История Сибири конца XVI - первой половины XIX вв. в англо- и германоязычной историографии (XX в.) тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.09, кандидат исторических наук Ананьев, Денис Анатольевич

• Ананьев, Денис Анатольевич
• кандидат исторических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Ананьев, Денис Анатольевич

Введение.

Глава 1. Изучение истории Сибири англо- и германоязычными исследователями в XX веке.

1.1.Организация исследовательской работы и специализированные центры изучения истории Сибири.

1.2. Источниковая база исторических исследований.

1.3. Основные тенденции развития англо- и германоязычной историографии Сибири.

Глава 2. Основные концепции сибирской колонизации в англо- и германоязычной историографии.

2.1.Проблема присоединения Сибири к России в конце ХУ1-первой половине XVII в.

2.2. Проблемы хозяйственного освоения и управления Сибирью в XVII -первой половине XIX вв.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «История Сибири конца XVI - первой половины XIX вв. в англо- и германоязычной историографии (XX в.)»

Актуальность темы исследования. История присоединения и освоения Сибири привлекала внимание зарубежных исследователей на протяжении нескольких столетий. Для западных сибиреведов всегда было очевидно огромное историческое значение процесса освоения русскими Северной Азии и Тихоокеанского региона. Исследователи отмечали колоссальный экономический потенциал Сибири, во многом способствовавший превращению России в сверхдержаву. В связи с этим важной задачей представлялось объяснение исторических причин успешности освоения Сибири и прочности российского присутствия в регионе.

Наиболее активно вопросы сибирской истории изучались в XX в., когда возникли специализированные исследовательские центры, резко возросло количество публикаций по истории русской колонизации Сибири и Дальнего Востока, были предложены новые подходы к изучению данной темы, накоплен значительный историографический опыт - в первую очередь, исторической наукой развитых капиталистических стран: США, Канаде, Великобритании, Германии. Перечень англо- и германоязычных специалистов по истории Сибири насчитывает не один десяток имен - среди них такие известные как Ф. Голдер, Р. Кернер, Р. Фишер, Дж. Ланцев, Б. Дмитришин, Ю. Слезкин (США), А. Вуд, Т. Армстронг (Великобритания), Дж. Гибсон, Дж. Блэк, Р. Пирс (Канада), И. Франк, Ю. Семенов, К. Герке, Г. Робель (Германия) и др.

Однако на протяжении многих десятилетий западная и советская историография Сибири развивались самостоятельно и даже изолированно друг от друга - зарубежные исследователи почти не имели доступа к советским архивам, а советские историки редко имели возможность работать на Западе. После начала перестройки в СССР интерес отечественных историков к историографиям других стран возрос, о чем свидетельствовали многочисленные переводы и публикации работ зарубежных исследователей. Но, в первую очередь, этот интерес распространялся на монографии и статьи по истории России, в то время как работы западных сибиреведов практически не издавались.

Вместе с тем, необходимо отметить, что западными историками велся самостоятельный поиск решения научных проблем, связанных с сибирской историей. Перед отечественными учеными стоит задача освоения лучших достижений исторической науки других стран, изучения концепций, идей, а также новых источников, введенных в оборот западными исследователями. Актуальность восполнения существующего пробела в отечественной исторической науке несомненна.

Безусловно, речь не идет ни об отказе от достижений отечественной науки, ни

0 прямом заимствовании существующих в зарубежной историографии концепций, рассмотрение которых может быть только критическим. Однако без внимательного изучения историографии других стран и, в частности, исторического сибиреведения, невозможно объективно оценить перспективы собственного развития.

В советской историографии достаточно типичным было утверждение о том, что «противоборство социалистической и буржуазной идеологий, резкое обострение идеологической борьбы в мире на современном этапе придает особую актуальность задаче изучения и критики антимарксистских концепций современной зарубежной буржуазной историографии»1. Тезис об «идеологическом противостоянии» применялся и в отношении особого направления в западной историографии, связанного с изучением истории освоения Сибири в XVI-XIX вв. Однако еще в 1960 г. В.И. Шунков отмечал, что трудно дать оценку вклада зарубежных ученых в разработку истории Сибири, когда нет материала, который мог бы послужить основой для широкого обобщения2.

В последние полтора десятилетия проблема идеологического противостояния западной и отечественной историографии утратила свою актуальность. Современные исследователи предложили новые подходы к изучению сибирской истории, расширили методологическую и источниковую базу . Для того, чтобы выяснить, в какой мере изменение политической ситуации способствовало освоению опыта зарубежной историографии (в том числе, историографии Сибири), требуется анализ историографических источников, теоретических и методологических принципов исторических исследований. В условиях явно недостаточного внимания

1 Критика концепций современной буржуазной историографии. М., 1987. С. 3.

2 Шунков В. И. Разработка вопросов истории Сибири за рубежом // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1961. С. 36.

3 См.тж.: Усков Г. С. Социально-политическое развитие Сибири периода XVIII- начала XX в. в сибирской историографии 1985-2004 гг. Автореф.дис.канд.ист.наук. Кемерово, 2005. С. 3. отечественной историографии к работам зарубежных историков необходимо выяснить, вызвано ли это отсутствием сколько-нибудь значительных достижений в зарубежной историографии Сибири?

Составители сборника статей «Российская империя в зарубежной историографии: работы последних лет» (М., 2005) отмечают, что крупные историографии (особенно немецкая) вносят очень существенный и оригинальный вклад в изучение истории Российской империи. При этом достижения зарубежной исторической науки часто оказываются не известными российским исследователям4. Актуальной задачей также представляется проверка достаточно распространенного в отечественной историографии представления о тенденциозности, необъективности зарубежных исследователей, обусловленной влиянием идеологии, слабым знанием достижений русской историографии, ограниченным кругом использованных источников. Важно выяснить, в какой мере эти утверждения соответствуют действительности. Объяснение причин, по которым зарубежные историки выдвигали явно ошибочные выводы и суждения о причинах и следствиях сибирской колонизации, поможет выявить некоторые общие тенденции развития западной исторической науки.

Важно учитывать, что при всей разности подходов изучение сибирской истории на Западе было отмечено преемственностью в работе исследователей, существованием историографических традиций и школ. Вполне актуальным представляется и изучение новых источников, которые вводятся в научный оборот западными историками Сибири, имеющими доступ к крупнейшим зарубежным архивам. Значительный интерес представляют вышедшие на Западе библиографические и историографические исследования, в которых рассматриваются история изучения сибирской проблематики, дается оценка работ наиболее ярких представителей данного историографического направления. Все это позволит получить полную картину развития западной историографии Сибири.

Необходимо подчеркнуть, что изучение накопленного историографического материала в равной мере актуально для дальнейшего развития как отечественной, так и зарубежной историографии. Применительно к зарубежной исторической науке

4 Российская империя в зарубежной историографии: работы последних лет. М., 2005. С. 10. задачу изучения сибирской историографии поставил еще в конце 1970-х гг. американский историк Б. Дмитришин5. Однако данная задача не была решена ни отечественными, ни зарубежными историками, что делает тему настоящего исследования особенно актуальной.

В целом, актуальность темы настоящего исследования обусловлена общей ситуацией в современной исторической науке - активизацией взаимодействия между представителями отечественной и зарубежной исторической науки; необходимостью обогащения исследований методологическими подходами различных историографических направлений, насущной потребностью в обобщении и осмыслении накопленного историографического материала, без чего невозможно точное определение задач нового этапа изучения сибирской истории.

Обзор историографии темы. История развития западного сибиреведения в конце XIX - XX вв. была слабо изучена как отечественными, так и зарубежными историографами. Советские и российские авторы сосредотачивали свое внимание на отдельных работах западных исследователей, не давая полной картины развития историографии. При этом оценка достижений западного сибиреведения в отечественной историографии менялась в зависимости от изменений внешних факторов - прежде всего, политических и идеологических. Специальные исследования, посвященные зарубежной (в первую очередь, американской) историографии Сибири, появились в советской исторической науке в середине XX в., что было обусловлено изменением геополитической роли СССР и США после Второй мировой войны6. Соответственно, перед учеными встала актуальная задача изучения истории двух сверхдержав, в том числе, истории формирования и освоения их обширных территорий.

В статьях В.К. Яцунского и В.В. Покшишевского, опубликованных в первой половине 1940-х гг., давалась высокая оценка деятельности американских историков - представителей Калифорнийской школы - Р. Кернера, Р. Фишера и Дж. Ланцева,

5 Dmytryshyn В. Russian Expansion to the Pacific, 1580-1700: A Historiographical Review II Siberica. A Journal of the North Pacific Studies Center. Portland, 1990. Vol.1. № 1.

6 См., напр.: Яцунский В. К. Развитие исторической науки в США // История, журнал. 1944. № 12. отмечался их значительный вклад в развитие западной исторической науки7. По мнению В.К. Яцунского, работа по русской истории, которая развернулась в 1930-40-х гг. в Калифорнийском университете, представляла немалый интерес, поскольку ее результатом стало появление научных произведений, объединенных «общностью тематики и единством руководящей идеи». Задачей калифорнийских ученых стало «систематическое построение» истории России с историко-географической точки зрения. Наиболее обстоятельно в статье В.К. Яцунского рассматривался труд основоположника Калифорнийской школы Р. Кернера «Стремление к морю. Курс русской истории», в том числе главы, посвященные русской колонизации Сибири и Дальнего Востока.

В числе достоинств работы Р.Кернера В.К. Яцунский называл хорошее знание русской дореволюционной и советской исторической литературы по теме; использование большого и разнообразного фактического материала, на основе которого были составлены ценные исторические карты, приложенные к книге8. i Работы учеников К.Кернера - Дж. Ланцева и Р. Фишера, вышедшие в 1940-х гг., В.К. Яцунский охарактеризовал как «добросовестную сводку всех тех данных, которые авторы, каждый по своей теме, могли извлечь из опубликованных исторических документов и научной литературы, дореволюционной и советской: при этом руководящую роль для них играли работы современных советских историков, в особенности труды C.B. Бахрушина»9.

Вместе с тем, В.К. Яцунский и В.В. Покшишевский обвинили основателя Калифорнийской школы, Р. Кернера, в географическом детерминизме, поскольку тот касался «субъекта» истории - людей, носителей определенной классовой структуры общества - почти всегда вскользь, едва затрагивая осуществляемые ими (в том числе и в ходе территориальной экспансии) способы производства, не раскрывая их социальных взаимоотношений» 10. В полной мере это относилось и к характеристике сибирской колонизации, данной Р. Кернером: «Выхолащивая социальное содержание

7 Яцунский В. К. Изучение истории в Калифорнийском университете в США // ВИ. 1945, № 5-6; Покшишевский В. В. Рец. на кн.: Р. Дж. Кернер. «Стремление к морю» // Изв. ВГО. 1947. Т. 79. Вып. 2. С. 232-236.

8 Там же. С. 199.

9 Там же. С. 199.

10 Покшишевский В. В. Рец. на кн.: Р.Дж.Кенер. «Стремление к морю». С. 236. истории, Кернер недопустимо схематизирует и процесс освоения природных ресурсов»11.

В 1950-60-х гг. в условиях обострения межгосударственных противоречий периода «холодной войны» в работах советских исследователей, посвященных западной историографии Сибири, стала преобладать критическая составляющая. На пленарном заседании научной конференции по истории Сибири и Дальнего Востока, созванной в марте 1960 г. Отделением исторических наук и Сибирским отделением АН СССР, академик Е.М. Жуков в программном докладе об основных проблемах развития исторической науки отметил: «Буржуазная историография проявляет повышенный интерес к истории Сибири и Дальнего Востока. Основное ее направление - глубоко враждебное нам, лживое истолкование исторических событий.Буржуазные историки стремятся изобразить мероприятия Советского государства по освоению Сибири и Дальнего Востока как продолжение дореволюционной политики экспансии России на восток»12. На этом основании Е.М. Жуковым делался вывод о необходимости подготовки трудов, посвященных этому важному вопросу, с тем чтобы «дать заслуженный отпор зарубежным фальсификаторам истории». Одновременно была предложена модель исходной концепции, с учетом которой должны были действовать советские историки. Эта модель сводилась к признанию того, что в политике царизма было немало колонизаторского - экспроприация местного населения, насилие в отношении «инородцев», хищническое использование природных богатств, превращение Сибири в место каторги и ссылки. Однако важнейшим фактором исторического развития Сибири провозглашался «прямой контакт местного населения с трудовыми слоями русского народа, распространение более современных трудовых и общекультурных навыков и повышение производительности труда местного населения, благотворное влияние политических ссыльных, контакт с российским пролетариатом»13.

11 Покшишевский В. В. Рец. на кн.: Р. Дж. Кернер. «Стремление к морю». С. 233. По-видимому, в дальнейшем сам В.В.Покшишевский решил противопоставить исследованию Р.Кернера свою собственную монографию «Заселение Сибири (историко-географические очерки)», опубликованную в Иркутске в 1951 г.

12 Жуков Е. М. Основные проблемы развития исторической науки в свете решений XXI съезда КПСС и задачи изучения истории Сибири и Дальнего Востока // Вопр. истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1961. С. 12.

13 Там же.

Несмотря на поставленную задачу, обобщающего труда по «западным фальсификаторам» сибирской истории в советской исторической литературе так и не появилось, хотя отдельные ее аспекты затрагивались в статьях и монографиях, посвященных зарубежной историографии в целом, смежным историографическим проблемам, отдельным представителям западной исторической науки, а также в рецензиях на наиболее заметные зарубежные исследования по истории Сибири. Так, в сборнике «Критика буржуазных концепций истории России периода феодализма», вышедшем в 1962 г., в ряде статей содержались замечания относительно концепций продвижения России на восток, выработанных западными историками. В статье Г.А. Некрасова «Основные тенденции новейшей английской науки в изучении истории СССР эпохи феодализма» подвергался критике раздел по русской истории в «Кембриджской новой истории», переизданной в 1957-1958 гг., в частности, тезис английских историков об исконной агрессивности внешней политики России, в том числе на востоке14.

К критике западных историков присоединилась JI.B. Данилова, которая пришла к заключению, что освещение процесса формирования русского централизованного государства в американской историографии подчиняется «пропагандистской задаче противопоставления абсолютистских монархий Западной Европы и «восточной деспотии» в России, отражающих якобы исконную противоположность «Запада» и «Востока»15.

Непосредственно вопросам истории Сибири в упомянутом сборнике посвящена статья A.A. Преображенского «Сибирь в кривом зеркале господина Э. Хельцле»16.

Как отмечал A.A. Преображенский, западногерманский историк Э. Хельцле противопоставил процессы колонизации Северной Америки, где переселенцами была создана «страна свободы» и колонизации Сибири, где как и везде в России господствовали «деспотизм, царская автократия, гнет центральной власти и несвобода». Э. Хельцле не обнаружил серьезных проявлений освободительных

14 Некрасов Г. А. Основные тенденции новейшей английской науки в изучении истории СССР эпохи феодализма // Критика буржуазных концепций истории России периода феодализма. М., 1962. С. 22 - 25.

15 Данилова JI. В. Русское централизованное государство в освещении буржуазных историков США // Там же. С. 279.

16 Преображенский А. А. Сибирь в кривом зеркале господина Э.Хельцле // Там же. С. 293 - 301. тенденций в Сибири и вообще полагал, что освободительные идеи в России лишь воспроизводили идеи западных, прежде всего, американских идеологов свободы. Подобные заявления немецкого историка, в том числе и вывод «о военном и кочевом типе сибирской колонизации», вызвали резкое неприятие со стороны А.А. Преображенского, который характеризовал Э. Хельцле как поборника «холодной войны», заведомо извращающего историю Сибири и революционного движения в России.

Необходимо отметить, что проблеме противопоставления России и Запада в зарубежной историографии советские историки уделяли преимущественное внимание (см., например, статьи В.Т. Пашуто, В.Д. Кузминой, А.Л. Хорошкевич и др.)17.

Несмотря на характерную для советских историков обстоятельность в критике буквально каждого тезиса западных авторов, их историографические исследования были фрагментарны. Обычно они посвящались разбору очень небольшого числа историографических источников, на основании чего как автору, так и читателю трудно было составить полное представление о состоянии того или иного направления в западной историографии, тем более об уровне изучения сибирской проблематики. В свою очередь, монографии, посвященные истории развития исторической науки отдельных стран, носили в основном теоретико-методологический характер (например, работы В.И. Салова, В.В. Согрина,

1 9

А.Е. Куниной и др. ) и не содержали разбора более узких историографических направлений.

Общие вопросы, связанные с зарубежной историографией освоения Сибири, обсуждались В.И. Шунковым в его небольшой статье «Разработка вопросов истории Сибири за рубежом». Отмечая давность возникновения среди зарубежных историков, дипломатов и путешественников интереса к Сибири, автор писал об усилении этого внимания после Октябрьской революции в таких странах как США, Франция,

17 Кузьмина В. Д Хорошкевич А. Л. Вопросы истории СССР в «Оксфордских славянских записках» // История СССР, 1958, №1; Пашуто В. Т. Профессор Штекль размышляет. // Вопр. истории, 1968, № 8.

18 Салов В.И. Антинаучный характер западногерманского «остфоршунга» // Критика западногерманского «остфоршунга». М., 1966; Он же. Современная западно-германская буржуазная историография. М., 1968; Согрин В. В. Критические направления немарксистской историографии США XX в. М., 1987; КунинаА. Е. США: методологические проблемы историографии. М., 1988.

Англия, Италия, ФРГ, Финляндия, Бельгия, Япония. Наибольшую активность проявляли США, особенно Гарвардский, Калифорнийский и Принстонский университеты, в которых созданы интереснейшие коллекции литературы и изданных источников. Далее В.И. Шунков сделал важный вывод: «Если учесть наличие ранней из подобных коллекций в США, а именно собрания Библиотеки Конгресса, начало которому положили материалы, приобретенные у красноярца Юдина, и наличие в США широкой библиотечно-библиографической информации и хорошо налаженного внутриамериканского книгообмена, то можно сказать, с некоторыми оговорками, что у американцев есть известная база для разработки вопросов истории Сибири»19.

В 1970-80-х гг. традиция критического подхода к анализу трудов англо - и германоязычных исследователей сибирской истории нашел отражение в рецензиях и статьях Н.И. Горловой, М.И. Чемерисской, J1.B. Соколовой, H.H. Болховитинова, но эти работы были посвящены отдельным монографиям и статьям западных авторов и не давали полного представления о ситуации в зарубежной историографии Сибири .

С началом «перестройки» отечественные исследователи проявили огромный интерес к зарубежной историографии. В 1990-х гг. появились первые исследования обобщающего характера, посвященные западному сибиреведению и его отдельным направлениям (работы В.Н. Чернавской, Е.В. Алексеевой, Т.В. Воробьевой, Ю.В. Корчагина)21.

19 Шунков В. И. Разработка вопросов истории Сибири за рубежом // Вопр. истории Сибири и Дальнего Востока. С. 36.

20 Соколова JI. В. Г.В.Ланцев, Р.А.Пирс. Исследование и освоение земель на русской открытой границе до 1750 г. - Монреаль, Лондон, 1973 // Рефер. журн: обществ, науки за рубежом. Сер. 5. М., 1976, № 1. С. 72 - 77; Чемерисская М. И. Дж.Р.Гибсон. Взаимоотношения между русскими и коренными жителями в Русской Америке. - Вашингтон, 1980 //Рефер. журн: обществ, науки за рубежом. Серия 5. М., 1981, №2. С. 56-57; Болховитинов H.H. Зарубежные исследования о С.Дежневе и В.Беринге // Изв. АН СССР. Сер. географии, 1983. № 4. С. 96 - 104; Горлова Н.И. Жуай Е.Ф. Транзитный путь из Москвы в Даурию: проблемы транспорта и передвижения в Сибири в XVII в. - Кельн, 1981 // Рефер. журн: общественные науки за рубежом. Сер. 5. М., 1983, № 2. С. 35 - 37; РезунД. Я. Колонизация Сибири и ее специфика // Фронтир в истории Сибири и Северной Америке в XVII-XX вв. Общее и особенное. Вып. 3. Новосибирск, 2003. С. 13 - 32.

21 Алексеева Е.В. Русская Америка: новые концепции в англоязычной историографии // Изв. СО РАН. История, филология и философия. 1993. Вып. 1. С.59 - 63; Она же. Русская Америка. Американская Россия? Екатеринбург, 1998; Воробьева Т. В. Теория «передовой подвижной границы» ("frontier") и народы Камчатки и Аляски//Вестн. Камчатск. регион, ассоциации «Учебно-научный центр» (КРАУНЦ). Гум. науки. Петропавловск-Камчатский, 2005. № 1 С. 1 - 8; Корчагин Ю. В. Политика российского самодержавия и

В серии статей В.Н. Чернявская рассмотрела методологические основы англоязычной историографии «русской восточной экспансии»; историю возникновения на Западе особого историографического направления, связанного с изучением истории сибирской и дальневосточной колонизации. Особое внимание исследовательница уделила «Калифорнийской школе» - деятельности историков Калифорнийского университета, которые внесли большой вклад в развитие западного сибиреведения в ХХв. В меньшей степени В.Н. Чернавская рассмотрела эволюцию британской историографии.

В статье В.Н. Чернавской «Концепция «русской восточной экспансии» в англоязычной историографии истории Дальнего Востока России (ХУЫ-ХУШ вв.» исходный тезис гласит, что вся англо-американская и канадская историография русского Дальнего Востока ХУИ-ХУШ вв. основывается на расширении русского государства в восточном направлении. В.Н. Чернавская сделал вывод о том, что развитие всего историографического направления шло в рамках концепции «русской восточной экспансии»22. С самого начала в статье В.Н. Чернавской данный термин получил предельно расширительное толкование. Исследовательница выделила две позиции в отношении данной концепции, изложенные в работах английских и американских историков.

Первая позиция рассматривает «русскую восточную экспансию» как процесс, положивший начало важным географическим открытиям в регионе. Вторая позиция, оформившаяся после 1861 г. в работах Т. Аткинсона, Дж. Керзона, А. Краузе, определяла экспансию как процесс «поглощения русскими «чужих территорий». В.Н. Чернавская полагала, что концепция географического детерминизма, разработанная Р. Кернером, - единственное существенное различие между работами по истории Сибири, опубликованными англоязычными авторами во 2-й половине традиционные общества народов севера в зарубежной историографии // Докл. межвуз. науч.-теор. конф. Ч. 2. Петропавловск-Камчатский, 1995. С. 3-25; Чернавская В. Н. Великие русские географические открытия на Северо-востоке Азии в ХУ1-ХУШ вв. в освещении англо-американской историографии // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в ХУП-Х1Х вв. Истор.-археол. иссл. Владивосток, 1994; Она же. Сибирь и Дальний Восток в англоязычной историографии. К методологии вопроса // Краеведч. бюл. Проблемы истории Сахалина, Курил и сопредельных территорий. № 4. Южно-Сахалинск, 1995. С. 3 - 21.

22 Чернавская В. Н. Концепция «русской восточной экспансии» в англоязычной историографии истории Дальнего Востока России (ХУИ-ХУШ вв.) // Вест. ДВО РАН, 5-6 (56 - 57), 1994. С. 194 - 200.

XIX в. и в 40-70-х гг. XX в. Таким образом, исследовательница присоединилась к критическим выводам В.К. Яцунского и В.В. Покшишевского.

Новый шаг в разработке концепции «русской восточной экспансии» В.Н. Чернавская видела в появлении статьи Б. Дмитришина «Русская экспансия к Тихому океану, 1580-1700: историографический обзор», первоначально опубликованной в журнале "Slavic Studies" в 1980 г. Развивая идеи Б. Дмитришина, в статье 1995 г. исследовательница пояснила, что под «русской восточной экспансией» в англоязычной историографии понимается вообще движение русского народа на восток, от Урала до Тихого океана, и его влияние на последующее развитие Сибири и русского Дальнего Востока24.

Е.В. Алексеева, рассматривавшая англоязычную историографию Русской Америки, подчеркивала, что под освоением территорий понимается их географическое открытие, заселение, хозяйственное, политическое, культурное освоение25. Резюмируя выводы историков, писавших о географических открытиях русских в Тихоокеанском регионе, исследовательница отметила продуктивность развития данного историографического направления в 1940-70-е гг., объяснение чему «следует искать в идеологической нейтральности данной темы, в то же время позволявшей позитивно характеризовать русское освоение Дальнего Востока и

Л/Г

Америки» . Кроме того, успешности научных изысканий способствовало и обилие разнообразных источников, в значительном количестве отложившихся в архивах. Заметным фактом в развитии данного историографического направления исследовательница считала конференцию, посвященную 250-летней годовщине Второй Камчатской экспедиции, а публикацию ее материалов27 расценивала как «серьезный шаг вперед в изучении американскими историками географических вопросов русского освоения севера Тихого океана».

23 Там же. С. 199.

24 Чернавская В. Н. Сибирь и Дальний Восток в англоязычной историографии. К методологии вопроса // Краеведч. бюлл. Проблемы истории Сахалина, Курил и сопредельных территорий. № 4. Южно-Сахалинск, 1995. С. 10.

25 Алексеева Е. В. Русская Америка: новые концепции в англоязычной историографии // Изв. СО РАН. История, филология и философия. 1993 г. Вып. 1. С. 59.

26 Алексеева Е. В. Русская Америка. Американская Россия? Екатеринбург, 1998. С. 100.

27 Bering andChirikov. The American Voyages and Their Impact. Ed.by O.W.Frost. Anchorage, Alaska, 1992.

Продолжением традиционного подхода к изучению зарубежной историографии можно считать выводы О.Л. Миловой, сделанные в рецензии на книгу английского исследователя Дж. Форсиса «История народов Сибири. Северная азиатская колония России 1581-1990 гг.», опубликованную в 1992 г. О.Л. Милова пришла к выводу, что Дж. Форсис ошибочно подходил к освоению Сибири русскими как к единому процессу, тогда как необходимо различать «государственную» и «народную» ч колонизацию, а также учитывать, что «в государственной политике России всегда присутствовало и достаточно вдумчивое, охранительное отношение к народам Сибири и Дальнего Востока»28.

К более внимательному анализу работ зарубежных исследователей Сибири фактически призывает Т.В. Воробьева, полагающая, что историографический пробел, связанный с недостаточной изученностью историю русского заселения Камчатки и взаимоотношений пришлого и коренного населения позволяет устранить применение теории «фронтира»29.

По мнению исследовательницы, данная теория лежит в основе монографии американских историков Р. Пирса и Дж. Ланцева, которые считали, что «немногочисленные местные жители, населяющие огромную площадь с ценными природными ресурсами и, находившиеся на пути идущей вперед России, обречены были, так же как и население приграничья в любых частях мира, страдать от такой судьбы, неся наказание за отсталость»30. С выводом Т.В. Воробьевой можно согласиться лишь отчасти. Дж. Ланцев и Р. Пирс, безусловно, принимали во внимание теорию «фронтира» Ф.Тернера, но главное внимание уделяли концепциям Р. Кернера и Ф. Голдера, которого Т.В. Воробьева необоснованно считала одним из представителей Калифорнийской школы.

При всем различии в уровнях разработки сибирской проблематики в отечественной и западной исторической науке, количество историографических

28 Милова О. Л. Рец. на кн.: Forsyth J. The History of the Peoples of Siberia: Russia's North Asian Colony, 15811990. Cambridge, 1992 // Вопросы истории, 1993 г., № 11 - 12. С. 167 - 169.

29Воробьева Т. В. Теория «передовой подвижной границы» ("frontier") и народы Камчатки и Аляски // Вест. КРАУНЦ. Гум. науки. Петропавловск-Камчатский, 2005. №1. С. 1 - 8.

30 Lantzeff G.V., Pierce R. A. Eastward to Empire. Exploration and Conquest on the Russian Open Frontier, to 1750. Montreal, London. 1973. исследований по теме вполне сопоставимо. Помимо историографических разделов монографий достижения и неудачи зарубежных историков Сибири обсуждались в специальных историографических статьях и исследованиях31. Среди крайне немногочисленных работ, написанных западными исследователями и посвященных англо- и германоязычной историографии Сибири, наибольшего внимания заслуживают статьи Б. Дмитришина и С. Хэйкокса, содержащие обзор основных трудов западных сибиреведов, оценки их концепций, рассмотрение основных этапов в развитии англоязычной историографии, изменений в проблематике исследований, характеристику круга использованных источников.

Первой работой, претендовавшей на разбор основных направлений зарубежной, а также русской и советской историографии Сибири, стала уже упомянутая выше статья профессора Портлендского университета Б. Дмитришина. Б. Дмитришин не считал ни один из существующих в историографии подходов единственно верным, полагал, что «как и все великие исторические события, русский "Drang nach Osten" нельзя определить одной формулой». В таком случае понятие «русской восточной экспансии» утрачивает четкий смысл, и логичнее было бы говорить о существовании зарубежной историографии освоения Сибири, включающей в себя и концепцию «русской восточной экспансии».

Б. Дмитришин впервые в англоязычной историографии предложил классификацию основных историографических подходов к оценке сущности экспансии, перечислил основные категории источников по теме, но главное - дал специальный историографический анализ. Историк не разбирал подробно каждую из концепций, но сделал общий вывод о том, что процесс сибирской колонизации развивался под воздействием многих сил, различных по направлению, интенсивности и времени32.

В отношении зарубежной историографии историк заметил, что по числу работ она значительно уступает советской историографии Сибири. Причиной тому, по мнению Б. Дмитришина, был не только языковой барьер, но и нежелание царских и

31 См. напр.: Fisher R. Semen Dezhnev and Professor Golder II Pacific Historical Review. Vol. XXV. 1956. P. 281 -292.

32 Dmytryshyn B. Russian Expansion to the Pacific, 1580-1700: A Historiographical Review // Siberica. A Journal of the North Pacific Studies Center. Portland, 1990. Vol. 1. No. 1. P. 5. советских чиновников допускать иностранцев к архивам. Использование зарубежными историками преимущественно опубликованных материалов сказалось на качестве исследований. Автор ограничился обзором лишь англоязычных трудов, поскольку они превосходят прочие и количеством, и качеством.

Б. Дмитришин полагал, что на XX в. пришелся рост интереса западных историков к русской колониальной экспансии. До 1930-х гг. основными фигурами в изучаемом историографическом направлении были англичанин Дж. Бэддли и американец Ф. Голдер. С 1930 по 1956 гг. наиболее видным историком Сибири был Р. Кернер, учредивший семинар по истории Северо-восточной Азии. Итоги работы семинара Б. Дмитришин расценил как успешные, а созданные в его рамках труды Р.Фишера и Дж. Ланцева определил как классические.

Американский историк, сотрудник департамента истории и философии Университета Анкориджа С. Хэйкокс, в своей статье «Русская Америка: исследования на английском языке» рассмотрел историографию, посвященную лишь одному из направлений «русской восточной экспансии»33. С. Хэйкокс сделал критические замечания в адрес зарубежных историков, фактически дав оценку состояния всей англоязычной историографии русской колонизации. Обзор С. Хэйкокса посвящен не только работам английских, американских и канадских историков, но всей литературе на английском языке, включая переводы работ советских исследователей - С.Б. Окуня, С.Г. Федоровой, Р.В. Макаровой, Б.П. Полевого и др. Попутно в статье дается характеристика процесса освоения русскими Северотихоокеанского региона. Особое внимание уделяется научной дискуссии, начатой Р.Фишером и направленной против концепций Ф. Голдера, Г. Бэнкрофта и Р. Кернера о целях русской экспансии и значении экспедиций Беринга. С. Хэйкокс целиком поддержал Р. Фишера в стремлении пересмотреть устаревшие и ошибочные взгляды в историографии. Общий вывод статьи сводится к требованию дальнейшего всестороннего изучения истории освоения Аляски, западной части Северной Америки и северной части Тихого океана.

Важные аспекты развития западной историографии освоения Сибири освещаются в статье А. Знаменского «Сибирская история - история русского и

33 Наусох S. Russian America: Studies in the English language // Pacific Historical Review. Berkeley, 1990. Vol. 59, № 2. P. 231 -252. коренного населения», являющейся, по сути, рецензией на монографии Дж. Форсиса, У.Б. Линкольна и Ю. Слезкина, опубликованные в 1990-х гг. и посвященные судьбам коренного населения Сибири. Вместе с тем, А. Знаменский дал общую характеристику современных тенденций развития историографии Сибири34. Автор признал, что до недавних пор история Сибири оставалась недостаточно изученной, но интерес к теме возрос с подъемом сибирского регионализма в конце XX в. По его утверждению, современные исследования ведутся на основе междисциплинарного подхода, о чем свидетельствуют работы Дж. Форсиса, У. Линкольна и Ю. Слезкина. Так, У. Линкольн опирался на теорию о роли «фронтира», выявляя сходство между русскими и американскими поселениями; Дж. Форсис совмещал этноисторический подход с концепцией «внутреннего колониализма», делая упор на столкновениях русских с коренным населением и на эксплуатации природных ресурсов региона (впрочем, по мысли А.Знаменского, такое смешение только повредило исследованию); Ю. Слезкин выступил в качестве сторонника максимально взвешенного похода к изучению темы, отказываясь описывать отношения между пришлым и коренным населением как основанные на одном лишь принципе подчинения и используя в своем исследовании ряд концепций, разработанных в исторических трудах по истории коренного населения Америки. Свою статью

A. Знаменский заключил мыслью о возможном появлении новых работ по истории Сибири, основанных на междисциплинарном подходе.

В целом, история развития западного сибиреведения в конце XIX - XX вв. была слабо изучена как отечественными, так и зарубежными историографами. Для работ отечественных историографов традиционным стал вывод (во многом, безусловно, справедливый) об узости источниковой базы зарубежных исследований и идеологической тенденциозности их авторов. Но такой своего рода уравнительный подход к оценке достижений западного сибиреведения ведет к упрощенному пониманию очень сложного процесса развития историографии и зачастую не соответствует действительному положению дел в западной исторической науке.

Автор ряда монографий, посвященных историографическим проблемам,

B.В. Согрин сделал в отношении отечественных исследователей, анализировавших

34 ZnamenskiA. Siberian History in Russian and Native Dimensions 11 Russian Review, New York, 1995. Vol. 54. № 2. P. 272. американскую историографии, справедливое замечание, имеющее общеметодологическое значение: «Советские историки сосредоточивали свое внимание преимущественно на анализе эволюции.историографии тех или иных конкретных проблем.Ограниченность либо изъяны подобного анализа для полной характеристики какого-то историографического направления или даже историка доказать нетрудно: одни и те же исторические школы или историки придерживаются подчас глубоко противоположных взглядов и концепций в отношении разных периодов и проблем» .

Изучение зарубежной историографии Сибири имеет несколько аспектов -методологический, источниковедческий, исторический. Данная работа посвящена, прежде всего, историческому аспекту - т.е. изучению истории оформления историографического направления, влияния внешних и внутренних факторов, накопления историографического материала. Таким образом, круг вопросов, затрагиваемых в историографическом исследовании, очень широк, что не только свидетельствует о сложности историографического процесса, но и делает правомерной постановку особой историографической темы.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является изучение и анализ организационного и концептуального развития англо- и германоязычной историографии Сибири в XX в., выявление его закономерностей и этапов.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. Выяснение объективных условий развития западного сибиреведения; определение основных центров изучения истории Сибири; анализ источниковой базы исследований;

2. Выявление основных направлений развития западного сибиреведения, теоретических и методологических подходов, проблематики исследований;

3. Анализ конкретных работ по истории Сибири, объяснение причин возникновения и смены основных концепций сибирской колонизации;

4. Оценка перспектив развития англо- и германоязычной историографии Сибири и Дальнего Востока.

35 Согрин В. В. Критические направления немарксистской историографии США XX в. М., 1987. С. 3.

Объектом исследования является историографическое направление, развивавшееся в XX в. в исторической науке англо - и германоязычных стран и связанное с изучением истории Сибири. Выбор в качестве объекта исследования англо- и германоязычной историографии объясняется безусловным лидерством историков США, Великобритании и Германии в изучении сибирской истории. Об этом свидетельствует не только количество написанных ими монографий и статей, но и очевидные концептуальные достижения в разработке сибирской исторической проблематики. Важно отметить и высокую степень взаимопроникновения и взаимовлияния англо - и германоязычной историографии, позволяющую говорить об общности тенденций их развития и рассматривать в качестве объекта комплексного исследования.

Предмет исследования - организационное развитие западного сибиреведения, а также концепции сибирской истории конца XVI - середины XIX в., предложенные англо- и германоязычными исследователями. В работах западных и отечественных авторов особое внимание уделялось периоду сибирской истории, охватывающему конец XVI - середину XIX вв. В отечественной историографии данный период традиционно рассматривался как важный и самостоятельный этап, соответствовавший периоду присоединения и начального освоения сибирских и дальневосточных территорий. Западные историки проявляли не меньший интерес к начальному периоду освоения русскими Северной Азии, когда была заложена прочная основа русского присутствия в регионе, что позволило России сохранить свои территориальные приобретения, в то время как другие колониальные империи их утратили. В зарубежной историографии середина XIX в. также рассматривается как определенный рубеж, отмеченный приобретением Приамурья и знаменующий окончание периода территориального расширения Российской империи в Северной Азии.

Хронологические и территориальные рамки. В хронологическом отношении историографическое исследование охватывает XX век, который стал особым этапом в развитии западного сибиреведения, когда на смену описательной литературе пришли профессиональные научные исследования, были созданы специализированные научные центры, значительно расширен круг источников по истории сибирской колонизации, выработаны новые теоретико-методологические подходы.

Учитывая ведущую роль историков из англо- и германоязычных стран, в работе основное внимание уделяется историческому сибиреведению Великобритании, США, Канады и Германии (в 1949-1990 гг. - ФРГ), что определяет территориальные рамки историографического исследования. При этом мы не стали включать в германоязычную историографию Сибири труды историков ГДР, полностью опиравшихся на достижения советского исторического сибиреведения и воспроизводивших выводы советских исследователей36.

В англо- и германоязычном сибиреведении преобладало представление о единстве процесса освоения русскими Сибири, Дальнего Востока и севера Тихоокеанского региона, общности цели и методов России в Северной Азии и Северной Америке. Во многом это соответствовало представлению о Сибири, существовавшему в ХУ11-Х1Х вв., как всей территории от Урала до Тихого океана. Таким образом, в территориальном отношении работы западных исследователей охватывают всю Сибирь, Дальний Восток и северную часть Тихоокеанского региона, где находились колониальные владения России.

Методология исследования. Методологический подход, использованный в настоящем исследовании, основан на представлении о трех уровнях анализа -общенаучном, общеисторическом и специально-историческом.

Общенаучный уровень предполагает объяснение и анализ историографического процесса на основе общих диалектических законов развития. На этом уровне методология смыкается с философией, которая, по определению П.Н. Федосеева, служит своеобразным организующим центром связи и взаимовлияния различных научных дисциплин и объединяет на теоретическом базисе, которым располагает, новейшие достижения всех наук . На общенаучном I уровне применялись методы анализа и синтеза, историческии и логический методы .

36 Об этом свидетельствует наиболее значительный труд по истории Сибири, написанный историком из ГДР Л. Томас. См .'.Thomas L. Geschichte Sibiriens von den Anfängen bis zur Gegenwart. Akademie-Verlag, Berlin, 1982. S. VII.

37 Федосеев П. H. Философия и интеграция наук//Методологические проблемы взаимодействия общественных, естественных и технических наук. М., 1983. С. 27 - 28.

38 Ковстьченко И. Д. Методы исторического исследования. М., 1987. С. 142.

На общеисторическом уровне исследователь анализирует теоретико-методологические принципы историков, объединяет их в отдельные системы и устанавливает закономерности их возникновения и изменения. Данный уровень можно обозначить как общеисторический, поскольку именно он позволяет обосновать разграничение определенных направлений и концепций, существующих в исторической науке.

На общеисторическом уровне основополагающим является принцип историзма, требующий смотреть на каждое явление с точки зрения его развития, объяснения

39 причин его зарождения, определения основных стадии и характера его становления . В полной мере понятие исторического развития может быть применимо и к историографическому исследованию, рассматривающему историю исторической науки, в том числе, историю отдельных направлений и школ, а также изучающему развитие научных концепций, возникающих в результате деятельности историков.

Наряду с принципом историзма в историографическом исследовании большое значение имеет принцип целостности, позволяющий подходить к изучению каждого периода или направления в истории исторической науки как к системе взаимосвязанных элементов исторического знания.

В историографическом исследовании также необходимо различать теоретический и собственно методологический уровни, которые объединяют общие методы - то есть способы, приемы обработки историографического материала и основные элементы методологической теории40. Таким образом, на специально-историческом уровне осуществляется анализ конкретных историографических источников, и применяются сравнительно-исторический, историко-генетический, проблемно-хронологический, ретроспективный методы, а также метод периодизации.

Сравнительно-исторический метод традиционно определялся как наиболее общий, дающий возможность, с одной стороны, изучить историографические факты в тесной связи с исторической обстановкой, в которой они возникли, с другой стороны, показать их качественные изменения на различных этапах развития. Полученные на этой основе выводы учитываются при сопоставлении, сравнении историографических фактов, выявления общих для них черт. В рамках настоящего исследования по

39 Трельч Э. Историзм и его проблемы. М., 1994. С. 528.

40ЗевелевА. И. Историографическое исследование: методологические аспекты. М., 1987. С. 96. принципу аналогии анализируется деятельность научных учреждений и отдельных специалистов из различных стран, которая объединяется в рамках общего понятия «западного сибиреведения» или «зарубежной историографии Сибири».

Историко-генетический метод позволяет показать причинно-следственные связи и закономерности зарождения и эволюции историографического направления -возникновение интереса исследователей к исторической проблеме, сбор и обработка источников, выработка гипотез, их проверка на конкретном материале, создание научных школ, взаимодействие исследователей с представителями других историографических направлений, исторической науки других стран и т.д. Таким образом, использование историко-генетического метода дает возможность проследить развитие отдельных историографических концепций, научную деятельность конкретных представителей историографии.

В рамках историографического исследования также возможно применение историко-типологического метода, только в качестве «исторических типов» выступают типичные, устойчивые историографические подходы и концепции. Историко-типологический метод может быть реализован в рамках дедуктивного и индуктивного подходов. Наиболее эффективен дедуктивный подход, в рамках которого устанавливаются конкретные признаки тех или иных исторических концепций, распространенных в историографии. Так, на основе сущностного анализа дается характеристика историографического направления, связанного с деятельностью Калифорнийской школы.

В рамках индуктивного подхода прослеживается развитие в зарубежной историографии концепции «русской восточной экспансии», складывавшейся из множества элементов - отдельных работ, выводов, взглядов многих ученых, живших в различные эпохи и в разных странах.

Более тщательное изучение особенностей тех или иных элементов в структуре историографического направления предполагает использование проблемно-хронологического метода, который позволяет выделить в рамках историографии отдельные исторические проблемы - присоединении Сибири, ее хозяйственное и научное освоение, взаимоотношения пришлого и коренного населения, история местного управления Сибири и Дальнего Востока, эволюцию правительственной политики в отношении новоприсоединенных территорий и т.п. Выводы и концепции ученых, анализировавших те или иные проблемы, излагаются в хронологической последовательности. При этом данный метод не следует считать лишь приемом изложения материала, поскольку хронологический подход к анализу концепций позволяет объяснить причины их возникновения и смены в различные периоды развития западного сибиреведения.

Метод ретроспективного анализа позволяет на основе анализ современного состояния историографии проследить процесс складывания и развития научной мысли. При этом важно не предъявлять к работам прошлого времени требований, которые не могли быть выполнены ни по объективным, ни по субъективным причинам. Необходимо учитывать уровень развития исторической науки в тот или иной период, объективные условия, в которых работали исследователи. Так, в зарубежной и отечественной историографии отмечается ограниченность подхода к изучению сибирской истории, предложного в начале XX в. американским историком Ф. Голдером. При этом не всегда учитывается, что Ф. Голдер был одним из первых западных историков, профессионально исследовавших вопросы сибирской истории. При этом он не мог опираться на достижения предшественников, на традиции историографических школ, специализированные архивные и библиотечные фонды. Кроме того, в условиях Первой мировой войны, революции и гражданской войны в России историк не мог продолжить сбор архивных материалов по истории Сибири, начатый им в первое десятилетие XX в.

М.А. Барг пришел к верному заключению, что «специфическая особенность исторического познания заключается в том, что познающий субъект не остается в этом процессе «нейтральным агентом». Происходит же это потому, что он, как общественный индивид, неизбежно является носителем ментальности своего времени.В результате, историк, изучающий более или менее отдаленное прошлое, оказывается перед проблемой «языка культуры». Как индивид, включенный в систему культуры своего времени, он мыслит и выражает осмысленное в категориях, принципиально иных в сравнении с «языком культуры» изучаемого исторического прошлого41.

41Барг М. А. Категории и методы исторической науки. М., 1984. С. 92

Современная исследовательница Е.В. Алексеева, ссылающаяся на другую работу М.А. Барга42, формулирует эту ситуацию еще жестче, «Сосредоточение внимания на внутренней логике развития исторического мысли, собственного вызревания той или иной концепции, либо, напротив, рассмотрение научных трудов сквозь увеличительное стекло социально-детерминированного национального или же классового подходов с неизбежностью отбрасывает исследователя к барьеру интернализма или экстернализма»43.

Выход М.А. Барг видел «в процессе длительного и продуманного историком (олицетворяющем настоящее) диалога с прошлым, диалога, который ему по необходимости приходится вести на языке культуры прошлого, однако по вопросам, интересующим науку настоящего, которая, естественно, потребует перевода услышанного на свой собственный язык. Очевидно, что, даже отвлекаясь от меры овладения историком языком культуры интересующего его прошлого, сама фрагментарность сохранившихся свидетельств о нем (оставляющая многие вопросы в ходе диалога без ответа) неизбежно превращает "услышанное" в толкование, а историописание - в современную историку мысленную реконструкцию предмета обучения»44.

Задача «толкования» смысла источника (в нашем случае -историографического) предполагает использование теоретического багажа герменевтики - учения о принципах интерпретации текстов. Общий анализ проблем и принципов герменевтики дал Х.-Г. Гадамер, по мнению которого, «подлинное понимание является не только репродуктивным, но всегда также и продуктивным отношением. Оно требует постоянного учета исторической дистанции между интерпретатором и текстом, всех исторических обстоятельств, непосредственно или опосредованно связывающих их, взаимодействия прошлой и сегодняшней духовной атмосферы; это не только не затрудняет, а, напротив, способствует процессу понимания истории»45.

42 Он же. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1987. С. 6.

43 Алексеева Е. В. Русская Америка. Американская Россия? Екатеринбург, 1998. С. 88.

44 Барг М. А. Категории и методы исторической науки. М., 1984. С. 95.

45 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988. С. 14.

Объединяя принцип историзма с принципами герменевтики в изучении историографии, присоединимся к выводу М.А. Барга, «Историю исторической науки можно изучать двояким образом. Во-первых, с внешней стороны, т.е. как эмпирически зримую цепь сменявших друг друга с течением времени историографических школ и направлений. Во-вторых, ту же историю можно изучать с ее «невидимой», внутренней стороны, т.е. как процесс, обусловленный системными связями историографии с данным типом культуры, в частности, ее мировоззренческой сутью»46.

В рамках такого комплексного подхода, мы выделили основные стадии развития историографии, которые были использованы в виде теоретической основы настоящего исследования. В качестве субъекта познания здесь выступает целое историографическое направление или отдельные исследователи; в качестве объекта -первичные и вторичные исторические источники, накопленные в процессе развития другого историографического направления или исторической науки другой страны.

На начальном этапе происходит самостоятельное развитие историографии той или иной страны, складывание национальных исторических школ без заметного взаимодействия с представителями исторической науки других стран. Как правило, предметом исследования также становится национальная история, основными вторичными источниками - работы соотечественников.

На следующем этапе количественный и качественные изменения в развитии исторической науки в отдельных странах позволяют расширить предмет исследований, и в поле зрения историков попадают историографические факты и источники других стран. Собственно, на этом этапе и возникает интересующая нас гносеологическая субъект-объектная ситуация.

Далее происходит взаимовлияние национальных историографий, что сопровождается дальнейшим расширением тематики и проблематики исследований, выработкой оригинальных концепций, подчеркивающих качественное своеобразие исторической науки той или иной страны. Именно здесь впервые возникает ситуация «понимания», «диалога», позволяющая проникать в смысл источников, порожденных

46 Барг М. А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1987. С. 6. другой социально-культурной и исторической средой. Историографии становятся друг для друга «субъектами познания».

На следующем этапе под влиянием различных внешних и внутренних факторов происходит новое «обособление» национальных историографических школ. Ознакомившись с новым материалом, исследователи все же остаются в рамках традиционных подходов, подчиняя им и те новые концепции, что были выработаны в предыдущий период. Однако достаточно быстро это приводит к превращению исторического материала других стран в новый «непознанный объект», что замедляет развитие исторической науки.

Выход из данной ситуации заключается в «транслировании» всего накопленного историографического опыта от одного поколения исследователей другому посредством активного создания специальных научных центров, интенсификации контактов между исследователями разных стран, перевода источников на иностранные языки, дальнейшего расширения предмета исследований, выработки новых концепций. Соответственно, возрождается традиция «диалога» между историографиями разных стран, между различными историографическими школами.

Итогом такого ускоренного развития становится качественно новая историографическая ситуация, когда все предшествующие этапы развития исторической науки сами становятся предметом новейших историографических исследований; одновременно определяются совершенно новые объекты конкретно-исторических исследований. Таким образом, восстанавливается исходная познавательная ситуация - цикл возобновляется.

В полной мере описанная схема историографического процесса применима и к анализу развития историографического направления, связанного с изучением англо- и германоязычными исследователями истории Сибири конца ХУ1-первой половины XIX вв., послужившего предметом настоящего исследования.

Источниковую базу исследования составляют историографические источники - т.е. те исторические источники, которые, по определению А.И. Зевелева, «определяются предметом историографии и несут информацию о процессах, протекающих в исторической науке и в условиях ее функционирования. Они используются наряду с историографическим фактом для установления закономерностей возникновения и развития историографии». Следует принять и другой вывод А.И. Зевелева, что «предмет историографии - познание закономерностей возникновения и развития исторических знаний - по отношению к историографическому источнику выступает доминантой, он определяет круг используемых источников»47. Требованием к историографическому источнику должно быть наличие в нем элементов историографической информации; возможность его использования с целью установления закономерностей историографии.

В круг историографических источников, анализируемых в данной работе, входят как научные труды профессиональных историков, справочные и энциклопедические издания, так и литература научно-популярного, публицистического характера, рассчитанная на массового читателя и отражающая наиболее распространенные в западной историографии концепции.

К числу научных работ относятся монографии, статьи и рецензии, написанные профессиональными историками и отмеченные основательностью разработки исторической проблематики, глубоким знанием и использованием достижений историографии, применением научных методов исследования. Данный тип историографических источников характеризуется научным стилем изложения исторического материала, использованием научной терминологии.

По мнению А. Вуда, одного из ведущих английских историков-сибиреведов, сибирская историография и проблематика за рубежом имеет «периферийный» статус. Однако в рамках данного историографического направления было создано немало высококлассных научных исследований. В целом, история Сибири лучше изучена американцами, которых всегда интересовал «тихоокеанский аспект» в истории Сибири и Дальнего Востока, а также канадцами, находящим значительное сходство между своей страной и Сибирью48.

К числу наиболее видных авторов в США А. Вуд отнес Б. Дмитришина, Р. Фишера, Ф. Голдера, Р. Кернера, Дж. Ланцева, Дж. Ленсена, М. Раева, Дж. Стефана, Д. Тредгольда, Дж. Уайта. В Канаде - Дж.Л. Блэка, Дж.Р. Гибсона,

47 ЗевелевА. И. Историографическое исследование: методологические аспекты. М, 1987. С. 118.

48 Wood A. Introduction: the Role of Siberia in Russian History // The History of Siberia. From Russian Conquest to Revolution. London, 1991. P. 15.

Р.А. Пирса. Среди англичан упоминания достойны непрофессиональные историки Т. Армстронг и В. Конноли.

Действительно, англоязычная историография Сибири отмечена значительным числом научных работ. В их число входят работы обобщающего характера (напр., монографии Ф. Голдера, Ю. Слезкина, Дж. Ланцева и Р. Пирса, Дж. Харрисона, А. Каппелера, историографические исследования Б. Дмитришина, С. Хэйкокса); труды, посвященные отдельным историческим проблемам (монографии Р. Фишера, Дж. Гибсона, М. Раева, Э. Доннели, Г. Баррэта, Дж. Стефана и др.); библиографические исследования Ф. Голдера, Р. Кернера, Д. Коллинза.

Среди фундаментальных исторических исследований можно выделить монографии и статьи Р. Фишера «Русская пушная торговля» (Беркли, 1943 г.), «Семен Дежнев и профессор Голдер» («Тихоокеанское историческое обозрение», 1956 г.), «Плавания Беринга: куда и зачем?» (Сиэтл, 1977 г.), «Плавание Семена Дежнева в 1648 г.: предтеча Беринга» (Лондон, 1981 г.)49; монографии Дж. Гибсона «Продовольственное обеспечение русской пушной торговли: снабжение Охотского побережья и Камчатского полуострова, 1639-1856» (Мэдисон, 1969 г.); «Имперская Россия на границах Америки. Изменения в географии снабжения Русской Америки»

О ГА

Нью-Йорк, 1976 г.) ; труд Дж. Ланцева «Сибирь в XVII в. Исследование колониальной администрации» (Беркли, 1943 г.)51.

Большое значение для дальнейшего развития западного сибиреведения имели библиографические исследования Р. Кернера «Русская экспансия в Америку: библиографический аспект» (Нью-Йорк, 1931 г.), «Северо-восточная Азия: избранная библиография» (Беркли, 1939 г.), а также его историко-географический труд «Стремление к морю: курс русской истории» (Беркли, Лос-Анджелес, 1946 г.) ;

49 Fisher R. The Russian Fur Trade, 1550-1700. Berkeley, 1943; Idem. Semen Dezhnev and Professor Golder // Pacific Historical Review. Vol. XXV, 1956; Idem. Bering's Voyages: Whither and Why? Seattle, 1977; Idem. The Voyage of Semen Dezhnev in 1648: Bering's Precursor, with Selected Documents. London, 1981.

30 Gibson J. R. Feeding the Russian Fur Trade: Provisionment of the Okhotsk Seaboard and the Kamchatka Peninsula, 1639-1856. Madison, Wisconsin, 1969; Idem. Imperial Russia in Frontier America. The Changing Geography of Supply of Russian America, 1784-1867. New York, 1976.

51 LantzeffG.V. Siberia in the 17th Century. A Study of the Colonial Administration. Berkeley, Los Angeles, 1943.

52 Kerner R. Russian Expansion to America: Its Bibliographical Foundations. New York, 1931; Idem. R. Northeast Asia: A Selected Bibliography; Contributions to the Bibliography of the Relations of China, Russia and Japan, With монографии Ю. Слезкина «Россия и малые народы Севера: арктические зеркала» (Лондон, 1994 г.)53, М. Раева «Сибирь и реформы 1822 г.» (Сиэтл, 1956 г.)54, Т. Армстронга «Русское заселение Севера» (Кембридж, 1965 г.)55.

В числе научных трудов - историографические и источниковедческие работы Б. Дмитришина «Русская экспансия к Тихому океану, 1580-1700: историографический обзор» («Сибирика», Портленд, 1990 г.)56, теоретические исследования Д. Тредгольда «Русская экспансия в свете учения Тернера об «американском фронтире» («Аграрная история», т.26, №4) , О. Кобцева «Управление Сибирью: имперская власть, православная церковь и коренные народы» (Сибирика II, Ланкастерский университет, 1986 г.)58, статьи А. Вуда59.

Основным критерием, позволяющим отнести указанные работы к типу научных исследований, является решение их авторами конкретных исследовательских задач, теоретическое и практическое обоснование полученных выводов, стремление предложить новые подходы к изучению сибирской истории, способствующие получению целостного представления об историческом процессе. По определению A.M. Сахарова, главным критерием отнесения тех или иных трудов к научным является глубина научного осмысления исторического явления и процесса. При этом необходимо учитывать, что для каждого времени существует и свой критерий научной глубины60.

Special Reference to Korea, Manchuria, Mongolia, and Eastern Siberia, in Oriental and European Languages. Berkeley, 1939.2 Vols.; Idem. The Urge to the Sea: The Course of Russian History. The Role of Rivers, Portages, Ostrogs, Monasteries and Furs. Berkeley, Los Angeles, 1946

53 Slezkine Y. Russia and Small Peoples of the North: Arctic Mirrors. Ithaka, London, 1994.

54 RaeffM. Siberia and the Reforms of 1822. Seattle, 1956.

55 Armstrong T. Russian Settlement in the North. Cambridge, 1965.

56 Dmytryshyn B. Russian Expansion to the Pacific, 1580-1700: A Historiographical Review // Siberica. A Journal of the North Pacific Studies Center. Portland, 1990. Vol. l.№ l.P.4-38.

57 TreadgoldD. Russian Expansion in the Light of Turner's Study of American Frontier // Agricultural History. Vol. 26, №4. P. 147-152.

58 Kobtzeff O. Ruling Siberia: the Imperial Power, the Orthodox Church and the Native People // Sibirica II. Lancaster University, 1986. P. 6- 14.

59 Wood A. Siberian Exile in the XVIII c. // Siberica, summer 1990, vol.1, no.l. P. 38 - 64; Idem. Introduction: the Role of Siberia in Russian History // The History of Siberia. From Russian Conquest to Revolution. London, 1991. P. 1-17.

60 Сахаров A. M. Методология истории. M., 1981. С. 105.

Нередко научные работы сопровождаются специально составленными приложениями, содержащими переводы первичных источников, карты, указатели персоналий, разнообразные справочные материалы. Так, в 1920-х гг. Ф. Голдер опубликовал в качестве приложения к монографии о Беринге переводы документов, обнаруженных в архивах и имевших отношение к истории Второй Камчатской экспедиции61.

В монографии Р. Кернера «Стремление к морю: курс русской истории» содержатся шесть приложений и двадцать историко-географических карт, составленных автором. Наиболее крупная из этих карт содержит схему главных рек и волоков на азиатской и европейской частях России. На другой карте показаны торговые пути новгородцев до Оби включительно, с указанием рек, городов, монастырей. Как пишет советский специалист в области исторической географии

B.К. Яцунский, «продвижение русских в Сибири иллюстрируют четыре карты: бассейнов Оби, Енисея, Лены и Амура»; «на картах указаны пути продвижения русских, основанные ими остроги, зимовья, монастыри»62. Кроме того, в приложениях, составленных на основе использования работ Н.П. Барсова,

C.B. Бахрушина, а также документальных источников, содержатся списки речных систем и волоков, монастырей, сибирских острогов, переводы первоисточников и т.д.

В работах учеников Р. Кернера - Дж. Ланцева и Р. Кернера - уделяется пристальное внимание первоисточникам: опубликованным актам из различных дореволюционных и советских изданий («Акты исторические», «Дополнения к актам историческим», «Русская историческая библиотека», «Акты археографической экспедиции», собрание Государственных грамот и договоров, Полное собрание законов, «Колониальная политика Московского государства в Якутии XVII в.»)63.

В приложениях к монографии М. Раева «Сибирь и реформы 1822 г.». опубликованы переводы источников, помещенных в «Сборнике материалов по

61 Golder F. Bering's Voyages.; Чернавская В. H. Великие русские географические открытия на Северо-востоке Азии в XVI-XVIII вв. в освещении англо-американской историографии // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. С. 152.

62 Kerner R. The Urge to the Sea: The Course of Russian History.; Яцунский В. К. Изучение истории в Калифорнийском университете в США // Вопросы истории, 1945, № 5 - 6. С. 189.

63 Fisher R. The Russian Fur Trade.; LantzejfG. V. Siberia in the 17th Century. ; Яцунский В. К. Изучение истории .С. 190. истории Бурятии XVIII и первой половине XVIII вв.» (Верхнеудинск, 1926 г., Вып.1), в «Статистическом обозрении Сибири», изданном МВД в 1810 г. и др.

В германоязычной историографии наиболее тщательно изучались источники по истории Сибири, датированные XVIII в. - например, в статье Г. Робеля «Изменения в представлениях немцев о Сибири в XVIII в.» («Канадско-американские исследования в области славистики», 1980 г.)64.

Особое внимание в рамках настоящего исследования уделяется специальным историографическим работам зарубежных историков сибирской колонизации, а также историографическим разделам их монографий. Таковы статьи Б. Дмитришина, С. Хэйкокса «Русская Америка: исследования на английском языке» («Тихоокеанское историческое обозрение», 1990 г., Т.59, №2), рецензии А. Знаменского «Сибирская история с точки зрения русского и коренного населения» (Русское обозрение, Нью-Йорк, 1995 г, Т. 54, №2).

В числе заметных историографических работ - рецензия Р. Фишера на книгу «История Сибири от русского завоевания до революции» (Russian History-Histoire Russe, 1991 г. Т.18. Ч.З), историографические обзоры в монографиях Р. Кернера; Дж. Ланцева, Р. Пирса «На восток к империи. Исследования и завоевание на русском открытом «фронтире» к 1750 г.» (Монреаль-Лондон, 1973 г.), Дж. Харрисона «Основание Российской империи в Азии и Америке» (Корал Гейблз, Флорида, 1971 r.f.

Данный вид источников позволяет увидеть историю становления англо - и германоязычной историографии Сибири в XX веке глазами самих зарубежных историков, учесть их мнение в оценке достижений и перспектив развития данного историографического направления.

64 Röbel G. Der Wandel des deutschen Sibirienbildes im 18. Jahrhundert // Canadian - American Slavic Studies, 14, 1980.

65 Haycox S. Russian America: Studies in the English language // Pacific Historical Review. Berkeley, 1990. Vol. 59. № 2; Fisher R. Ree. ad op.: The History of Siberia: From Russian Conquest to Revolution. Ed. by A.Wood. London, 1991 // Russian History=Histoire Russe. 1991. Vol. 18. Pt. 3; ZnamenskiA. Siberian History in Russian and Native Dimensions // Russian Review, New York, 1995. Vol.54, no.2; Lantzeff G. V., Pierce R.A. Eastward to Empire. Exploration and Conquest on the Russian Open Frontier, to 1750. Montreal, London. 1973; Harrison J. The Founding of the Russian Empire in Asia and America. Coral Gables, Florida, 1971.

Для научно-популярных работ характерно воспроизведение устоявшихся в историографии выводов и концепций. Перед их авторами не стояла задача решения конкретных исторических проблем, но лишь обобщение историографического материала без его фундаментальной проверки.

В числе историографических источников данного вида - труд Ю. Семенова «Сибирь. Покорение и освоение хозяйственной сокровищницы Востока» (Штутгарт, 1954 г.), работы А. Краузе «Россия в Азии. Хроника и исследование (1558-1899) (Лондон, 1900 г.), «Дальний Восток. Его история и его вопрос» (Лондон, 1899 г.), монографии Дж. Мирски «В Арктику!» (Нью-Йорк, 1948 г.), К. Греппера «История казаков. Дикий «Восток» (1500-1700)» (Мюнхен, 1976 г.), У. Линкольна «Завоевание континента. Сибирь и русские» (Лондон, 1994 г.)66 и др.

В ряде случаев авторы научно-популярных работ провозглашали своей целью опровержение устаревших концепций, но при этом не предлагали самостоятельных вариантов решения исторических проблем, а лишь опирались на выводы тех исследователей, чьи концепции представлялись им более обоснованными и убедительными. Таковы монографии Дж. Форсиса «История народов Сибири»

СП

Кембридж, 1992 г.) , Дж. Харрисона «Основание Русской империи в Азии и Америке».

Среди научно-популярных работ можно выделить труды общего характера, рассматривающие историю Сибири в целом или затрагивающие комплекс различных проблем, связанных с темой: монографии Ю.Семенова, А. Краузе, К. Греппера, Дж. Мирски. Следует отметить, что авторы научных и научно-популярных работ в равной степени стремятся к сочетанию научного и популярного стилей изложения, призванному обеспечить восприятие исторического материала, но зачастую идущему в ущерб подробному изложению техники исторического исследования.

66 Krausse A. The Far East. Its History and Its Question. London, 1899; Idem. Russia in Asia. A Record and a Study. 1558-1899. London, 1900; MirskyJ. To the Arctic! New York, 1948; Semjonow Y. Sibirien. Die Eroberung und Erschliessung der wirtschaftlichen Schatzkammer des Osten. Ölten, Stuttgart, Salzburg, 1954; Gröpper C. Die Geschichte der Kossaken. Der Wilde Osten (1500-1700). Münich, 1976; Lincoln W. B. The Conquest of a Continent: Siberia and the Russians. London, 1994.

67 Forsyth J. The History of the Peoples of Siberia: Russia's North Asian Colony, 1581-1990. Cambridge, 1992.

Изучение работ публицистического характера позволяет лучше понять степень влияния общественно-политической ситуации на работу исследователей, усвоения историками идеологических формул и штампов, часто негативно сказывающихся на развитии исторической науки. В тех случаях, когда авторы публицистических работ обращаются к первичным источникам, методы их обработки далеки от научного подхода. Как справедливо писал В.Т. Пашуто, в работах такого рода автор «порывает с общепризнанными нормами источниковедения: во-первых, он берет не все факты, а лишь те, что кажутся ему подходящими; во-вторых, он задает источнику вопросы, не задумываясь о сути источника и его пригодности для ответа на них»68.

К публицистике можно отнести работы Э. Хельцле «Страна свободы. К истории русской освободительной мысли» (Saeculum, 1954, Вып.4), М. Хиндуса «Казаки. История воинов» (Нью-Йорк, 1954);, сборники статей под редакцией Т. Хунсцака («Русский империализм от Ивана Грозного до революции», Нью-Брунсвик, Нью-Джерси, 1974 г.), М. Рывкина («Русская колониальная экспансия до 1917 г.», Лондон, Нью-Йорк, 1988 г.); отчасти характер публицистических сочинений носят монографии и статьи А. Краузе, К.фон Цепелина («Дальний Восток, его история, его развитие в новейшее время, его положение после русско-японской войны», Берлин, 1909 г.), Дж. Ледана (Российская империя и мир, 1700-1917 гг. Геополитика экспансии и сдерживания», Нью-Йорк, Оксфорд, 1997 г.), В. Яхонтова (статья «Российская империя и Советский Союз на Дальнем Востоке», 1936 г.), Э. Саркисьянца («Переосмысление русского империализма», 1974 г.)69.

Канадский историк Дж.Л. Блэк выделяет основные направления, по которым ведется изучение сибирской истории и которые соответствуют определенной

68 Пашуто В. Т. Профессор Штекль размышляет.// Вопр. истории, 1968, № 8. С. 39.

69 Hindus М. The Cossacks. The Story of a Warrior People. New York, 1945; Holzle E. Das Land der Freiheit. Zur Geschichte der Russischen Freiheitsidee // Saeculum. 1954. Jg.5. Ht.4; Hunszak Т., ed. Russian Imperialism from Ivan the Great to the Revolution. New Brunswick, New Jersey, 1974; Sarkisyantz E. Russian Imperialism Reconsidered // Hunszak Т., ed. Russian Imperialism from Ivan the Great to the Revolution. New Brunswick, New Jersey, 1974; Rywkin M., ed. Russian Colonial Expansion to 1917. London, New York, 1988; KrausseA. The Far East. Its History and Its Question. London, 1899; Zepelin K„ von. Der Feme Osten, seine Geschichte, seine Entwicklung in der Neuesten Zeit, seine Lage nach dem Russisch-Japanischen Kriege. Berlin, 1909; Le Donne J. The Russian Empire and the World, 1700-1917. The Geopolitics of Expansion and Containment. New York, Oxford, 1997; YakhontoffV. Russian Empire and the Soviet Union in the Far East // The American Russian Institute for Cultural Relations, Inc. Special publication, № 3. New York, 1936. тематике. Так, наиболее интересна исследователям история сибирской картографии; история продвижения русских к морю (Тихому океану); развитие пушной торговли; заселение и освоение новых территорий; этнографический материал; история ссылки; история военной, церковной и административной системы управления в Серной Азии70.

Обе группы историографических источников включают в себя примерно равное количество работ, но более пристальное внимание уделяется работам научного характера, имевшим принципиальное значение для развития историографического направления и отличавшимся большим разнообразием концепций.

Таковы монографии Ф. Голдера, Р. Кернера, Дж. Ланцева, Дж. Гибсона, Р. Фишера, М. Раева, Ю. Слезкина. В числе научных исследований - статьи А. Вуда («Община сибирских преступников», 1989 г.; «Сибирская ссылка Аввакума, 16531664 г.», 1989 г.; «Сибирская ссылка в XVIII в.», 1990 г.), Д. Коллинза («Колониализм и развитие Сибири: конкретное исследование православной миссии на Алтае, 18301913 гг.», 1984 г.; «Завоевание и освоение Сибири в XVII-XVIII вв.», 1991 г.). Уровню научных исследований соответствуют статьи М. Бассина («Русское географическое общество, «амурская эпоха» и Великая Сибирская экспедиция 1855-1863 гг.», 1983 г.; «Экспансия и колониализм на Востоке: представления о Сибири в допетровской России», 1988 г.; «Изобретая Сибирь: представления о русском Востоке в начале XIX в.», 1991 г.; К. Герке (Другая Россия: к оценке места Сибири в русской истории», 1995 г.) и др71. Как правило, эти работы были изданы в основных центрах по изучению

70 Black J.L. Opening up Siberia: Russian "Window to the East"//Wood A., ed. The History of Siberia. London, 1991. P. 58.

71 Golder F. Russian Expansion on the Pacific, 1641-1850: An Account of the Earliest and Later Expeditions Made by the Russians Along the Pacific Coast of Asia and North America, Including Some Related Expeditions to the Arctic Regions. Cleveland, 1914; Idem. A Guide to Materials for American History in Russian Archives. Washington, 1917; Idem. Bering's Voyages: An Account of the Efforts of the Russians to Determine the Relations of Asia and Asia. New York, 1922-1925.2 Vols.; Wood A. The Siberian Criminals' Commune // Sibirica IV, 1989; Idem. Avvakum's Siberian Exile, 1653-1664 // Wood A., French R., ed. The Development of Siberia: People and Resources. London, 1989; Idem. Siberian Exile in the XVIII c. // Siberica, summer 1990. Vol. 1. № 1; Göhrke С. Das andere Russland: zum Stellenwert Sibiriens in Russischer Geschichte // Berliner Jahrbuch für osteuropäische Geschichte. Berlin, 1995,2; Bassin M. The Russian Geographical Society, the "Amur Epoch" and the Great Siberian Expedition 1855-1863 // Annals of the Association of American Geographers 73,1983, № 2; Idem. Expansion and colonialism in the East: Views of Siberia истории средневековой России: Лондоне, Кембридже, Лос-Анджелесе, Штутгарте, Галле и др.

В сжатом виде общая характеристика сибирской истории дается в зарубежных энциклопедиях и справочных изданиях, из которых на Западе считаются «Британика», «Американа», «Брокгауз»72. В настоящем исследовании рассматриваются издания разных лет, служащие дополнительным источником для анализа основных тенденций развития западной историографии Сибири и способствующие большей репрезентативности выводов.

Авторы энциклопедических статей стремились учесть достижения различных историографических направлений и объективно представить уровень разработки вопросов сибирской истории. Вместе с тем, в ряде случаев это приводило к противоречивости в изложении сибирской истории, к усвоению ошибочных выводов западных историков. По числу фактических погрешностей лидировала «Американская энциклопедия». Так, по мнению авторов издания 1943 г., причиной похода Ермака было всего лишь желание купцов Строгановых избавиться от своенравного атамана, который, в свою очередь, скрывался от московских властей (Т.24, С.770). В том же издании утверждалось, что Сибирь была не известна Европе до 1580 г., хотя по свидетельствам современников еще в начале XVI в. европейцам была известна даже сибирская Тюмень73.

В издании «Американской энциклопедии» 1961 г. колонизация Сибири вообще практически не освещалась, и единственное, что выделяет это издание на фоне прочих - интерес к миссионерской деятельности православной церкви в восточных владениях. Следует отметить, что все энциклопедии содержат расхождения в and Far East in Pre-Petrine Russia // Journal of Historical Geography, 14, 1 (1988); Idem. Inventing Siberia: Views of Russian East in the Beginning of the XIX century // American Historical Review, 96 (1991); Collins D. Colonialism and Siberian Development: a Case Study of the Orthodox Mission to the Altay, 1830-1913// Wood A., French R., ed. The Development of Siberia: People and Resources. London, 1984; Collins D. Conquering and Settling Siberia in XVII-XVIII cent. // Wood A. The History of Siberia. L., 1991.

72 Der Grosse Brockhaus. Leipzig, 1928 - 1937; Der Kleine Brockhaus. Wiesbaden, 1962; The Encylopedia Americana. New York, Chicago, 1943; The Encyclopedia Americana. New York, Chicago, 1962; The Encyclopedia Britannica. Chicago, 1946; The New Encyclopedia Britannica. Chicago, 1994.

73 Алексеев M. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей: в 2 т. Иркутск, 1932 г. Т. 1.С.310-311. датировке событий. Например, временем похода Ермака в двух случаях считается 1581 г. («Британика» 1981 и 1994 г.), по одному разу указываются 1579 г. («Малый Брокгауз» 1962 г.), 1580 г. («Британика» 1946 г.) и 1582 гг. («Большой Брокгауз» 1934 г.).

Впрочем, значение данного типа историографических источников велико, поскольку их изучение позволяет судить о степени распространения тех или иных концепций сибирской колонизации на Западе. Как справедливо отметил отечественный исследователь Д.Я. Резун, рассматривавший место справочных изданий в зарубежной историографии Сибири на примере французских энциклопедий, благодаря данному виду источников достижения западного сибиреведения становятся доступными не только узкому кругу специалистов, но и широким массам народа, который может почерпнуть из энциклопедий интересные факты об историческом прошлом Сибири и России74.

Развитие сетевых информационных технологий открывает перед историками новые возможности, связанные с оперативным доступом и использованием электронных материалов зарубежных архивов, вузов и научных учреждений. Для историков-сибиреведов наибольший интерес представляют веб-сайты специализированных научных центров, ориентированных на изучение истории русской колонизации Сибири, Дальнего Востока и Северной Америки.

На сайте Школы славянских и восточно-европейских исследований (www.ssees.ac.uk) излагается история возникновения и развития школы, приводится информация о Центре российских исследований и работающих под его эгидой семинарах, списки научных сотрудников. Наибольший интерес представляет описание архивных материалов, в том числе по истории Сибири, собранных первым директором школы Б. Пэрсом и хранящихся в библиотеке.

Семинар сибирских исследований британских исследований, основанный А. Вудом, не располагает собственным сайтом в Интернет, однако информацию об

74 Резун Д. Я. Современные энциклопедии Франции как источники зарубежных представлений об истории Сибири XVI - XVII вв. // Литература и классовая борьба эпохи позднего феодализма в России. Новосибирск, 1987. С. 168- 174. отдельных конференциях, проходивших под эгидой Семинара, можно найти на сайте, посвященном юбилейной 10-й конференции, проходившей в США в апреле 2004 г75.

В числе научных учреждений, занимающихся изучением сибирской истории -Центр советских и восточноевропейских исследований Карлтонского университета в Оттаве. В 1998 г. центр был переименован в Институт европейских и российских исследований, на веб-сайте которого можно обнаружить данные об исследовательских проектах, публикациях, списки научных сотрудников и информацию о направлениях их работы .

На сайте Университета им. Гумбольдта содержится информация о конференции, посвященной столетию Семинара по истории Восточной Европы, учрежденного в Институте Фридриха Вильгельма (ныне Институт им. Гумбольдта) в 1902 г. Материалы конференции помогают получить представление о развитии ходе изучения истории России в Германии в XX в.77

В целом, сетевые ресурсы позволяют получить новейшие данные о работе зарубежных исследователей. В то же время необходимо учитывать слабую сохранность данного вида источников, отсутствие инструментов их архивирования.

При выявлении и анализе историографических источников следует отличать их от «историографических фактов». Как отметил А.И. Зевелев, «не каждый историографический факт «материализуется» в источник, доступный для широкого изучения (например, материалы лаборатории историка, рукописи книг и диссертаций, неизданные стенограммы дискуссий, научных конференций и т.д.)». Вообще, историографический факт по своей функциональной нагрузке шире, чем историографический источник, а круг последних, соответственно, уже, чем историографические факты .

В целом, настоящее исследование охватывает основную массу научных работ, написанных англо- и германоязычными исследователями сибирской истории и опубликованных в конце XIX -XX вв. Это не исключает, что некоторые статьи и

75 www.hfac.uh.edu/mcl/mote/CallForPapers.htm

76 www.carleton.ca/eurus/index.htm

77 www.osteuropa.uni-bonn.de/downl/100JahreKonferenz.doc (8.07.2006); см.тж. отзывы на сайте Kommunikation und Fachinformation fuer die Geschichtswisswnschaften (hsozkult.geschichte.hu-berlin.de)

78 Зевелев А.И. Историографическое исследование: методологические аспекты. М., 1987. С. 118. монографии не были включены в исследование по ряду причин - например, если речь идет о малотиражных или редких изданиях. Несмотря на недостаточную разработку в исторической литературе понятия «историографический источник», есть основания полагать, что собранный и использованный историографический материал достаточно репрезентативен и позволяет всесторонне изучить развитие англо- и германоязычной историографии Сибири.

Заключение диссертации по теме «Историография, источниковедение и методы исторического исследования», Ананьев, Денис Анатольевич

Выводы исследователей о целях выхода Россия в Тихий океан послужили основой для объяснения причин проникновения русских в Северную Америку. В начале XX в. преобладала концепция о ведущей роли политических интересов России в регионе. Сторонниками данной концепции выступили Б. Томас, Дж. Кэллаган, Дж. Хильдт, немецкие историки Г. Пильдер и Г. Хайнц345.

Впоследствии наибольшее влияние приобрела концепция Р. Кернера о преимущественно торговых интересах, о стремлении русских найти новые источники пушнины и продовольствия и создать «торговую империю» в регионе. В целом Р.

341 Ефимов А. В. Из истории великих русских географических открытий (XVII- первая половина XVIII вв.). М., 1950.

342 Barrat G. Russia in the Pacific, 1715-1825. Vancouver, London, 1981. P. 234.

343 Берг JI. С. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга 1725-42 гт. М., Л., 1946; Андреев А.И. «Очерки по источниковедению Сибири XVII века», Л., 1940; Алексеева Е.В. Русская Америка,. С.90.

344 GibsonJ. R. Supplying the Kamchatka Expeditions, 1725-30 and 1733-42 // Bering and Chirikov. The American Voyages and Their Impact. Ed.by O.W. Frost. Anchorage, Alaska, 1992.P. 90; Алексеева E. В. Русская Америка. С. 111.

345 Callahan J. M. American Relations in the Pacific, 1784-1900. Baltimore, 1901; Thomas В. P. Russo-American Relations, 1815-1867. Baltimore, 1930; HildtJ. C. Early Diplomatie Negotiations ofthe U.S. with Russia. Baltimore, 1906; Pilder H. Die Russisch-Amerikanische Handels-Kompanie bis 1825. Berlin, 1914; Heinz G. H. Die Beziehungen zwischen Russland, England und Nord-Amerika im Jahre 1823. Berlin, 1911.

Кернер пытался увязать освоение Дальнего Востока и Русской Америки и в качестве основной причины «русской экспансии» в Северной Америке называл потерю Россией Приамурья в конце XVII в. В разное время сторонниками концепции Р. Кернера выступали Э. Эссиг, А. Огден, Дж. Гибсон, Л. Блэк346.

Во второй половине XX вв и ряд исследователей указывали на совокупность политических и торговых интересов России в Северной Америке. Так, Ю. Семенов главной задачей русского правительства называл защиту дальневосточных колоний, в то время как Северная Америка долгое время не представляла для России большого интереса ни в политическом, ни в экономическом отношении. Наиболее существенным фактором, сдерживавшим активность России, был страх перед возможными столкновениями с испанцами и англичанами, претендовавшими на главную роль в регионе. Однако успехи русских купцов, включившихся в тихоокеанскую пушную торговлю, открыли для Росси путь на Американский континент и позволили оспорить британское и испанское первенство.

Канадский историк Г. Баррэт также писал об излишней осторожности русского правительство в осуществлении политики на Дальнем Востоке и в Северной Америке. Медлительность правительства вредила развитию колоний, систему снабжения которых следовало наладить еще во второй половине XVIII в. Основное внимание в своей монографии Г. Баррэт уделил роли Адмиралтейства и военного флота, с помощью которого Россия пыталась упрочить свое положение на востоке. Со временем правительству стало ясно, что присутствие военных кораблей не может существенно повлиять на ситуацию, пока не будет создана соответствующая хозяйственная и военная база (в том числе предполагалось создание Тихоокеанского флота). Г. Баррэт подробно описал многочисленные правительственные планы дальнейшей колонизации Тихоокеанского региона, но далеко не все из них расценивал как осуществимые. Наиболее резкой оценки заслужил план руководителя Российско-Американской Компании Н. Резанова, в котором Г. Баррэт усмотрел «следы паранойи, патриотического бреда и имперских амбиций»347.

346 Gibson J. Tsarist Russia in Colonial America // Wood A., ed. The History of Siberia. From Russian Conquest to Revolution. London, 1991. P. 98.

347 Ibid. P. 146.

Сходной концепции придерживался американский журналист Г. Шевиньи, автор научно-популярных работ, посвященных судьбам двух наиболее выдающихся деятелей Российско-Американской компании - Н. Резанова и А. Баранова. Г. Шевиньи уделил много внимания планам своих героев по созданию колониальной империи в Тихом океан. В отличие от Г. Баррэта, Г. Шевиньи присоединился к мнению Н. Резанова об Аляске как плацдарме, позволяющем контролировать весь Тихоокеанский регион348. Однако рассмотрение этих планов не сопровождалось описанием правительственной политики в отношении североамериканских колоний, без чего невозможно понять причины русского проникновения на континент.

В дискуссиях историков камнем преткновения стал вопрос о причинах создания Российско-Американской Компании, а точнее - о соотношении правительственной и частной инициативы в ее создании. Большинство зарубежных исследователей усвоили взгляд советского историка С.Б. Окуня на РАК как креатуру правительства, призванную действовать в его интересах и осуществлять его замыслы349. Так, по мнению Ю. Семенова за решением Павла I о создании Российско-Американской Компании скрывалось ни что иное, как стремление ослабить позиции Ост-Индской компании во внешнеполитической и внешнеторговой борьбе императора с Великобританией .

Дж. Харрисон отмечал, что уже Екатерина II задумывалась о вытеснении англичан из Северотихоокеанского региона с помощью мощной торговой компании. По определению историка, Российско-Американской Компания играла в Северной Америке такую же роль, какую в свое время играли Строгановы в Приуралье.

Вывод С.Б. Окуня разделяли Б. Дмитришин, Т. Воган и Э. Краунхарт-Воган -составители 3 - томного сборника документов «В Сибирь и Русскую Америку. Три столетия русской экспансии на Восток 1558-1867 гг.». С их точки зрения,

348 Chevigny H. Lost Empire: The Life and Adventures of N.P.Rezanov. New York, 1937; Idem. Lord of Alaska: Baranov and the Russian Adventure. New York, 1942; Idem. Russian America: the Great Alaskan Venture, 1741-1867. New York, 1965.

349 Окунь С. Б. Российско-Американская Компания. М.,Л., 1939; Алексеева Е. В. Русская Америка: новые концепции в англоязычной историографии//Изв. СО РАН. История, филология и философия. Февраль- май, 1993 г. Вып. 1.С. 59-63.

350 Semjonow J. Sibirien. Die Eroberung und Erschliessung der wirtschaftlichen Schatzkammer des Osten. Ölten, Stuttgart, Salzburg, 1954. S. 239. правительство сделало РАК «правопреемницей своих экспансионистских устремлений»; правительство не только учредило компанию, но и снабжало, контролировало и защищало от отечественных и иностранных конкурентов, а после продажи Аляски - аннулировало ее351.

По мнению Г. Баррэта, активная роль правительства подтверждалась участием Морского министерства в управлении Российско-Американской Компанией, а также постепенным превращением компании в бюрократический орган, полностью подконтрольный правительству.

Противоположной точки зрения придерживалась профессор русской истории и глава исторического отделения в университете штата Северной Каролины М. Уилер, считавшая, что создание монополии Павлом I было лишь попыткой упорядочения и расширения деятельности промышленников, игравших ведущую роль в освоении региона352. Немецкий историк А. Каппелер также полагал, что создание РАК лишь обеспечило частным предпринимателям протекцию со стороны государства, но

353 частная инициатива купечества играла в ее деятельности ведущую роль .

В зависимости от понимания целей и вклада различных участников процесса -правительства, РАК, частных промышленников - историками оценивалась успешность хозяйственного освоения Русской Америки, а также объяснялись причины отказа России от американских колоний.

В начале XX в. политическое и торговое соперничество морских держав в Тихом океане расценивалось в западной историографии как важнейший фактор, обусловивший уход России с Американского континента (Б. Томас, Дж. Хильдт, Г. Хайнц, Ф. Голдер)354.

Основательное изучение вопросов истории Русской Америки началось в 1930-е гг., благодаря усилиям сотрудников Калифорнийского университета и

351 To Siberia and Russian America. Vol. II. Oregon, 1988. P. XXXIII.

352 Wheeler M. The Russian American Company and the Imperial Government: Early Phase // Russia's American Colony. Durcham, 1987Алексеева E.B. Русская Америка: новые концепции.С. 59-63.

353 Каппелер А. Россия - многонациональная империя. М., 2000. С. 149.

354Thomas В.Р. Russo-American Relations, 1815-1867. Baltimore, 1930; HildtJ. С. Early Diplomatic Negotiations of the U.S. with Russia. Baltimore, 1906; Heinz G. Die Beziehungen zwischen Russland, England und Nord-Amerika im Jahre 1823. Berlin, 1911; Golder F. Russian-American Relations during the Crimean War // American Historical Review. Vol. XXXI (1925). P. 462-476.

Калифорнийского исторического общества - Р. Кернера, Э. Эссига, А. Огден, К.Дж. Дюфура, А. Кашеварова и др. Вслед за Р.Кернером западные историки стали делать основной упор на торговых интересах России в Тихоокеанском регионе, соответственно, присутствие России в Северной Америке ставилось в прямую зависимость от доходности пушных промыслов, успешности решения проблемы продовольственного снабжения колоний и развития торговых отношений с испанцами, англичанами и американцами.

Так, Э. Эссиг в статье «Русское поселение «Росс» дал описание южного аванпоста Русской Америки, сообщил о результатах хозяйственной деятельности русских колонистов, о посещении форта мореплавателями и учеными355. Автор использовал фактический материал, содержащийся в статье сотрудника Региональной библиотеки Аляски А. Кашеварова «Форт Росс: сообщение о русском поселении»356. По словам Э. Эссига, Калифорния интересовала русских преимущественно как центр пушной торговли, а также как источник продовольствия для колоний на Камчатке и Аляске. Медленное развитие земледелия и упадок пушного промысла сделали уход русских из Калифорнии неизбежным. Данный подход отчетливо прослеживается в статье вице-президента Педагогического колледжа Сан-Франциско, профессора истории К.Дж. Дюфур «Уход России из Калифорнии», посвященной обстоятельствам продажи калифорнийских владений.

К аналогичным выводам пришла и А. Огден, автор статьи «Русский промысел морской выдры и тюленя на Калифорнийском побережье (1803-1841 гг.)». Исследовательница повторила утверждение Р. Кернера о том, что управляющий Русской Америкой А. Баранов вынашивал планы расширения колониальных владений в Тихоокеанском регионе, втайне надеясь вытеснить американцев357. В статье А. Огден основное внимание уделяется вопросам сотрудничества русских колонистов с американскими и испанскими купцами, которое парадоксальным образом было лишь продолжением жесткой международной торговой конкуренции в

355 EssigE. The Russian Settlement at Ross // The Russians in California. San Francisco, 1933. P. 3-22.

356 KashevaroffA. P. Fort Ross: An Account of Russian Settlement/Mlaska Magazine. Vol. 1.1927. P. 235 - 242.

357 OgdenA. Russian Sea - Otter and Seal Hunting on the Californian Coast, 1803-1841 // The Russians in California. San Francisco, 1933. P. 29 - 52. регионе. В условиях сокращения популяции каланов и роста конкуренции уход русских становился делом времени.

В монографии С. Томпкинса «Аляска: промышленник и первый поселенец» не только воспроизводились выводы калифорнийских историков о торговых интересах России на Дальнем Востоке и в Северной Америке, а также о столкновениях интересов колониальных держав в Тихом океане, что фактически обрекало русские колонии на незавидное существование и предопределило поспешный уход из региона358.

В отличие от утвердившегося в западной историографии взгляда на освоение русскими Северной Америки как предприятие, с самого начала обреченное на провал, Ю. Семенов указал на достижения А. Баранова, обеспечившего Российско-Американской Компании сверхприбыли. В целом, русское правительство поступало достаточно мудро, позволяя колониям самостоятельно вести торговлю с соседями. По заключению Ю. Семенова, это объясняет, почему России удалось в течение долгого времени сохранить свои американские владения, тогда как Англия и Испания их утратили359. Непосредственной причиной отказа России от американских владений Ю. Семенов вслед за Р. Кернером также считал возвращение Приамурья, о котором русское правительство никогда не забывало. По мнению немецкого историка, содержание североамериканских колоний стало слишком обременительным, и лишь тогда уход русских из Америки стал неизбежным.

Таким образом, Ю. Семенову удалось объединить основные факторы «русской тихоокеанской экспансии» в единую концепцию, объясняющую правительственную политику в регионе. По мнению историка, русскому правительству удавалось сочетать решение задач укрепления политического влияния России в регионе, его хозяйственного освоения и развития торговли, внешней и внутренней. Все же немецкому исследователю не удалось избежать противоречий в отображении роли государства в «сибирской колонизации». Так, в отношении собственно сибирских территорий Ю. Семенов опирался на вывод Дж. Ланцева, противопоставлявшего деятельность центральных и местных властей. Вместе с тем, освоение Дальнего Востока и Северной Америки предстает в работе Ю. Семенова как итог

358 Tompkins R. Alaska, Promyshlennik and Sourdough. Norman, Oklahoma, 1945. P. 45 - 49; 117 - 148.

359 Semjonow J. Sibirien. S.267. последовательной и продуманной политики государства, объединявшего и направлявшего усилия всех участников процесса360. Впрочем, применительно ко всем этапам «сибирской колонизации» Ю. Семенов писал о дальновидном стремлении русских властей «предпочесть войне торговлю» .

В англоязычной историографии концепция Р. Кернера о ведущей роли хозяйственных и торговых факторов в истории Русской Америки подверглась пересмотру в 1970-80-х гг. Так, о ведущей роли политических факторов писали Дж. Харрисон, О. Руденко, Г. Баррэт.

Обращаясь к вопросу о транспортных и продовольственных проблемах, с которыми столкнулись русские колонисты в Америке, Дж. Харрисон дополнил их рассмотрение выводом о смене колониальной политики правительства, осознавшего, что интересы России лежали на азиатском континенте, а освоение Аляски было не столь насущным, как освоение Восточной Сибири362.

По мнению О. Руденко, столкнувшись со множеством трудностей и заключив в 1824-1825 гг. договоры с Великобританией и США, позволившие судам этих стран заходить в российские порты и торговать с русскими колониями в Северной Америке, Россия признала неизбежность своего скорого ухода из региона и переключила свое основное внимание на Приамурье363.

Г. Баррэт отнюдь не считал русскую колонизацию Северной Америки заведомо обреченной на неудачу, но указывал на ошибки в правительственной политике как причину упадка в русских колониях.

360 Ibid. Р.252; Объяснением столь различных оценок правительственной политики в Сибири и Северотихоокеанском регионе служит анализ источников, использованных историком. В работе над разделом, посвященном «русской тихоокеанской экспансии», историк использовал, в первую очередь, сочинения исследователей Сибири Г.Ф. Миллера, Г. Стеллера, И. Гмелина, русских историков П.Н. Милюкова,

П.А. Тихменева, советских исследователей А.И. Андреева, С.Б. Окуня, а также богатые фактическим материалом записки путешественников и мореплавателей. Достижениями западной историографии Ю. Семенов не смог воспользоваться в силу недостаточной изученности темы. В то же время, для характеристики системы управления собственно Сибирью исследователь воспользовался преимущественно выводами Ф. Голдера и Дж. Ланцева.

361 Ibid. Р.256.

362 Harrison J. The Founding of the Russian Empire in Asia and America. Coral Gables, Florida, 1971.P. 110-128.

363 Rudenko O. Russia in the Pacific Basin // Journal of the West, 1976. Vol. 15. P. 53.

Своеобразную эволюция во взглядах на историю Русской Америки и причины отказа России от американских владений проделал в 1960-1990-х гг. канадский историк Дж. Гибсон. Не отказывался от основных положений концепции Р. Кернера, в конце 1960-х гг. Дж. Гибсон сосредоточил свое внимание на объяснении причин ухода России из Северной Америки, действительно, во многом вызванного трудностями хозяйственного освоения, снижением доходов от пушной торговли, транспортными проблемами и вынужденной конкуренцией с колониями других держав.

Однако основными причинами хозяйственного упадка в Русской Америки Дж. Гибсон называл, во-первых, вовлеченность правительства в европейские дела, что неизбежно препятствовало своевременно решению проблем на окраинах империи, а во-вторых - «континентальный характер» русской колониальный политики364. Таким образом, в работах Дж. Гибсона, написанных в 1970-е гг., все большее значение придавалось политической составляющей «русской колониальной экспансии», что служило необходимым дополнением анализа социально-экономического развития Сибири, Дальнего Востока и Русской Америки.

В конце 1980-х гг. Дж. Гибсон вновь обратился к теме освоения русскими Северной Америки. В своей статье «Царская Россия в колониальной Америке» Дж. Гибсон также пришел к выводу об ошибочности царской политики в отношении Русской Америки, ссылаясь на свидетельства иностранцев, посетивших в свое время русские колонии и отметивших неразумность управления, низкий уровень жизни, хозяйственный упадок в русских поселениях. Дж. Гибсон писал, «Россия всегда была отсталой страной. Можно себе представить отсталость самой отдаленной из ее

- 365 колонии» .

В основе завершающего этапа «русской восточной экспансии» Дж. Гибсон видел теперь исключительно погоню за пушниной, а потерю Русской Америки считал прямым следствием упадка пушного промысла и жесткой торговой конкуренции с американцами и англичанами. По словам Дж. Гибсона, Россия не была сильнейшей

364 Gibson J. Imperial Russia in Frontier America. The Changing Geography of Supply of Russian America, 1784-1867. New York, 1976. P. 32-44.

365 Idem. Tsarist Russia in Colonial America // Wood A., ed. The History of Siberia. From Russian Conquest to Revolution. London, 1991. P. 104. морской державой и была обречена на поражение, хотя и приняла участие в

Л/Г/Г хозяйственном освоении Северотихоокеанского региона раньше остальных .

Данный вывод существенно отличался от прежних представлений исследователя, считавшего Россию могущественным соперником колониальных держав в Тихом океане. Эволюцию взглядов историка отчасти можно объяснить изменением международной ситуации, сложившейся в начале 1990-х гг. В условиях, когда Россия утратила контроль над территориями, традиционно входившими в сферу ее влияния, потребовалась переоценка всего исторического прошлого страны, в первую очередь, истории ее территориальной экспансии.

Особое внимание западные исследователи уделяли проблемам взаимоотношений между пришлым и коренным населением Русской Америки. Положительные и отрицательные последствия этих взаимоотношений также рассматривались историками как факторы, способствовавшие или препятствовавшие сохранению Россией своих позиций на Американском континенте. О позитивных аспектах взаимодействия русского и коренного населения Аляски писали Б. Смит и Р. Барнетт, отмечавшие, что «сравнительно с другими колонизаторами Северной Америки русские отличались значительно более гуманным отношением к коренным жителям», предоставляли туземцам получить образование и медицинскую помощь .

Однако в основном западные исследователи приходили к заключению о негативных последствиях русской колонизации для коренного населения Северной Америки. Так, профессор Орегонского университета Д. Е. Дюмонд, основываясь на работах К. Арндта и Дж. Гибсона, писал о том, что русские врачи, проводившие вакцинацию от оспы в 1830-х гг., невольно содействовали распространению болезни, в результаты случайного заражения путем прививок368.

Профессор университета Аляски JI. Блэк, основываясь на архивных материалах из коллекций Г. Юдина и Ф. Голдера, а также на источниках и монографиях,

366 Ibid. Р.109.

367 Russian America: The Forgotten Frontier. Ed. бу B. S. Smith and R. J. Barnett. Washington, 1990. P. 14 - 15.

368 Русская Америка и Дальний Восток (конец XVIII в. - 1867 г.). Материалы международной научной конференции (Владивосток, 11-13 октября 1999 г.). Под ред. А. Р. Артемьева. Владивосток, 2001. С. 5. опубликованных P. Пирсом , рассматривала историю взаимоотношений коренного и пришлого населения на о. Кадьяк как историю военного конфликта, продиктованного стремлением Г. Шелихова «утвердиться в самом заселенном районе Аляски, который тогда был известен России». С точки зрения исследовательницы, «с самого начала Шелихов планировал применить силу и имел намерение использовать ресурсы региона, как природные, так и человеческие, в своих экспансионистских целях». По мнению JI. Блэк, продолжателем политики Г. Шелихова в регионе стал А. Баранов370.

О сопротивлении коренного населения Аляски писали А. Каппелер, Дж. Гибсон. По мнению Дж. Гибсона, невозможность обеспечить поддержку местного населения, в конечном счете, стала одной из причин ухода русских из Америки .

В целом, зарубежным исследователям удалось выявить множество факторов, обусловивших уход России из Северной Америки. Общим для подавляющего большинства исследователей было представление о взаимообусловленности процессов колонизации Дальнего Востока, Тихоокеанского региона и Северной Америки, сходстве методов этой колонизации.

Впрочем, в разные периоды развития исторического сибиреведения западные исследователи отмечали различные факторы, игравшие ведущую роль в процессе колонизации русскими того или иного региона. Так в конце XIX-начале XX вв., характеризуя освоение Дальнего Востока, большинство исследователей (Э. Равенштейн, А. Краузе, К. фон Цеппелин), обеспокоенные усилением позиций России в дальневосточном регионе, говорили о преобладании в ее политике целей имперской экспансии. Важнейшее значение в этой связи приобретал контроль над Приамурьем, утрата которого по Нерчинского договору, по мнению указанных авторов, отрицательно сказалась на ходе дальневосточной колонизации, а

369 g 1970-80-х гг. Р. Пирс опубликовал серию статей и сборников документов, посвященных различным аспектам взаимоотношений русского и коренного населения Аляски и Алеутских островов. См.: Shelikhov, Grigorii. A Voyage to America, 1783-1786 (M. Ramsay, trans., R. A. Pierce, ed.). Kingston, Ontario, 1981.

370 JI.C. Блэк «Покорение русскими Кадьяка» // Русская Америка и Дальний Восток (конец XVIII в. - 1867 г.). Материалы международной научной конференции (Владивосток, 11-13 октября 1999 г.). Под ред.

А.Р. Артемьева. Владивосток, 2001. С.104 - 132.

371 Gibson J. Russian Dependence upon the Natives of Russian America. York University, 1979. возвращение Приамурья в середине XIX в. расценивалось как дипломатическая и политическая победа России.

Во второй половине XX в. под влиянием американских историков Ф. Голдера и Р. Кернера в западной историографии получило распространение представление о преимущественно торговых интересах России на Дальнем Востоке - в работах Дж. Ленсена, Т. Армстронга, Г. Сэлисбери, М. Бассина. Вслед за Р. Кернером историки также отмечали особую роль Приамурья как района для развития сельского хозяйства. Однако, по мнению ряда историков (Дж. Ланцева, Дж. Гибсона, Р. Пирса), царское правительство преувеличивало значение Приамурья как возможной продовольственной базы дальневосточной колонизации. В целом, во второй половине XX в. в западной историографии преобладала компромиссная концепция о сочетании торговых и политических интересов России в регионе. Об этом говорится в работах представителей Калифорнийской школы (Р. Пирса, Дж. Гибсона, Дж. Харрисона), Р. Квестед372, А. Каппелера, Г. Баррэта и др.

Причины выхода России в Тихий океан устанавливались исследователями на основе изучения истории Камчатских экспедиций В. Беринга. Большинство историков присоединились к мнению Г. Бэнкрофта и Ф. Голдера о решении в ходе экспедиций научных задач, связанных с поиском пролива между Азией и Америкой и составление географических карт Северотихоокеанского региона. Таковы работы Т. Армстронга, С. Томпкинса, Дж. Антонсона, Дж. Харрисона, Дж. Мирски, К. Эрнесс и др. Под влиянием Р. Кернера историки Калифорнийской школы (Дж. Ланцев, Р. Пирс, Дж. Ленсен) писали о поставленной перед В. Берингом задачи поиска новых территорий для расширения торговых связей России с соседними странами и владениями колониальных держав.

Р. Фишер опроверг мнение Р. Кернера о задаче возвращения Приамурья, поставленной перед В. Берингом Петром I, но считал, что главной целью экспедиций было расширения политического влияния России в регионе. Данной точки зрения придерживались А. Сокол, Ю. Семенов, О. Руденко. О сочетании политических и торговых целей России в «тихоокеанском регионе» писали Дж. Гибсон, Г. Баррэт. По мнению Г. Баррэта, в ходе Камчатских экспедиций В. Беринг решал, в первую

372 Quested R. K. I. The Expansion of Russia in East Asia, 1857 - 1860. Kuala Lumpur, Singapore, 1968. очередь, научные задачи, хотя получение знаний о регионе способствовало упрочению политических позиций России.

В зависимости от понимания общего процесса «русской восточной экспансии» историки рассматривали проблемы, связанные с историей Русской Америки. Большинство исследователей полагали, что главными причинами проникновения русских в Северную Америку, а впоследствии - отказа от американских владений, стала поиск источников пушнины и продовольствия (Р. Кернер, Э. Эссиг, А. Огден, Дж. Гибсон, С. Томпкинс, Ю. Семенов). С возвращением Приамурья содержание американских колоний стало обременительным и экономически не оправданным. Большинство исследователей отмечали негативные последствия русской колонизации для коренного населения Северной Америки, сопротивление которого также способствовало утрате Россией своих колоний.

На большое значение в истории Русской Америки фактора международных отношений, конкуренции между колониальными державами указывали Ф. Голдер, Дж. Гибсон, К.Дж. Дюфур, Г. Баррэт. Многие западные исследователи (Ю. Семенов, Дж. Харрисон, Б. Дмитришин, Т. Вогэн, Г. Баррэт и др.) усвоили вывод советского историка С.Б. Окуня о том, что Российско-Американская Компания была создана русским правительством также для решения политических задач имперской экспансии.

В то же время, в англо- и германоязычной историографии не существовало некоей единой, доминирующей концепции освоения русскими Дальнего Востока, Тихоокеанского региона и Северной Америки. В определенной степени, разнообразие подходов историков объясняется отсутствием работ обобщающего характера, в которых рассматривался бы весь комплекс указанных проблем и анализировался накопленный историографический опыт.

Заключение

Изучение англо- и германоязычной историографии Сибири позволяет выделить XX в. как важный и самостоятельный период, отмеченный качественными изменениями в развитии западного сибиреведения. Одной из предпосылок данного процесса стало формирование значительного массива историографических источников (преимущественно, нарративных) по истории Сибири, написанных европейскими авторами в течение предшествовавших столетий. Однако к началу XX в. самостоятельное развитие западного сибиреведения происходило без заметного взаимодействия с российской исторической наукой, к этому времени добившейся заметных успехов в изучении истории сибирской колонизации.

Выход на новый уровень научных исследований, посвященных сибирской проблематике, был невозможен без расширения источниковой базы, освоения достижений русского сибиреведения - задач, поставленных самой логикой развития исторической науки. В XX в. историографическое направление, сложившееся в исторической науке англо- и германоязычных стран и связанное с изучением сибирской истории, прошло три основных этапа. Первый этап охватывает временной отрезок с начала XX в. до 1930-х гг., когда произошел переход от описательной литературы к профессиональным историческим исследованиям, предметом которых стала сибирская проблематика. В первые десятилетия XX в. в Великобритании и Германии появились научные центры, которые включили в число своих главных задач изучение истории России и ее отдельных регионов. Сибирь попала в сферу исследовательских интересов зарубежных историков благодаря успехам России в освоении Северной Азии во второй половине XIX в. Тема приобретала заметное политическое звучание, поскольку, изучая историю колонизации Сибири и Дальнего Востока, западные исследователи строили предположения относительно перспектив территориального расширения Российской империи.

В работах А. Краузе, К.фон Цепелина и др., были предприняты первые попытки комплексного подхода к изучению истории присоединения и освоения Сибири в ХУ1-Х1Х вв., однако ведущей фигурой в западном сибиреведении на данном этапе стал американский историк Ф. Голдер. Анализируя историю «русской экспансии», историк подкреплял господствовавшие в тот период представления об имперских целях России на востоке многочисленными сведениями, собранными им в российских архивах. Несмотря на очевидную тенденциозность работ Ф. Голдера, он во многом определил развитие западного сибиреведения в XX в.

Анализ деятельности западных сибиреведов в XX в. показывает, что развитие изучаемого историографического направления во многом определялось изменениями политической ситуации, идеологии и общественного мнения, что сказывалось как на работе отдельных историков, так и на эволюции исторической науки целых стран. В частности, сбор источников, начатый Ф. Голдером, был прерван с началом Первой мировой войны, а затем революцией в России. В советский период взаимодействие между отечественной и западной исторической наукой в целом было крайне затруднено, а в отдельные периоды - практически невозможно. В этих условиях западные исследователи рисковали остаться в рамках традиционных подходов к изучению сибирской истории, выработанных еще на рубеже Х1Х-ХХ вв., что делало почти неизбежным замедление историографического процесса, а также превращение сибирского исторического материала в новый «непознанный объект».

Выход из сложившейся ситуации заключался в передаче историографического опыта новому поколению исследователей, путем развития специализированных организационных структур, дальнейшего расширения источниковой базы, выработки новых теоретико-методологических подходов. Решение этих задач в середине XX в. предпринял Р. Кернер и другие представители Калифорнийской школы. Их деятельность стала содержанием следующего этапа развития западного сибиреведения, охватывавшего 1930-1970-е гг. Основатель Калифорнийской школы, Р. Кернер поставил задачу всестороннего изучения истории сибирской колонизации, выяснения роли различных факторов - политических, социальных, экономических, идеологических, культурных и т.п. Подход к изучению сибирской истории, предложенный Р. Кернером, сочетал в себе элементы теории колонизации С.М. Соловьева и В.О. Ключевского с концепциями французской историко-географической школы. Вместе с тем, историк активно привлекал работы российских и советских сибиреведов.

Традицию освоения лучших достижений русской историографии усвоили ученики Р. Кернера - Дж. Ланцев и Р. Фишер, авторы первых в западной историографии специальных работ по истории управления и хозяйственного освоения Сибири в XVII в. Влияние Калифорнийской школы испытали многие историки, изучавшие отдельные проблемы и аспекты сибирской колонизации (М. Раев, Д. Тредгольд, Т. Армстронг, С. Томпкинс, Ю. Семенов). Собственно, требование расширения исследовательской проблематики и более внимательного изучения различных сторон исторического процесса - одна задач, поставленных перед западными историками Р. Кернером. Активизации данного процесса способствовало улучшение отношений между СССР и Западом в 1950-х гг., когда зарубежные историки получили доступ к советским архивам, возможность стажироваться в научных и образовательных центрах, обмениваться опытом с отечественными исследователями.

В целом, итогом двух первых этапов развития западного сибиреведния стало оформление основных историографических направлений, двух подходов к изучению «русской восточной экспансии», которые были связаны с именами Ф. Голдера и Р. Кернера и сохраняли свое влияние в течение всего XX в. Вслед за Ф. Голдером многие западные сибиреведы писали преимущественно о негативных сторонах процесса освоения русскими Северной Азии, о преобладании насильственных методов колонизации, хищнической эксплуатации природных ресурсов (А. Сокол, О. Руденко, Дж. Стефан, У. Вучинич, Э. Саркисьянц и др.). Главное различие подходов Ф. Голдера и Р. Кернера к изучению сибирской истории заключалось в той роли, которую исследователи отводили политическому фактору - роли правительства в процессе колонизации, содержанию правительственной политики, ее основных целей. По мнению Ф. Голдера, роль правительства на всех этапах была определяющей, а его главной целью за Уралом было включение в состав империи новых земель, поиск новых источников ценных природных ресурсов - в первую очередь, пушнины, и защита новых территорий силой оружия.

В свою очередь, Р. Кернер и историки Калифорнийской школы, признавая значение торговых и политических целей России в Северной Азии, указывали на значение объективных географических условий, социально-экономических процессов, хозяйственного (в первую очередь, аграрного) освоения, способствовавших прочности русского присутствия в регионе. В деятельности многих историков переплетались противоречивые тенденции, свидетельствовавшие о влиянии различных историографических направлений (напр., в работах Дж. Ланцева, Дж. Гибсона, Г. Хуттенбаха).

Третий этап в развитии западного сибиреведения начался в 1980-х гг. Основанием для его выделения служат не столько внутренние, содержательные критерии, сколько внешние, количественные - появление новых специализированных организационных структур, нацеленных на изучение сибирской истории (Семинара сибирских исследований британских университетов, Центра исследований СевероТихоокеанского региона, британской и американской редакций журнала

Сибиряка»), развитие международных связей историков-сибиреведов, расширение проблематики исследований. Историки, разделявшие вывод о преимущественно негативных сторонах сибирской колонизации, уделяли основное внимание изучению истории взаимоотношений пришлого и коренного населения (Дж. Форсис, М. Рывкин и др.). Сторонники вывода об успешности освоения русскими Сибири и Дальнего Востока, писали о научных экспедициях (Г. Робель, Дж. Блэк), миссионерской деятельности русской православной церкви (Д. Коллинз, О. Кобцев), развитии местного управления (Б. Дмитришин).

В зависимости от понимания сущности «русской восточной экспансии» западные историки отвечали на вопрос о причинах и характере присоединения Сибири, давали оценку взаимоотношениям пришлого и коренного населения, системе местного управления, итогов хозяйственного освоения, деятельности научных экспедиций; объясняли причины проникновения России в Тихоокеанский регион, освоения Русской Америки и отказа от американских владений.

Большинство зарубежных исследователей отмечали ведущую роль экономических (торговых) причин присоединения Сибири, главной из которых стала «погоня за пушниной» (Г. Бэнкрофт, Ф. Голдер, Р. Кернер, В. Яхонтов, Р. Фишер, Ю. Семенов, С. Томпкинс, Т. Армстронг, Д. Тредгольд, Дж. Харрисон, Дж. Гибсон, Д. Коллинз). Значительное число зарубежных историков писали о том, что присоединение Сибири было обусловлено совокупностью военно-политических и экономических причин (В. Коукс, Дж. Ланцев, Р. Пирс, Г. Хуттенбах, Дж. Форсис, Ю. Слезкин, У.Б. Линольн, А. Каппелер и др.). Меньшее значение уделялось социально-психологическим факторам (Ф. Голдер, Дж. Ланцев, Дж. Джордж). В качестве главнейших предпосылок процесса назывались военное усиление Москвы, военные успехи Ермака и правительственных войск, деятельность купцов Строгановых.

Ряд историков, следовавших в рамках подхода, предложенного Р. Кернером, подчеркивали необходимость выявления социально-политических и социально-экономических причин проникновения русских в Сибирь (Дж. Ланцев, Д. Тредгольд, Дж. Гибсон), где русские крестьяне укрывались от крепостного гнета. Вслед за Д. Тредгольдом современные исследователи А. Вуд, Б. Дмитришин, Дж. Блэк призывали отказаться от стремления выявить некий главный фактор, указывая на сложность процесса присоединения Сибири и множество причин, его обусловивших.

Важно подчеркнуть, что большинство зарубежных историков разделяли вывод Р. Кернера о сочетании военных акций и мирного освоения в процессе проникновения русских за Урал (Р. Фишер, Дж. Лацев, Е. Саркисьянц, Г. Хуттенбах, Дж. Харрисон, Дж. Мирски, Дж. Гибсон, П. Пэрдью, Дж. Стюарт, Т. Армстронг, Ю. Семенов, А. Каппелер). Сторонники концепции завоевания Сибири были в меньшинстве (Ф. Голдер, О. Руденко, Дж. Мартин и др.).

В то же время большинство исследователей писали о преимущественно негативных последствиях русской колонизации для коренного населения Сибири (Ф. Голдер, К. Греппер, Дж. Форсис, Ю. Слезкин, Д. Коллинз, В. Конноли, В. Коларц и др.). Лишь немногие авторы писали о мирном и взаимовыгодном сосуществовании русских поселенцев и сибирских инородцев (Т. Армстронг, С. и Э. Данн, Дж. Гибсон и др.).

В работах, посвященных истории Сибири в ХУ11-Х1Х вв., основное внимание западные историки уделяли анализу проблем, связанных с историей управления, хозяйственного и научного освоения Сибири, деятельностью русской православной церкви в регионе. Ф. Голдер был первым, кто комплексно рассматривал вопросы управления и освоения Сибири. Вопросы административной истории Сибири стали предметом исследований Дж. Ланцева, Ю. Семенова, Р. Пирса, М. Раева, А. Вуда, Б. Дмитришина и др. Анализу правительственной политики в отношении сибирских инородцев посвящены работы М. Раева, Ю. Слезкина, М. Бассина, В. Конноли и др. В меньшей степени исследователей интересовала эволюция правительственной политики в отношении Сибири в целом (Дж. Ланцев, Р. Пирс, М. Раев). Вопросам хозяйственного освоения Сибири (развитию торговли, сельского хозяйства, проблемам создания продовольственной базы колоний) были посвящены работы Р. Кернера, Р. Фишера, К. Уайт, Дж. Гибсона.

Мнение Ф. Голдера о хаотичной системе управления Сибирью входило в противоречие с очевидно прочными позициями Росси в регионе. Соответственно, требовался более глубокий анализ деятельности сибирской администрации. Попытку преодоления данного противоречия предприняли Р. Кернер и Дж. Ланцев, противопоставившие политику центральных и местных властей и относившие все негативные аспекты колонизации на счет последних. Сторонниками данного вывода были М. Раев, Ю. Семенов, Т. Армстронг.

Определяющую роль правительства, эффективно контролировавшего деятельность местной администрации, отмечал Р. Фишер. В число сторонников данной концепции входили Дж. Гибсон, К. Уайт, А. Вуд и Б. Дмитришин.

История хозяйственного освоения Сибири была изучена меньше, что объяснялось отсутствием у западных историков доступа к источникам по социально-экономической истории Сибири, а также преобладанием традиционного вывода о добыче и торговле пушниной как главном двигателе сибирской колонизации Соответственно, изучение других направлений хозяйственного развития Сибири казалось исследователям не столь актуальной задачей.

Большинство историков высоко оценивали итоги и значение научного освоения Сибири, Дальнего Востока и Тихого океана (работы Г. Робеля, Дж. Стюарта, Т. Армстронга, У. Германна, Дж. Блэка). В то же время, деятельность научных экспедиций, в которых принимали участие европейские ученые, стала одной из предпосылок зарождения западного сибиреведения. Соответственно, результаты исследований, посвященных истории этих экспедиций, важны и для анализа развития зарубежной историографии Сибири.

Характеризуя последний этап «русской восточной экспансии» - освоение Дальнего Востока и Северотихоокеанского региона, западные авторы давали различные объяснения причин и целей данного процесса. В конце Х1Х-начале XX вв. большинство исследователей (Э. Равенштейн, А. Краузе, К. фон Цеппелин), обеспокоенные усилением позиций России в дальневосточном регионе, говорили о преобладании в ее политике целей имперской экспансии. Во второй половине XX в. под влиянием американских историков Ф. Голдера и Р. Кернера о преимущественно торговых интересах России на Дальнем Востоке писали Дж. Ленсен, Т. Армстронг, Г. Сэлисбери, М. Бассин. Во второй половине XX в. в западной историографии преобладала компромиссная концепция о сочетании торговых и политических интересов России в регионе (Р. Пирс, Дж. Гибсон, Дж. Харрисон, А. Каппелер, Г. Баррэт и др.). При этом подавляющее большинство историков отмечало ключевую роль, которую играло Приамурье в определении хода и направления русской колонизации дальневосточного региона.

Причины выхода России в Тихий океан анализировались на основе выяснения целей и задач Камчатских экспедиций В.Беринга. Вслед за Г. Бэнкрофтом и Ф. Голдером большинство историков писали о решении в ходе экспедиций научных задач (работы Т. Армстронга, С. Томпкинса, Дж. Антонсона, Дж. Харрисона, Дж. Мирски, К. Эрнесс и др.). Под влиянием Р. Кернера историки Калифорнийской школы (Дж. Ланцев, Р. Пирс, Дж. Ленсен) писали о задачах поиска новых территорий, расширения торговых связей с другими колониальными державами. Вслед за Р. Фишером ряд исследователей считали главной целью экспедиций усиление политического влияния России в Северотихоокеанском регионе (А. Сокол, Ю. Семенов, О. Руденко, Дж. Гибсон).

Главными причинами проникновения русских в Северную Америку, а впоследствии - отказа от американских владений, большинство историков считали торговые интересы России, искавшей новые источники пушнины и продовольствия (Р. Кернер, Э. Эссиг, А. Огден, Дж. Гибсон, С. Томпкинс, Ю. Семенов). О влиянии фактора международной конкуренции в регионе писали Ф. Голдер, Дж. Гибсон, К.Дж. Дюфур, Г. Баррэт. Большинство западных исследователей присоединились к выводу советского историка С.Б. Окуня о политических целях создания Российско-Американской Компании (Ю. Семенов, Дж. Харрисон, Б. Дмитришин, Т. Вогэн, Г. Баррэт и др.), а также к выводу Р. Кернера о возвращении Приамурья как главной причине отказа России от американских владений.

В то же время нельзя говорить о существовании в англо- и германоязычной историографии господствующей концепции освоения русскими Дальнего Востока, Тихоокеанского региона и Северной Америки. Разнообразие подходов и концепций, предложенных западными сибиреведами, делает актуальной задачу написания обобщающего труда по истории русской колонизации Северной Азии и Северной Америки. Таким образом, к концу XX в. в западном сибиреведении возникла качественно новая историографическая ситуация, когда предшествующие периоды его развития сами стали предметом новых историографических исследований.

С полным основанием можно утверждать, что пути решения этой задачи в достаточной мере были обозначены всем ходом развития западного сибиреведения в XX в. Поступательное развитие данного историографического направления, прошедшего в XX в. несколько крупных этапов, очевидные концептуальные достижения западных исследователей, новый подъем в деятельности зарубежных центров изучения сибирской истории в начале XXI в. позволяет надеяться на дальнейшее плодотворное развитие англо- и германоязычной историографии Сибири.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Ананьев, Денис Анатольевич, 2007 год

1. Источники1. Сборники документов

2. The End of Russian America: Captain P.Golovin's Last Report, 1862. Portland, 1979.-249 p.

3. Davydov G. Two Voyages to Russian America, 1802-1807. Kingston: Limestone Press, 1977- 144 p.

4. Colonial Russian America: Kyrill T. Khlebnikov's Reports, 1817-1832 Portland, 1976- 180 p.

5. Golovnin P. Civil and Savage Encounters: The Worldly Travel Letters of an Imperial Russian Navy Officer, 1860-61. Portland, 1983. - 175 p.

6. Shelikhov G. A Voyage to America, 1783-1786. Kingston, 1981. - 170 p.

7. The Journals of Iakov Netsvetov: The Atkha Years, 1821-1844. Kingston, 1980.

8. Tebenkov M. Atlas of the North-west Coasts of America. Kingston, 1981.

9. To Siberia and Russian America: Three Centuries of Russian Eastward Expansion, 1558-1867. 3 vols. Portland, 1985-1988.

10. Справочная литература, энциклопедии

11. Der Grosse Brockhaus. Leipzig, 1928-1937.

12. Der Kleine Brockhaus. Wiesbaden, 1962.

13. The Encylopedia Americana. New York, Chicago, 1943.

14. The Encyclopedia Americana. New York, Chicago, 1962.

15. The Encyclopedia Britannica. Chicago, 1946.

16. Antonson J. M., Hanable W.S. Alaska's Heritage. (Alaska Historical Commission Studies in History № 133). State of Alaska: Wizard Works, 1985. - 782 p.

17. Armstrong T. Russian Settlement in the North. Cambridge: Cambridge University Press, 1965.-244 p.

18. Armstrong T. In Search of a Sea Route, 1553-1619 //Arctic Vol.37 - № 4 (December 1984) - P. 429-440.

19. Atkinson T. W. Travels in the regions of the upper and lower Amoor and the Russian acquisitions on the confines of India and China. L., 1860. - 570, xiii p.

20. Bancroft H. H. History of Alaska. 1730-1885. Darien, 1970. - 775 p.

21. Barrat G. Russia in the Pacific, 1715-1825. Vancouver, London, 1981. - 300 p.

22. Bassin M. The Russian Geographical Society, the "Amur Epoch" and the Great Siberian Expedition 1855-1863 // Annals of the Association of American Geographers 73, 1983 - № 2. - P. 240-256.

23. Bassin M. Expansion and colonialism in the East: Views of Siberia and Far East in Pre-Petrine Russia // Journal of Historical Geography, 14 -1988, January P. 3-21.

24. Bassin M. Inventing Siberia: Views of Russian East in the Beginning of the XIX century // American Historical Review, 96 1991 - P. 763-794.

25. Bassin M. Russia Between Europe and Asia: Ideological Basis of the Geographical Space // Slavic Review, 50 № 1 -Spring 1 - P. 1-17.

26. Bering and Chirikov. The American Voyages and Their Impact. Ed.by O.W. Frost. Anchorage: Alaska Historical Society, 1992 455 p.

27. Black J. L. J. G. Gmelin and G. - F. Muller in Siberia 1733 -43: A comparison of their reports // Wood, A., French, R. A. ed. The Development of Siberia. People and Resources - New York, 1989 - P. 35-49.

28. Black J. L. Opening up Siberia: Russian "Window to the East" // Wood A., ed. The History of Siberia. L., 1991 - P. 57-68.

29. Chevigny H. Lost Empire: The Life and Adventures of N. P. Rezanov. New York, 1937.

30. Chevigny H. Lord of Alaska: Baranov and the Russian Adventure. New York, 1942.

31. Chevigny H. Russian America: the Great Alaskan Venture, 1741-1867. New York, 1965-288 p.

32. Collins D. Colonialism and Siberian Development: a Case Study of the Orthodox Mission to the Altay, 1830-1913 // Wood A., French R., ed. The Development of Siberia: People and Resources London, 1984 - P. 50-72.

33. Collins D. Conquering and Settling Siberia in XVII-XVIII cent. // Wood A. The History of Siberia. L, 1991 P. 37-56.

34. Coxe W. Account of the Russian Discoveries between Asia and America. London, 1780.-xxiii, 344 p.

35. Daniel Gottlieb Messerschmidt. Forschungsreise durch Sibirien, 1720-1727. Berlin, Akademie Verlag, 1962-1977 - 4 Bd.

36. Dmytryshyn B. Administrative Apparatus of the Russian Colony in Siberia and Northern Asia, 1581-1700 // Wood A., ed. The History of Siberia. From Russian Conquest to Revolution. London, 1991. - P. 17-36.

37. Donnelly A. S. The Russian Conquest of Bashkiria, 1552-1740: A Case Study in Imperialism. New Haven: Yale University Press, 1968 - 224 p.

38. Donnert, Erich: Russische Forschungsreisen und Expeditionen im 18. Jahrhundert // Gesellschaft und Kultur in der 2. Hälfte des 18. Jahrhunderts. Teil 2; Literatur, Wissenschaft und Bildung. Halle, 1983 - S. 70-98.

39. Eberhard Isbrand Ides. Dreyjaehrige Reise Nach China von Moscau.Franckfurt, 1707-466 p.

40. Essig E. The Russian Settlement at Ross // The Russians in California. San Francisco, 1933.-P. 3-21.

41. Fisher R. H The Russian Fur Trade, 1550-1700. Berkeley, Los Angeles: University of California Press, 1943.-275, xi p.

42. Fisher R. H Semen Dezhnev and Professor Golder // Pacific Historical Review Vol. XXV, 1956.-P. 281-292.

43. Fisher R. H Bering's Voyages: Whither and Why? Seattle: University of Washington Press, 1977. - 240 p.

44. Fisher R. H The Voyage of Semen Dezhnev in 1648: Bering's Precursor, with Selected Documents. London, 1981. - 326, xiii p.

45. Fisher R. H. The Early Cartography of the Bering Strait Region // Arctic 37 (4), 1984.-P. 574-589.

46. Forsyth J. The History of the Peoples of Siberia: Russia's North Asian Colony, 15811990. Cambridge: Cambridge University Press, 1992.-455 p.

47. Forsyth J. The Siberian Native Peoples Before and After the Russian Conquest // Wood A., ed. The History of Siberia . From Russian Conquest to Revolution. -London, 1991.-P. 69-91.

48. Foust C. Russian Expansion to the East through the 18th Cent. // Journal of Economic History 1961 - Vol.XXI - № 4 - P. 469-482.

49. Gehrmann U. Казачество восточных регионов России в освещении немецких источников XVIII века // Australian Slavic and East European Studies Vol. 7 - № 1 -1993-P. 91-110.

50. Gibson J. Russia on the Pacific: the Role of the Amour // Canadian Geographer -XVII-№ 1, 1968.-P. 15-27.

51. Gibson J. R. Feeding the Russian Fur Trade: Provisionment of the Okhotsk Seaboard and the Kamchatka Peninsula, 1639-1856. Madison: University of Wisconsin Press, 1969.-337 p.

52. Gibson J. R The Significance of Siberia to Tsarist Russia // Canadian Slavonic Papers 1972 - Vol. 14 - № 3 -P. 442-453.

53. Gibson J. R. Imperial Russia in Frontier America. The Changing Geography of Supply of Russian America, 1784-1867. New York, 1976. - 272 p.

54. Gibson J. R The Rush to Meet the Sun: an Essay on Russian Eastward Expansion // Siberica, summer 1990 Vol. 1 -, № 1.- P. 68-77.

55. Gibson J. R Tsarist Russia in Colonial America // Wood A., ed. The History of Siberia. From Russian Conquest to Revolution. London, 1991. - P. 92-116.

56. Gibson J.R. Supplying the Kamchatka Expeditions, 1725-30 and 1733-42 // Bering and Chirikov. The American Voyages and Their Impact/Ed.by O.W.Frost. -Anchorage, Alaska, 1992. P. 90-99.

57. Gibson J. R Paradoxal Views of Siberia: Images of "Patricians" and "Plebeyees" before the mid. of 1800's // Diment G., Slezkine Y. Between Heaven and Hell. Myth of Siberia in Russian Culture. New York, 1993. - P. 67-94.

58. Göhrke C. Das andere Russland: zum Stellenwert Sibiriens in Russischer Geschichte // Berliner Jahrbuch für osteuropäische Geschichte. Berlin - 1995 -№2,- S. 123-150.

59. Golder F. A Guide to Materials for American History in Russian Archives. Washington: The Carnegie Institute, 1917. 679 p.

60. Golder F. Bering's Voyages: An Account of the Efforts of the Russians to Determine the Relations of Asia and Asia. New York: American Geographical Society, 19221925. 2 Vols.

61. Grabosch U. Studien zur deutschen Rußlandkunde im 18. Jahrhundert. Halle, 1985. -312 s.

62. Gröpper C. Die Geschichte der Kossaken. Der Wilde Osten (1500-1700). Münich: C.Bertelsmann Verlag, 1976. 320 s.

63. Harrison J. The Founding of the Russian Empire in Asia and America. Coral Gables, Florida, 1971.- 156 p.

64. Hindus M. The Cossacks. The Story of a Warrior People. New York: Greenwood Pub Group, 1945.-321 p.

65. Hunszak T., ed. Russian Imperialism from Ivan the Great to the Revolution. New Brunswick, New Jersey: Rutgers University Press, 1974. - 408 p.

66. Huttenbach H. The Origins of Russian Imperialism // Hunszak T., ed. Russian Imperialism from Ivan the Great to the Revolution. New Brunswick, New Jersey, 1974.-P. 18-44.

67. Huttenbach H. Muscovy's Conquest of Muslim Kazan and Astrachan, 1552-1556. The Conquest of the Volga: Prelude of to Empire // Rywkin M., ed. Russian Colonial Expansion to 1917. London, New York: Mansell Publishing Ltd., 1988. - P. 45-69.

68. Huttenbach H. Muscovy's Penetration of Siberia. The Colonization Prozess, 15551689 // Rywkin M., ed. Russian Colonial Expansion to 1917. London, New York, 1988.-P. 70-102.

69. Jakob Fries. Eine Reise durch Sibirien im achtzenten Jahrhundert. Die Fahrt des Schweizer Doktors Jakob Fries. (Hg.: Walter Kirchner). Muenchen, 1955. 126 s.

70. Johann Eberhard Fischer. Sibirische Geshichte von der Entdeckung bis auf die Eroberung des Landes durch die russischen Waffen. St.Petersburg, 1768; Neudruck, 1973.

71. Kerner R. Russian Expansion to America: Its Bibliographical Foundations // The Papers of the Bibliographical Society of America, 25. Chicago: Chicago University Press, 1931.

72. Kerner R. The Urge to the Sea: The Course of Russian History. The Role of Rivers, Portages, Ostrogs, monasteries and Furs. Berkeley, Los Angeles: University of California Press, 1942; 2nd edition 1946. - 212, xvii p.

73. Kobtzeff O. Ruling Siberia: the Imperial Power, the Orthodox Church and the Native People // Sibirica II. Lancaster University, 1986. - P.6-14.

74. Krausse A. The Far East. Its History and Its Question. London, 1899. - 372 p.

75. Krausse A. Russia in Asia. A Record and a Study. 1558-1899. London: Grant Richards; New York: Henry Hart & Co., 1900. - 411 p.

76. Lantzeff G.V. Siberia in the 17th Century. A Study of the Colonial Administration. -Berkeley & Los Angeles: University of California Press, 1943. 235, ix p.

77. Lantzeff G.V. Russian Expansion Eastward Before the Mongol Invasion // The American Slavic and East European Review Vol. 6 - № 18,19, 1947. - P. 1-10.

78. Lantzeff G.V., Pierce R.A. Eastward to Empire. Exploration and conquest on the Russian open frontier, to 1750. Montreal - London. McGill - Queen's Press. 1973. - 276, ix p.

79. Le Donne J. The Russian Empire and the World, 1700-1917. The Geopolitics of Expansion and Containment. New York, Oxford: Oxford University Press, 1997. -416 p.

80. Lensen G. The Russian Push Toward Japan. Russo-Japanese Relations, 1697-1875. -Princeton: Princeton University Press, 1959. 553 p.

81. Lincoln W. B. The Conquest of a Continent: Siberia and the Russians. London, 1994.-411 p.

82. Lynch O. The Path of Empire. London, 1903. - 237 p.

83. Martin J. Russian Expansion in the Far North // Rywkin M., ed. Russian Colonial Expansion to 1917. London, New York, 1988. - P. 23-43.

84. Mirsky J. To the Arctic! The Story of Northern Exploration from Earliest Times to the Present. New York, 1948. - 328 p.

85. Nicolas Witsen. Berichte ueber die uralischen Voelker (Hg.: Tibor Mikola). Szeged, 1975.- 169, ivp.78.0gden A. Russian Sea Otter and Seal Hunting on the Californian Coast, 18031841 // The Russians in California. - San Francisco, 1933. - P. 29-51.

86. Pares B. A History of Russia. Washington, 1945. - 640 p.

87. Peter Simon Pallas. Reise durch verschiedene Provinzen des Russischen Reichs. St.Petersburg, 1771-1776. 3 Bd.

88. Perdue P. Military Mobilization in Seventeenth and Eighteenth Century China, Russia and Mongolia // