий уровень доверия институциональной среде в сфере защиты природы и здоровья населения у «борцов»;

- способность и практический активный контроль над жизненной ситуацией и высокая доля имеющих опыт активных действий в защиту своих интересов у «беглецов».

Составляющие индивидуальной системы ориентирования в социальной реальности в той или иной степени связаны со стратегией действий в ситуациях неопределенности:

- для «борцов» и «беглецов» характерно стратегическое планирование жизни; они находятся на этапе жизненной активности, реализации жизненных планов и позиция «наблюдателей» им не подходит;

- имеется специфика в структуре естественных ресурсов «беглецов»: отсутствие детей, высокий уровень образования, солидная занятость, активный психологический статус;

- фиксируется четкая установка «борцов» и «наблюдателей» на приемлемый риск, на возможность совмещения интересов добывающей промышленности и благоприятной природной среды и здоровья населения, на компенсацию за риск;

- крайне низкая степень доверия институциональной среде и низкий уровень институциональной защищенности, низкая степень удовлетворенности жизненными условиями, особенно у «борцов», что свидетельствует о низких оценках социального самочувствия и об уязвимости, рост которой может обусловить участие в протестных действиях.

Приведенные результаты требуют расширенного анализа показателей социального самочувствия: защищенности, удовлетворенности, уровня институционального доверия.

4.2.2 Социальная защищенность, удовлетворенность жизненными условиями, институциональное доверие как ресурсы адаптации в условиях

повседневных и острых рисков

Сравнение специфики адаптационных ресурсов, способствующих формированию статуса безопасности в общностях, переживающих острый риск и общностях, среда проживания которых характеризуется повседневными,

привычными рисками, целесообразно произвести на примере самых уязвимых групп населения. По данным последних исследований Левада-Центра, посвященных изучению адаптационного потенциала россиян, наименее адаптированными к институциональным, психологическим и социальным изменениям последних лет оказались самые молодые и пожилые группы населения. В этих возрастных группах более половины составляют «инертные

370

адаптанты» - те, «кто отказался пытаться что-либо менять в своей жизни» , а среди дезадаптированных самую высокую долю (63%) составляют респонденты старше 55 лет. Проблема состоит в ограничении собственных потребностей из-за ограниченности ресурсов в обеих возрастных группах: пожилые уже растратили ресурсы и потому привыкли к экономии, а молодёжь ещё не накопила их достаточно. Иными словами, молодёжь и пожилые представляют собой наиболее уязвимые по наличию и качеству адаптационных ресурсов группы населения.

Эмпирической базой для сравнения выступают данные двух исследований: одно проводилось в общности, специфика которой состоит в мобилизации ресурсов для адаптации к новому риску, другая совокупность формировалась в общности, проживающей в условиях повседневных рисков, по критериям, соответствующим поло-возрастной структуре первой общности. Целевыми были

371

совокупности молодёжи и пожилых .

Для сравнительного анализа отобраны такие адаптационные ресурсы,

372

которые характеризуют социальное самочувствие372 представителей обеих возрастных категорий, а именно: удовлетворённость жизненными условиями и социальная защищённость.

370 Гудков Л., Зоркая Н., Овакимян А. Городской класс: потенциал адаптации или готовность к изменениям // Вестник общественного мнения. Июль-декабрь 2014. № 3-4(118). С. 80-117.

371 Подробно методика и процедура формирования базы данных, анализ и интерпретация результатов описаны в статье: Мозговая А. В., Шлыкова Е. В Факторы формирования статуса безопасности в условиях острых и повседневных рисков // Социологическая наука и социальная практика. 2015. № 4. С. 52-73.

372 Козырева П. М. Процессы адаптации и эволюция социального самочувствия россиян на рубеже ХХ-ХХ1 веков. М. : Центр общечеловеческих ценностей, 2004. 320 с.

