Культурно-исторические формы экзистенциального переживания: Тема любви и ее дискурсивные трансформации тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.13, кандидат философских наук Севастеенко, Алена Вадимовна

• Севастеенко, Алена Вадимовна
• кандидат философских наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат философских наук Севастеенко, Алена Вадимовна

Глава 2.

Глава 3.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Культурно-исторические формы экзистенциального переживания: Тема любви и ее дискурсивные трансформации»

АКТУАЛЬНОСЬ1ЕМЫ обусловлена возрастающим интересом к проблемам переживания как к ключевым для понимания глубинных оснований человеческой культуры, а также наметившейся тенденцией к напряженному поиску культурно-исторической (персональной) самоидентификации. Ситуация, которая сложилась в европейской культуре, начинЬя с конца XIX века, свидетельствует о наличии в ней двух противоположных тенденций. С одной стороны, вторая половина XIX — начало XX века отличаются нарастанием нестабильности форм человеческого существования, обусловившем кризис в сфере культуры в целом и духовной культуры в особенности. С другой стороны, в 3to же время, и особенно со второй половины XX века, все более усиливается стихийная тяга к упорядочению духовной жизни и ее осмыслению в связи с принципиально новым культурным материалом. Обе эти тенденции и их столкновение в современной культуре рождают небывалый интерес к феномену переживания.

Сфера духа всег)да включала в себя мир человеческих переживаний, изначальная хаотичность и склонность которого к дисгармонии исторически перемежались с социально детерминированным стремлением и временным обретением меры и наведением относительной) порядка. Как результат этого противоречивого процесса духовная культура стала не только средоточием философских идей и концептуальных устремлений (эстетических, религиозных, нравственных и мн. др.), но и концентрацией целого спектра переживаний людей, живших в разные эпохи и на себе испытавших, как разрушение старых границ сменяется возведением новых культурных ограничений. Сама структура переживания человека — бессознательного и спонтанного, с одной стороны, и осознанного, тяготеющего к упорядочению, с другой,— провоцировала эту дв свидетельствует Х.-Г уаспектность, в том числе и современной культуры. Но, как Гадамер, только в конце XIX века слово «переживание» прочно вошло в философскую терминологию. Его появление в автобиографиях и критической литературе «произвело ошеломляющий эффект», вызванный уже тогда обосылками кризиса в сфере духовности. Именно с конца XIX века система переживания начинает выходить на первый план, стремительно врываясь из сферы обыденного в сферу профессионального и философского языка и становясь значившимися предпо своеобразной призмой, сквозь которую не только наиболее рельефно проступают черты кризиса современной культуры, но и намечаются пути к его преодолению.

С нарастанием кризисных явлений в сфере духовной культуры и с увеличением амбивалентности экзистенциальных переживаний оказались связанными трансформации в сфере язьйа и речи. Это выразилось не только в оформлении и бурном развитии лингвистики,! но и в усилении интереса к проблематике дискурсивных трансформаций. Сам термин «дискурс» был вызван к жизни необходимостью опосредствовать отношение между родовой абстракцией языка и индивидуальной значимостью речи. Дискурс стал социально обусловленной речью, способной связать переживания отдельных людей с их возрастающей зависимостью от духовной культуры всего человечества. Будучи предметом философского исследования, экзистенциальное переживание — это не только то общее, что формирует культурно-исторический горизонт, связанный с человеческой духовностью, но и то частное, которое, в свою очередь, сформировано особой духовной культурой переживания, свойственной каждой отдельной эпохе в истории человечества. Само по себе переживание — стихийно, поэтому оно не может быть структурировано. С другой стороны, переживание не может быть абстрактным. Специфика его проявления и исторические видоизменения связаны с Горизонтом духовной культуры, в котором происходит оформление пережитого. Сама культура воздействует на различные формы переживания: страх, ненависть, люббвь, смерть, вера, надежда. Среди всех форм чувственности, которые характеризуют человека, с наибольшей полнотой контроверзы культуры проявились в любовных переживаниях. Именно эти обстоятельства обусловили выбор феномена переживания любви как темы исследования. С одной стороны, как феномен переживания индивида, любовь обладает невероятным многообразием своих формообразований. С другой стороны, как вечная тема философии, любовь постоянно сталкивается с конкретной историко-культурной ситуацией, и становится той сферой переживания, которая прежде других нуждается в понимании способов своего обновления и специфики упорядоченности. «Сексуальная революция» конца XIX — начала XX века имела своей целью раздвинуть рамки жестких культурных нормативов и открыть дорогу новым культурным формам любовного переживания, позволить индивиду ощути!гь себя свободным и в этой форме бытия. Но эффект, которого она достигла, как это ни парадоксально, был обратным. Ситуация в культуре в середине XX века характеризуется предельным сужением сферы чувственности, переживания человека становятся «одномерными» (Г. Маркузе). С середины XX века, наметилась тенденция к осмыслению культурной ситуации и на личностном уровне. Она выразилась в попытка^ отрефлексировать идентичность экзистенциальных переживаний отдельно взятого «Я» (Р. Д. Лэнг, О. Кернберг). И, наконец, в 90-е гг. прошедшего века проблема переживания любви стала самым тесным образом связываться с проблемами персональйой и сексуальной идентичности (Р. Салецл, Дж. МакДугалл).

СТЕПЕНЬ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ РАЗРАБОТАННОСТИ ПРОБЛЕМЫ. Существует целый спектр исследований, связанных с проблематикой любви и послуживших отправным пунктом для нашего исследования. Прежде всего, следует отметить ряд отечественных концепций, которые мы рассматривали в качестве достаточно разработанных и потому ограничивающих сферу наших интересов в этой области. Среди них можно выделить следующие основные подходы: онто-гносеологический (П. С. Гуревич, А. В. Лукьянов, Б. В. Марков); философско-антропологический, исследуемый в контексте историко-философского анализа (К. Н. Любутин, К. Василев, А. А. Ивин, А. Рубенис, Ю. Б. Рюриков, В. В. Харитонов, А. Н. Чанышев); философско-религиозный и религиозно-мистический в русской философии и современных отечественных исследованиях (Н. А. Бердяев, Е. Н. Некрасова, Д. В. Пивоваров, В. В. Розанов, Вл. Соловьев, (р. Л. Франк); нравственно-психологический (И. С. Кон, Г. Я. Стрельцова); социальйо-философский и феноменологический (С. А. Азаренко, Ю. М. Бородай); информационно-позитивистский (В. К. Бакшутов, Г. Л. Смирнова). Среди зарубежных исследований, либо специально посвященных проблемам любви, либо затрагивающих эту проблематику косвенным образом, надо отметить: 1) концептуальный анализ дискурсивных практик в приложении к проблематике содержания сексуальной идентификации и концепциям порядка дискурса (Р. Барт, Ю. Кри-стева, К. Палья, Р. Салецл, М. Фуко, М. Шелер); 2) исследование воображения, принципа сериации и модификации любовного переживания в автобиографической форме нарратива (Р. Барт, Ф. Брентано, Ф. Гваттари, Ж. Делез, Л. В. Милдмэн, Ж.-П. Сартр, У. Эко); 3) разработку проблемы экстремальных переживаний человека, пограничных форм сексуальности в экзистенциальной феноменологии и психоаналитических исследованиях (А. Кемпинский, О. Кернберг, Ж. Лакан, А. Лоуэн, Р. Д. Лэнг, Дж. МакДугалл, Р. Мэй, 3. Фрейд, Э. Фромм, К. Г. Юнг); 4) и, наконец, работы методологического характера, затрагивающие проблематику переживания в контексте культурологических, психоаналитических, феноменологических и экзистенциальных исследований (Г. Башляр, Ф. Брентано, Б. Вальденфельс, К. Гирц, Э. Гуссерль, К. Леви-Стросс, Г. Райл, У. Эко, М. Элиаде). Феномен любви в контексте человеческих переживаний исследовался В. Д. Губиным, М. А. Малышевым. В. В. Семеновой. Концепция фльтурно-исторических форм Анализ самоидентификации и обусловленности персональной идентичности различными дискурсивными практиками невозможен без учета результатов, полученных отечественными и зарубежными учеными, в рамках анализа культуры как текста, структуры и функции текста и повествования, языков и кодов культуры (Р. Барт, А. К. Жолковский, К. Палья, В. А. Подорога, В. Н. Топоров, Е. Г. Трубина, Э. Эриксон). Система художественной культуры, ее язык и функцйональные структуры раскрыты в работах М. М. Бахтина, Л. А. Закса, М. С. Кагана, 10. М. Лотмана, В. В. Харитонова. Определяющими для понимания идеи жанров философского дискурса и их роли в условиях духовного кризиса современности стали Исследования В. И. Плотникова. Направляющими в исследовании культурно-исторических форм экзистенциального переживания были работы Л. А. Мясниковой. Данное исследование соответствует той традиции, которая связывает узловые вопросы философской антропологии и философии культуры с проблемами интерпретации философских текстов и многообразием дискурсивных трансформаций культурно-исторических форм экзистенциального переживания любви. Методологические ориентиры в этой области исследования заданы Х.-Г. Гадамером, В. Дильтеем, С. Н. Зенкиным, П. Рикером, М. Шелером. Но их конкретные, в том числе, дискурсивные аспекты в современных отечественных исследованиях остаются во многом нерешенными. К ним относятся вопросы о том, как модифицируются историко-культурные формы экзистенциального переживания (и, в частности, тема любви) в дискурсивных практиках философских и литературных произведений. Остается неясным, почему в одну и ту же эпоху наблюдаются настолько противоположные формы переживания л|юбви, что можно говорить о наличии «двух культур» (высокой и низкой традиции), Нашедших свое выражение в различных дискурсах любви. Не прояснены сами основания и механизм, а также причины трансформации экзистенциального переживания. Отсутствует философская концепция тематизации как существенной основы жанровых метаморфоз философского дискурса. Нет отечественных аналогов исследований, которые увязывали бы феномен маргинальности с культурным творчеством в сфере экзистенциальных переживаний. Очевидный пробел в современных отечественных исследованиях составляет то, что среди них нет таких работ, в которых, во-первых, была бы осуществлена рефлексия по поводу наличного состояния и структуры переживания наших современников; во-вторых, была бы произведена переоценка с позиций современности значимости культурных традиций переживания, нашедших свое воплощение в концепциях любви прошлых эпох, сведения о которых можно почерпнуть не только из историко-философских источников, но и из литературного и биографического материала различных мыслителей. Отсутствуют, также, исследования, в которых были бы схвачены ключевые тенденции, позволяющие по-новому переосмыслить человеческую культуру конца XX в.

Основная цель! диссертационного исследования — проследить, каким образом от эпохи к эпохе Трансформируются культурные формы переживания любви, и как результаты их трансформации философски фиксируются в дискурсивных (поэтических, прозаических и собственно философских) практиках. Это обусловило следующие задачи: 1) осмыслить двуаспектность феномена любви как культурно-исторической формы экзиЬтенциального переживания индивида; 2) раскрыть причины «дискурсивного взрыва», произошедшего в философской культуре на грани тысячелетий и обосновать необходимость нового методологического подхода к феномену любви как философскому концепту, организующему различные жанры философствования; 3) выявить философский смысл переживания и исследовать, каким образом осуществляется тематизация феномена любви в его дискурсивных трансформациях на рубеже векЬв; 4) проследить на основе различных дискурсов XIX — XX веков как оформлялось в философии и литературе жизненное содержание любовного переживания; 5) выявить на примере романтической литературы модели трансформации экзистенциального переживания людей и способы их закрепления в качестве философского концепта; 6) исследовать те формы, которые приобретала любовь в жанрах философствования в процессе трансформации человеческого переживания.

ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ. Одним из узловых моментов д диссертационного исследования была опора на обобщающую концепцию человека, с учетом его изменившегося места в системе культуры и того вклада, который внесли в нее те концептуальные направления (экзистенциализм, персонализм, структурализм, герменевтика и психоанализ), которые были вызваны духовной ситуацией современной эпохи. Именно эти два обстоятельства — специфика темы и необходимость ее раскрытия в разных методологических аспектах — обусловили необходимость преимущественной опоры на метод «герменевтического круга» как способа организации новейших современных методологий в конкретном приложении к заявленной в диссертации проблематике. С этой точки зрения в диссертации было переосмыслено многообразие культурно-исторических феноменов экзистенциального переживания, которые нашли свое отражение в различных философских системах как исторически обусловленные образованиях дискурсивного характера. Следуя герменевтике П. Рикера и У. Эко, мы попытались синтезировать две кажущиеся непримиримыми позиции — экзистенциально-феноменологическую и структуралистскую.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ обусловлена наличием в его предметной сфере нерешенных проблем, определивших цель и задачи диссертации; впервые в отечественных исследованиях была предпринята попытка философского анализа трансформации культурно-исторических форм экзистенциального переживания индивида; впервые обоснована необходимость трансформации некоторых известных методологий, в первую очередь «герменевтического круга», в их приложении к сфере переживания и, в частности, переживания любви; впервые показано, каким образом фиксируются в лйтературе и обобщаются в философии результаты трансформации экзистенциального содержания переживаний любви; впервые рассмотрено взаимовлияние жанров философствования и процесса тематизации в них феномена любви.

НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ РАБОТЫ. Основные положения и выводы исследования нашли практическое применение в семинарских курсах по «Систематической фйлософии» и «Истории зарубежной философии Нового времени» на I, II и III курсах философского факультета УрГУ. Источниковая база по истории философии, философской антропологии, экзистенциальной феноменологии и философии психоанализа, задействованная в работе, была использована при составлении курса «Философия: ее история и проблемы», прочитанного I и II курсам юридического и экономического факультетов УРАО в 1998 г. Материалы диссертации ^ могут быть использовайы для разработки и чтения курсов по систематической философии и истории современной западной философии, а также специальных курсов, посвященных проблемам философской антропологии, философии культуры и истории философии.

АПРОБАЦИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ. Диссертация обсуждалась на кафедре истории филорофии Уральского государственного университета им. А. М. Горького и была рекомендована к защите. По теме диссертационного исследования был сделан доклад на заседании кафедры истории философии УрГУ (апрель, 2001 * г.). Отдельные аспекты концептуальных разработок легли в основу докладов и выступлений автора на следующих конференциях: Втором Российском философском конгрессе «XXI век: Будущее России в философском измерении» (Екатеринбург, УрГУ, 7—11 июня 1999 г.), научной конференции «Литература как форма существо* вания русской философии», проведенной Обществом ревнителей русской философии в Уральском государственном университете им. А. М. Горького (Екатеринбург, 17 апреля 2001 г.), Всероссийской научной конференции «Культура и цивилизация» (Екатеринбург, ИППК при УрГУ, 17—18 апреля 2001 г.), научной конференции «Культура эпохи Романтизма: философия, литература, архитектура, изобразительное искусство, музыка» в Уральской государственной консерватории (Екатеринбург, 10— V

14 декабря 2001 г.); научной конференции «Русская философия как философия любви», проведенной Обществом ревнителей русской философии в УрГУ им. А. М. Горького (Екатеринбург, 6 марта, 2002 г.).

СТРУКТУРА И ОБЪЕМ ДИССЕРТАЦИИ. Структура работы обусловлена последовательностью и характером задач, решаемых в исследовании. Диссертация состо-v ит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Содержание работы изложейо на 159 страницах стандартного компьютерного набора. Бибч лиография включает 259 наименований.

Заключение диссертации по теме «Философия и история религии, философская антропология, философия культуры», Севастеенко, Алена Вадимовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Прошло то время, когда история философии оценивалась с точки зрения ее идеологической подоплеки — буржуазная, марксистская, социалистическая. Однако в сфере философии любви дело, к сожалению, обстоит иначе. Совсем недавние работы по этой проблематике все еще рассматривают любовные чувства в парадигме «прогрессивных» или «деградирующих». К ним стремятся применить «наиболее адекватный и истинный» диалектико-материалистический метод «старой закалки». Но время идет, и новая эпоха требует переоценки философских позиций. Почему мы до сих пор, как завещал нам Ф. Энгельс, полагаем, что в период чуть ли не до Средневековья любви не существовало? По каким правилам судим чувства древних цивилизаций, запечатленные в произведениях литературы и искусства Древней Греции, а в более ранний период — в мифологии Шумера и Египта? На наш взгляд, просто нет смысла более пытаться навешивать ярлыки и говорить о современном кризисе, который переживает любовь, сравнивая его с «упадком» половой культуры Ренессанса, или находя корень наших проблем еще ранее — во времена творения «Пира» Платона. Ведь именно так постступают в большинстве своем современные отечественные исследователи. Например, В. К. Бакшутов пишет: «.индивидуалистические европейские ренессансы, возрождая искусство, поднимая его на небывалую высоту, разрушают наиболее утонченные чувства половой любви, созданные средневековым рыцарством. Трагическая любовь Ромео и Джульетты, с одной стороны, и комедия сквозь слезы в любви Дон Кихота — с другой, лучшие свидетельства того, что переход от средних веков к Возрождению. не был прогрессом во всех отношениях»346.

Однако как, если задуматься, может апогей искусства вызвать деградацию любви? Эти два аспекта в культуре связаны настолько тесно, что трудно представить себе их разделение, будь то в эпоху Эллинизма, или во времена Возрождения. И разве чувство бедного, но хитроумного, идальго Дон Кихота Ламанчского, рыцаря без страха и упрека (правда, и без удачи, но это — как посмотреть),— это не прекрасное чувство самой светлой романтической любви к Дульсинее Тобосской? Неужели так важно, что герой Сервантеса выдумал, или идеализировал на манер Стендаля, свою возлюбленную Дульсинею? С каких это пор мечта и фантазия, царство воображения стали не родиной, а темницей истинной любви, каторгой, на которой она, словно узник, гремит кандалами, теряя свой человеческий облик? Если подумать, то не менее неуклюж Белый Рыцарь JI. Кэрролла. Персонаж этот разве не такой же, как и герой Сервантеса,— рыцарь Печального Образа? Но он — романтик, и ему, как вовсе не безнадежному, а, напротив, полному надежд фантазеру открывается правда мира именно тогда, когда он видит его перевернутым. Спору нет, Людовик XIV превзошел всякое понятие меры в своих любовных похождениях. Но ведь подобные факты бывали всегда, и ничуть не менее — в славном и «советско-моральном» XX веке. Мы нисколько не «выросли» в смысле любви, если выражаться терминологией Ю. Б. Рюрикова. И с тем же успехом, наблюдая нынешнюю современность, можно ожидать в самое ближайшее время апокалипсиса. Не настало ли время сменить перспективу, взглянуть на любовь не столь предвзято? Как можно, в конце концов, сетовать на кризис и жаждать возрождения, если мы до сих пор не научились уважать наследство «пережитого», оставленное нам всей историей человечества?

Кто-то очень хорошо сказал: «У любви должно быть много одежд. Мы должны иметь возможность бесконечно ее раздевать. Но прелесть в том, что, снимая одно из одеяний, мы видим под ним новое. Нагота должна только мерещиться. И так — до бесконечности. Нашему взору всякий раз будет представать новый покров любви — вечная смена вуалей, сквозь пелену которых лишь манит разгадка». Вот он — смысл, и стимул к вечному поиску самоидентичности. Будь то Платон или Стендаль, Ницше или Пруст, Кольридж или Гете, Кьеркегор или Барт,— они, каждый по-своему, видели «мерцающее тело любви» в прорезях ткани, которую приподымает искусство. Слово — это не только скальпель или умелый резец, это еще и податливый материал, упругое и многоцветное полотно, из которого мы, каждый раз, когда говорим о любви, выкраиваем новый покров. С точки зрения философии разговор о любви носит историко-культурный характер. Каждый из авторов, к которым мы обращались, вносил в свою концепцию любви индивидуальный акцент «интимно пережитого», но в то же время возрождал элементы порядков XIX или XX века, приобщался к принципам XII и XVIII столетий. К чему человеку жизнь, если он не сказал о любви ничего нового, ничего своего, то есть сокровенного? Но, с другой стороны, как кто-либо может говорить о любви, не будучи погружен в историко-культурный контекст какой-либо эпохи? Свой новый век человечество каждый раз отмечает кардинальными сдвигами в системе переживаний, и делает это в лице — или остром пере, а теперь — трепещущем беге кадров на киноэкране — своих поэтов и философов, великих режиссеров и просто гениев искусства. Эти люди и их талант становятся рупором чудесной способности — одевать любовь во все новые слова, обрамлять ее тело в самые невероятные образы. Чем больше мы говорим,— так уж устроен человек,— тем больше мы переживаем.

Один из фрагментов фильма «Умница Уилл Хантинг» содержит смысл всего учения об экзистенциальном переживании, которому мы посвятили свое исследование тематизации и трансформации феномена любви. Суть философии жизни передана в картине в сравнении, которое использует главный герой,— талантливый юноша с задатками гениального математика, который при этом работает уборщиком в одном из самых престижных университетов,— когда он пытается объяснить своей девушке «как действуют его мозги». «Что ты видишь, когда смотришь на фортепиано?» — спрашивает Уилл. И продолжает: «Наверное то же, что и я — деревянную коробку с кучей белых и черных клавиш. Но Моцарт не видит клавиши,— он может сесть за рояль и услышать музыку. Моцарт может просто сыграть. Я не могу объяснить тебе лучше. Когда дело доходит до таких вещей, как математика или химия,— я могу просто сыграть». Сравнение У. Хантинга сейчас, как нельзя более, приходится кстати, особенно если мы хотим получить какие-то результаты в своем исследовании. Никто не сможет научить нас любви,— ни сексологи, ни идеологи,— пока мы сами не сможем «просто сыграть»,— не сумеем лично войти в «круг герменевтики» и совместить оба аспекта переживания, на которые сделал в свое время ставку Ханс Георг Гадамер.

Собственно, так и поступил в отношении обновления любви и обострения ее переживания один из признанных гениев — Артюа Рембо, Свое творчество он превратил в лабораторию страсти «Офелии» и разгула «Пьяного корабля». И был прав, утверждая: «любви не существует; ее надо изобрести вновь». С одной стороны, можно расценивать эти слова поэта как ссылку на кризис, в который впали любовные чувства его эпохи, опошленные браками по расчету и извращенные за их пределами.

С другой же — эта фраза звучит как эпатаж молодого авантюриста и символиста, вошедшего в историю как гениальная личность. Это, по сути, призыв к возрождению порядка любви, к тому, чтобы люди продолжили путь по истории их переживаний, а не зацикливались на отжившем витке XIX века. Со своей стороны, Рембо имел полное право их изобретать, потому что он был тем самым юношей-маргиналом, который способен вырваться из тесных объятий канонов поэзии и правил чувств своего столетия.

О том же говорил в своих пронзительных афоризмах Серен Кьеркегор: «Моя жизнь совершенно бессмысленна. Когда я перебираю в памяти различные ее эпохи, мне невольно хочется сравнить ее с немецким словом "Schnur", обозначающим, как известно, во-первых — шнурок, во-вторых — эпоху. Недоставало только, чтобы оно обозначало еще: в-третьих — верблюда, а в-четвертых — швабру»347. Звучит болезненно пессимистично. Однако терпкая горечь, которую выразил С. Кьеркегор, происходит не только от ничтожности смысла, видимого автором в своей жизни в один из ее моментов. С точки зрения той эпохи его творчество — не просто удавка на шее XIX века. Эти переживания сами по себе — уже целая эпоха, также как и переживания Ф. Ницше, М. Пруста и других гениев. Это их «голоса» мы слышим, когда вопрошаем о любви,— маскулинные, с хрипотцой, или фемининные, с щемящим светом вокала. Своих героев эти авторы наделили собственными голосами, которые, в сущности, есть метафоры персональной идентичности: андрогины и гермафродиты, идентифицируясь с ними, читатели, в свою очередь, целостны в своем воображении.

Гении разных эпох — это великие мастера по пошиву одежды из пленяющего чувства любви и блестящего эфира разговоров о ней, они — виртуозы в обращении с различными дискурсивными материалами. Затем новые теоретики заливают очередное «платье» цементом, выдавливают ярлычок и помещают «продукт философии» на полку столетья. Однако любовь как экзистенциальное переживание — не просто «то в будущем», о котором писал Софокл, и к образу которого вернулись поздние романтики в лице Э. По и Ш. Бодлера. Соответственно задачей этого исследования было обнаружить ее настоящее, найти и вскрыть феномены, за маскарадными костюмами — личинами — которых скрывается глубинное существо человека как личности в полном смысле этого слова. Своей работой мы приподняли этот покров, как пророчил Гете, прошли по текстам вместе с литературным «двойником», сходным с Мефистофелем. Однако, чтобы пережить все ипостаси персональной идентичности, самим встретиться лицом к лицу с «духом бытия» и не испугаться, нужно, кроме всего прочего, быть современным Фаустом.

Опыт нового открытия сокровищницы переживаний в наше время — «святая святых» литературы постмодерна: Жоржа Батая, Юлии Кристевой, Раймона Русселя, Антонена Арто, Мориса Бланшо, Жюльена Грака, Алена Роб-Грийе, Роберта Кувера, Брайана Олдиса, Анджелы Картер, Кэти Акер. Но разве то, что они проделывают с дискурсом любви,— это «извращение любви и почти ненависть»? Нет, если быть точными, это — «(Из) вращение любви и ненависти»,— вспоминая заглавие книги не менее талантливой исследовательницы Ренаты Салецл. Не «изврат», не разврат, а вращение вокруг вечных вопросов. Круг любви — это герменевтический круг. Нам мало пережить чувство,— чтобы вполне приобщиться к нему, мы должны его поймать в сети своего сознания. Как всегда, чувства человека — это ось мироздания, созданного все тем же человеком. Мы сами творим наши переживания, также, как мы сами творим горизонт культуры, в котором видим окружающий нас мир, тем самым каждый раз заново открывая собственную идентичность, в том числе — сексуальную. Дискурс культуры постмодерна — это дискурс эпохи, которая открыла бессознательное, и сделала она это благодаря 3. Фрейду. Его теория психоанализа обрела свое литературное поприще в произведениях французского постмодернизма. Она получила художественную маску «непомерного дискурса» в пику классической философии, которую эпатировал своими текстами Ж. Батай. Но, в отличие от всех них, российские исследователи все еще «выдают за философию — дурные сны» о советском марксизме. Как и в свое время Жан-Жаку Руссо, нам, возможно, скажут, что мы — «тоже грезим». И, как и он, мы согласны, «однако, в отличие от других людей», мы не выдаем свои «грёзы за нечто реальное, представляя другим возможность определить, есть ли в этих грёзах что-либо полезное для пробудившихся ото сна лю

348 Цит. по: Деррида Ж. О грамматологии. М., 2000. С. 511.

Положения, выносимые на защиту: 1) как культурно-историческая форма экзистенциального переживания индивида любовь предстает в двух аспектах: во-первых, как содержание переживания, раскрываемое в его имманентном процессе; во-вторых, как форма пережитого, которая обладает структурой порядка, характерного для той или иной исторической эпохи; 2) культура выступает как универсальный горизонт, позволяющий конституировать двуаспектное единство: «эпоха — переживание» и «форма порядка — содержание чувства», раскрытое в связи с жанровыми метаморфозами философского дискурса; 3) «порядок любви» является формализованным переживанием, дискурсивно выраженной структурой, которая выступает в горизонте культуры и представляет собой ее классический продукт; тогда как переживание — это живая система, которая романтична по своей сути и по природе склонна к выходу за культурный горизонт своего содержания, оформленного как историческое; 4) основу факта наррации с точки зрения персональной идентичности составляет имманентное переживание, которое, становясь «пережитым» в рамках творческой автобиографии, осмысляется и выражается в художественном дискурсе как философский концепт («ordo amoris»); 5) осознание любви является фактом творческой автобиографии маргинальных личностей, переживающих любовь «на грани эпох»; 6) эпохальный характер персональным переживаниям отдельных людей (гениев) придает воображение, которое погружает их во все многообразие историко-культурного контекста; фокусом трансформации переживания выступает самость маргинального индивида, его персона и интимный мир, получивший свое нарративное выражение в литературных произведениях; 7) в основе рассказа о переживании (наррации) лежит поиск персональной идентичности, результаты которого в романтической философии и литературе принимают форму «сексуальной маски» как личины самоидентификации.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Севастеенко, Алена Вадимовна, 2002 год

1. Августин Аврелий. Исповедь // Августин Аврелий. Исповедь; Абеляр П. История моих бедствий. М., 1992. С. 8—222.

2. Аврелий Августин. О порядке // Аврелий Августин (Блаженный). Творения. СПб.; Киев, 1998. С. 114—182.

3. Азаренко С. А. Топология культурного воспроизводства: (На материале русской культуры). Екатеринбург, 2000. 224 с.

4. Акчурин И. А. Топология и идентификация личности // Вопр. философии. 1994. № 5. С. 143—149.

5. Апулей. Метаморфозы // Апулей. Апология; Метаморфозы; Флориды. М., 1993. С. 99—316.

6. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры: Сборник / Вступ. ст. М., 1990. С. 5—32.

7. Бакшутов В. К. Философия чувств: Информационная концепция. Екатеринбург, 1996.492 с.

8. Балашов Л. Е. О любви. М., 2001. 56 с.

9. Барт P. S/Z. М., 1994. 303 с.

10. Бергсон А. Творческая эволюция. М., 1998. 384 с. 20.Берковский Н. Я. Мир, создаваемый литературой. М., 1989. 429 с. 21 .Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. М., 1973. 567 с.

11. Берн Э. Секс в человеческой любви. М., 1998. 352 с.

12. Блох И. История проституции. СПб., 1994. 544 с.2А.Блум X. Страх влияния: Карта перечитывания / Пер., сост., примеч., послесл. С. А. Никитина. Екатеринбург, 1998. 352 с.

13. Бодлер Ш. Цветы зла — постромантическая культура. М., 1993. 511 с.

14. Бодрийяр Ж. Транссексуальность // Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М., 2000. С. 32—39.21 .Бодрийяр Ж. Фрагменты из книги «О соблазне» // Иностр. литература. 1994. № 1. С. 54—66.

15. Боккаччо Дж. Декамерон. Пермь, 1993. 608 с.

16. Бородай Ю. М. Воображение и теория познания. М., 1966. 150 с.

17. Брентано Ф. О любви и ненависти // Брентано Ф. О происхождении нравственного познания. СПб., 2000. С. 127—185.31 .Бруно Дж. О героическом энтузиазме. М., 1953. 212 с.

18. Бубер М. Диалог // Бубер М. Два образа веры. М., 1995. С. 93—24.

19. Буркхард Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. СПб., 1976. 463 с.

20. Вальденфелъс Б. Мотив чужого. Минск, 1999. 176 с.

21. Василев К. Любовь. М., 1982. 384 с.

22. Васильева Т. В. Путь к Платону: Любовь к мудрости, или Мудрость любви. М.,1999. 208 с.31 .Ватсъяна М. Кама-Сутра. М., 2000. 400 с.3%.Волкова И. Дырявый шалаш для пламенной любви, или Азбука отношений. М.,2000. 400 с.

23. Воскресенский Д. Н. Судьба китайского Дон Жуана: (Заметки о романе Ли Юя «Подстилка из плоти» и его герое) // Китайский Эрос: Научно-художественный сборник. М., 1993. С. 393—407.

24. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М., 1988. 704 с.41 .ГалееиД. Жизнь Фридриха Ницше. Рига, 1991. 272 с.

25. А2.Гельдерлин Ф. Гиперион, или Отшельник в Греции // Гельдерлин Ф. Сочинения. М., 1969. Т. 1. Кн. 1. С. 287—323.43 .Гердер И. Г. Идеи о философии истории человечества // Гердер И. Г. Избр. Сочинения. М.; Л, 1959. С. 227—273.

26. Гессе Г. Нарцисс и Гольдмунд // Гессе Г. Избранное. Киев, 1993. С. 139—461.

27. Гессе Г. Сиддхарта // Гессе Г. Избранное. Киев, 1993. С. 139—461.

28. Гете И. В. Годы странствий Вильгельма Мейстера, или Отрекающийся: Роман // Гете И. В. Собр. соч.: В 10 т. М., 1979. Т. 8. 462 с.

29. Гете И. В. Годы учения Вильгельма Мейстера: Роман /7 Гете И. В. Собр. соч.: В 10 т. М., 1978. Т. 7. 526 с.

30. Гете И. В. Страдания юного Вертера: Роман // Гете И. В. Избр. произв.: В 2 т. М., 1985. Т. 2. С. 13—122.

31. Гофман Э. Т. А. Эликсиры Сатаны: Ночные рассказы. М., 1992. 528 с.

32. Губин В. Д Некрасова Е. Н. Основополагающие феномены человеческого бытия: Любовь // Губин В. Д., Некрасова Е. Н. Философская антропология. М.; СПб., 2000. С. 170—176.51 .Гураев С. В. От Просвещения к Романтизму. М., 1983. 449 с.

33. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. 350 с.

34. ЪЪ.Гуревич П. С. Эрос как страсть // Гуревич П. С. Философская антропология. М., 1997. Гл. XVI. С. 320—340.

35. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб., 1998. 320 с.

36. Гэри Ф. Кэлли. Основы современной сексологии: (Учебник нового века). СПб.; М.; Харьков; Минск, 2000. 896 с.

37. Декарт Р. Рассуждения о методе, чтобы направлять свой разум и отыскивать истину в науках // Декарт Р. Соч.: В 2 т. М., 1989. Т. 1. С. 250—296.

38. Делез Ж. Логика смысла; Фуко М. Theatrum Philosophicum. М.; Екатеринбург, 1998.480 с.

39. Делез Ж. Марсель Пруст и знаки: Статьи. СПб., 1999. 190 с.

40. Делез Ж. Различие и повторение. СПб., 1998. 384 с.

41. Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? М.; СПб., 1998. 288 с.61 .Деррида Ж. Письмо и различие. М., 2000. 495 с.

42. Деррида Ж. Страсти // Деррида Ж. Эссе об имени. М.; СПб., 1998. С. 13—70.

43. Деррида Ж. Шпоры: Стили Ницше // Филос. науки. 1991. № 2. С. 118—142; № 3. С. 114—129.

44. ЬАДжанда Л. Любовь и секс: 24 обнажающих теста. М., 2001. 288 с.

45. Джойс Дж. Личины: Рассказ // Джойс Дж. Соч.: В 3 т. М., 1993. Т. 1. С. 77—87.

46. Дилс Р. Зигмунд Фрейд: Поиск глубинной структуры // Дилс Р. Стратегии гениев. М., 1998. Т. 3. С. 12—28.

47. Дильтей В. Воззрение на мир и исследование человека со времен Возрождения и Реформации. СПб., 2000. 464 с.

48. Дильтей В. Категории жизни//Вопр. философии. 1995. № 10. С. 129—144. 69Жолковский А. К. Блуждающие Сны и др. работы. М., 1994. 428 с.

49. Закс Л. А. Художественное сознание. Свердловск, 1990. 212 с.

50. Иванов В. И. Дионис и прадионисийство: Фрагменты книги // Эсхил. Трагедии. М., 1989. С. 351—450.

51. Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996. 253 с.

52. И.Йейтс Ф. А. Джордано Бруно и герметическая традиция. М., 2000. 528 с. 1%.Каган М. С. Философия культуры. СП б., 1996. 416 с.

53. Камю А. Брачный пир // Камю А. Изнанка и лицо: Сочинения. М.; Харьков, 1998. С. 73—106.

54. Канетти Э. Превращение // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 483—503.81 .Кант И. Критика способности суждения. М., 1994. 367 с.

55. Карлейлъ Т. Новалис // Новалис. Гейнрих фон Офтердинген. СПб., 1995. С. 191— 239.

56. Ш.Карлсон Р., Карлсон К. Не переживайте по пустякам в любви. М., 2000. 416 с.

57. Ы.Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры: Сборник. М., 1990. С. 33—43.

58. Кемеров В. Е., Керимов Т. X. Грани социальности: постклассический взгляд. Екатеринбург, 1999. 256 с.

59. Кемпинский А. Психология шизофрении. СПб., 1998. 396 с.

60. Кернберг О. Отношения любви: Норма и патология. М., 2000. 256 с.

61. Колъридж С. Т. Стихи. М., 1974. 280 с.

62. Кон И. С. Введение в сексологию. М., 1999. 288 с.

63. Кон И. С. Лунный свет на заре: Лики и маски однополой любви. М., 1998. 491 с.

64. Концепция «власти над живым» и сексуальности у Мишеля Фуко: (Сводный реферат) // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1996. № 4. С. 6—10.

65. Косарев А. Ф. Культура и цивилизация: К вопросу о сущности человека // Философия и культура: Очерки теории и истории. Л., 1995. Депон. ИНИОН РАН. № 50510 от 20.06.95.

66. Краус В. Зигмунд Фрейд и литература // Вопр. философии. 1995. № 2. 184—191.

67. Кристева Ю. Дискурс любви // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. СПб., 1994. С. 101—109.

68. Культура эпохи Возрождения и Реформации. Л., 1981. 265 с.

69. Культура: Теории и проблемы. М., 1995. 279 с.91 .Кьеркегор С. Дневник обольстителя // Кьеркегор С. Наслаждение и долг. Киев, 1994. С. 45—223.

70. Кьеркегор С. Повторение. М., 1997. 160 с.

71. Кэрролл Л. Алиса в Стране Чудес; Алиса в Зазеркалье. М., 1991. 359 с.100Лакан Ж. Инстанция буквы, или Судьба разума после Фрейда. М., 1997. 184 с.

72. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе, М., 1995. 192 с.102Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992. 375 с.

73. ШЛеви-Стросс К. Путь масок. М., 2000. 399 с.104Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1983. 536 с.105Лейбниц Г. В. Монадология // Лейбниц Г. В. Соч.: В 4 т. М., 1982. Т. 1. С. 413— 429.

74. ЛиотарЖ.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998. 160 с.

75. Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1982. 632 с.

76. Лэнг Р. Д. Политика переживания // Лэнг Р. Д. Расколотое «Я». СПб., 1995. С. 224—334.117Лэнг Р. Д. Расколотое «Я». СПб., 1995. 352 с.

77. Любовь в письмах выдающихся людей XVIII и XIX века. М., 1990. 573 с.

78. Любовь земная и любовь небесная. М., 1991. 111 с.

79. Любовь и смерть Сергея Есенина. М., 1992. 157 с.

80. Маккой Э. Магия любви: Для современных романтиков. М., 2001. 272 с.

81. Малахов В. С. Неудобства с идентичностью // Вопр. философии 1998. № 2. С. 43—53.

82. Малышев М. А. Любовь и влюбленность // Малышев М. А. Человек и мир его переживаний. Екатеринбург, 2000. С. 97—133.

83. Мамардашвили М. К. Психологическая топология пути: М. Пруст «В поисках утраченного времени». СПб., 1997. 572 с.

84. Мантэк Чиа, Дуглас Арава. Даосские секреты любви: Сексуальные секреты, которые следует знать каждому мужчине. Киев, 2000. 288 с.

85. Марков Б. В. Метафизика любви // Марков Б. В. Философская антропология: Очерки истории и теории. СПб., 1997. С. 195—207.

86. Маркузе Г. Эрос и цивилизация: Философское исследование учения Фрейда. Киев, 1995. 352 с.131 .Маркуш Д. Общество культуры: Культурный состав современности // Вопр. философии. 1993. № 11. С. 16—28.

87. Марсель Г. Очерк феноменологии обладания // Марсель Г. Быть и иметь. Новочеркасск, 1994. С. 133—153.

88. Между Эдипом и Озирисом: Становление психоаналитической концепции мифа. Львов; М„ 1998. 512 с.

89. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб., 1999. 608 с.

90. Ъ5.Милдмэн Луис В. Мистический секс. Киев, 1996. 288 с.

91. Мир и Эрос: Антология философских текстов о любви. М., 1991. 334 с.

92. Михайлов А. В. Языки культуры. М., 1997. 912 с.

93. Монтескье Ш.-Л. О духе законов. М., 1999. 672 с.

94. Ъ9.Мунье Э. Что такое персонализм? М., 1994. 128 с.

95. Мэй Р. Любовь и воля. М.; Киев, 1997. 384 с.141 .Мюллер-Лиэр Ф. Фазы любви. М., 1913. 231 с.

96. ХМ.Мясникова Л. А. Тайна и смысл индивидуального бытия. Екатеринбург, 1993. 218 с.143 .Мясникова Л. А. Чувственность и духовность // Жизненные миры философии: Сб. науч. статей. Екатеринбург, 1999. С. 56—66.

97. ЫА.Набоков В. В. Лолита // Набоков В. В. Приглашение на казнь; Лолита. М., 1994. С. 144—463.

98. Огден Т. Мечты и интерпретации. М., 2001. 160 с.

99. Опыт тысячелетия: Средние века и эпоха Возрождения: Быт, нравы, идеалы. М., 1996. 575 с.

100. Ортега-и-Гассет X. Этюды о любви // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия.

101. Критика. М., 1991. С. 350—433. 153.Оссовская М. Рыцарь и буржуа. М., 1987. 528 с. 154.Останин А. Н, Короткова О. В. Любовь и зло. СПб., 2001. 192 с.

102. Паскаль Б. Мысли. СПб., 574 с.

103. Патрици Ф. Любовная философия // Эстетика Ренессанса: Антология: В 2 т. М., 1981. Т. 1. С. 377—411.

104. Платон. Пир // Платон. Собр. сочинений: В 4 т. М., 1993. Т. 2. С. 81—134. \5%.Плотин. Эннеады. Киев, 1995. 394 с.

105. Плотников В. И. Жанр в духовной ситуации XX века // Многообразие жанров философского дискурса: Колл. монография. Екатеринбург, 2001. С. 167—253.

106. Потебня А. А. Мысль и язык // Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М., 1976. С. 35—220.

107. Пруст М. Любовь Свана // Пруст М. В поисках утраченного времени: В сторону Свана. СПб., 1992. С. 205—420.

108. Пруст М. Содом и Гоморра. М., 1993. 496 с.

109. Пу Сунлин. Хэннян о чарах любви II Китайский Эрос: Научно-художественный сборник. М„ 1993. С. 334—349.

110. Рабан К. Разрывы в метафоре: Табу, фобия, фетишизм // Вопр. философии. 1993. № 12. С. 47—50.

111. Райл Г. Понятие сознания. М., 1999. 408 с. \Ь9.Райх В. Сексуальная революция. СПб.; М., 1997. 352 с.

112. Райх В. Функция оргазма: Основные сексуально-экономические проблемы биологической энергии. СПб.; М., 1997. 304 с. \1 Х.Рембо А. Пьяный корабль. СПб., 1999. 448 с. ХИ.Рибо Т. О страстях. Одесса, 1912. 68 с.

113. МЪ.Рикер П. Время и рассказ. М.; СПб., 1998. Т. 1: Интрига и исторический рассказ. 313 с.

114. Рикер П. Конфликт интерпретаций: Очерк о герменевтике. М., 1995. 415 с. 175.Розанов В. В. Сумерки просвещения. М., 1990. 624 с.

115. Романтические фантазии. Ставрополь, 1993. Т. 1—2. 624 с.

116. Русский Эрос, или Философия любви в России. М., 1991. 448 с.

117. Рюриков Ю. Б. Мед и яд любви: (Семья и любовь на сломе времен). М., 1990. 448 с.

118. Рюриков Ю. Б. Три влечения: Любовь, ее вчера, сегодня и завтра. Барнаул, 1988. 319 с.

119. Сад Д. А. Ф. Сто двадцать дней Содома. М., 1993. 320 с. 181 .Сад Д. А. Ф. Философия в будуаре. М., 1992. 224 с.

120. Салецл Р. (Из) вращения любви и ненависти. М., 1999. 206 с.

121. Сартр Ж.-П. Воображаемое: Феноменологическая психология воображения. СПб., 2001.319 с.

122. Ш.Сартр Ж.-П. Идиот в семье: Гюстав Флобер с 1821 до 1857 года. СПб., 1998. 648 с.

123. Сартр Ж.-П. Первичное отношение к другому: Любовь, язык, мазохизм // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 207—228.

124. Сидорина Н. К. Златоглавый: Тайны жизни и гибели Сергея Есенина. М., 1995. 304 с.

125. Символ в системе культуры: Сб. статей. Тарту, 1987. 145 с.

126. Современный философский словарь. Лондон; Франкфурт-на-Майне; Париж; Люксембург; Москва; Минск, 1988. 1064 с.

127. Соловьев В. С. Смысл любви // Соловьев В. С. Соч.: В 2 т. М., 1988. Т. 2. С. 493—547.9Q.Спиноза Б. Этика. СПб., 1993. 248 с.

128. Стендаль. О любви; Новеллы. М., 1989. 526 с.

129. Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. СПб., 1994. 346 с.9Ъ.Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М., 1987. 240 с.

130. Теория метафоры: Сборник. М., 1990. 512 с.

131. Тоинби А. Дж. Пережитое // Тоинби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. М.; СПб., 1996. С. 196—410.

132. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэти-ческого: Избранное. М., 1995. 621 с.

133. Трубина Е. Г. Рассказанное Я: Проблема персональной идентичности в философии современности. Екатеринбург, 1995. 152 с.

134. Уайльд О. Портрет Дориана Грея: Роман; Рассказы; Пьесы. М., 1987. 480 с.

135. Фейербах Л. Эвдемонизм // Фейербах Л. Соч.: В 2 т. М., 1995. Т. 1. С. 427—475.

136. Философия культуры: Становление и развитие. СПб., 1998. 448 с.

137. Философия любви: Антология любви. М., 1990. Ч. 2. 605 с.

138. Философия любви: Современные исследования любви. М., 1990. Ч. 1. 510 с.

139. Философская антропология: Историко-философский анализ: Коллективная монография / Отв. ред. Р. А. Бурханов, К. Н. Любутин. Екатеринбург; Нижневартовск, 1997. 244 с.

140. ЮА.Фичино М. Комментарий на «Пир» Платона: О любви // О любви и красотах женщин: Трактаты о любви эпохи Возрождения. М., 1992. С. 49—71.

141. Флобер Г. Воспитание чувств. М., 1983. 464 с.

142. Франкл В. Э. Человек в поисках смысла: Сборник. М., 1990. 368 с.

143. Фрейд 3. Влечения и их судьба. М., 2000. 432 с.

144. Фрейд 3. О нарциссизме // Фрейд 3. Основной инстинкт. М., 1997. С. 128—154.

145. Фрейд 3. Художник и фантазирование. М., 1995. 400 с.

146. Фрейд 3. Я и Оно. М., 1990. 56 с.

147. Х.Фромм Э. Искусство любить. СПб., 2001. 224 с.

148. Фромм Э. Ради любви к жизни. М., 2000. 400 с.

149. Фуко М. Диспозитив сексуальности // Фуко М. Воля к истине: По ту сторону знания, власти и сексуальности: Работы разных лет. М., 1996. С. 175—238.

150. ИА.Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997. 576 с.

151. Фуко М. История сексуальности-III: Забота о себе. Киев; М., 1998. 288 с.

152. Фуко М. О трансгрессии // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. СПб., 1994. С. 111—131.

153. Фуко М. Порядок дискурса // Фуко М. Воля к истине: По ту сторону знания, власти и сексуальности: Работы разных лет. М., 1996. С. 47—96.

154. Хейзинга Й. Homo Ludens: Опыт исследования игрового элемента в культуре // Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991. С. 69—103.

155. Хейзинга Й. Homo Ludens: Статьи по истории культуры. М., 1997. 416 с.22А.Хейзинга Й. Осень Средневековья: Соч.: В 3 т. М., 1995. Т. 1.416 с.

156. Элиаде М. Миф о вечном возвращении: Архетипы и повторяемость. СПб., 1998. 256 с.

157. Эрос: Страсти человеческие. М., 1992. 336 с.

158. Эрос: Философские маргиналии проф. П. С. Гуревича. М., 1992. 336 с. 246.Эротески: Проказы Эрота; Русский Декамерон; Забавы Эроса. М., 2000. 304 с.

159. Эротизмы: Проза. М., 2000. 384 с.

160. Эротика и литература: Из бесед в редакции // Иностр. литература. 1991. № 9. С. 214—230.

161. Эстетика немецких романтиков. М., 1987. 733 с.

162. Юм Д. О любви и ненависти // Юм Д. Трактат о человеческой природе: В 3 кн.

163. М., 1995. Кн. 2: Об аффектах. С. 68—147. 251 .Юнг К. Г. Либидо, его метаморфозы и символы. СПб., 1994. 416 с.

164. Locus Solus: Антология литературного авангарда XX века / Пер. В. Лапицкого. СПб., 2000. 294 с.

165. DerridaJ. Speech and Phenomena. Evanston, 1978. 166 p.

166. Foucault M. The Order of Things: An Archaeology of the Human Sciences. New York, 1970. 387 p.

167. Giddens A. Structuralism, Post-Structuralism and the Production of Culture // Social Theory Now. London, 1987. P. 194—229.

168. Hamlyn D. W. The Phenomena of Love and Hate // The Journal of the Royal Institute of Philosophy. Cambridge, 1978. January. Vol. 53. P. 5—20.