Социальная защищённость. Для измерения самооценок уровня защищённости респондентам предлагалось высказаться по 23-м позициям с формулировками неприятных событий, которые могут коснуться каждого из нас. Перечень этих событий частично соответствует принятым в зарубежных исследованиях, частично дополнен апробирован в целом ряде эмпирических исследований сектора проблем риска и катастроф Института социологии ФНИСЦ РАН. Респондентам предлагалось определить: насколько защищёнными от каждого из событий они себя ощущают: полностью, частично, совсем не защищёнными. Для анализа данных целесообразно сгруппировать все позиции в 11 блоков. На графике (Рисунок 4.9) приводятся ключевые слова на каждый блок, расшифровка следующая: (1) занятость: неприятности в профессиональной деятельности; безработица; (2) дискриминация: дискриминация по признаку пола, возраста; преследования по национальному признаку; за религиозные убеждения; за политические взгляды; (3) преступность: ограбление квартиры; нападение хулиганов; организованная преступность; (4) стресс: одиночество; ощущение, что жизнь зашла в тупик; (5) бедность: бедность, бездомность; (6) здоровье: отказ в бесплатной медицинской помощи; неправильный диагноз и лечение; (7) аварии: аварии на общественном транспорте, железной дороге, автодороге; (8) инфекции: отравления вредными продуктами; инфекционные заболевания; (9) экология: экологическое бедствие; вредные вещества в стройматериалах; отравления веществами, сбрасываемыми в воду, воздух; радиация; (10) война: военные действия с последующим переселением; (11) теракт: действия террористов -взрывы домов, в транспорте, захват заложников.

I повседневные риски

I острый риск

0,92

Пожилые

0,72 0,8 0,72 0,78 0,64 0,77

0,86 0,83

Молодёжь

Рисунок 4.9

Субъективно ощущаемая социальная защищённость (индекс с интервалом

значения от «0» до «1»)

В условиях повседневных рисков молодёжь оценивает свою защищённость гораздо выше, чем молодёжь в ситуации острого риска; сходны высокие оценки по блокам занятость, дискриминация, стресс, бедность. У пожилых - оценки более дифференцированные, тенденция более высокой оценки защищённости в условиях повседневных рисков по сравнению с острыми рисками просматривается не по всем показателям. Одинаково высоко пожилые обеих совокупностей оценивают свою защищённость от дискриминации всех типов, и одинаково низко по блокам: преступность, здоровье, аварии.

Представляется целесообразным осуществить ещё один способ анализа результатов: расставим ранги по следующим критериям - высокий уровень защищённости - значения от 0,99 до 0,71: ранг «I»; от 0,70 до 0,51: ранг «II»; от 0,50 до 0,31: ранг «III»; низкий уровень защищённости - от 0,30 до 0: ранг «IV». В Таблице 4.8 представлены результаты ранжирования.

Таблица 4.8 - Уровень социальной защищённости: ранги («I» высокий; «IV» -низкий)

Пожилые Молодёжь

Острый Повседневные События Повсед- Острый

риск риски невные риски риск

I II «занятость»: неприятности в профессиональной деятельности; безработица; I I

I I «дискриминация»: дискриминация по признаку пола, возраста; преследования по национальному признаку; за религиозные убеждения; за политические взгляды I I

III III «преступность»: ограбление квартиры; нападение хулиганов; организованная преступность II III

I II «стресс»: одиночество; ощущение, что жизнь зашла в тупик I I

I II «бедность»: бедность, бездомность I I

III III «здоровье»: отказ в бесплатной медицинской помощи; неправильный диагноз и лечение I III

IV IV «аварии»: аварии на общественном транспорте, железной дороге, автодороге I IV

IV III «инфекции»: отравления вредными продуктами; инфекционные заболевания I IV

III IV «экология»: экологическое бедствие; вредные вещества в стройматериалах; отравления веществами, сбрасываемыми в воду, воздух; радиация I IV

IV II «война»: военные действия с последующим переселением I III

IV III «теракт»: действия террористов -взрывы домов, в транспорте, захват заложников I IV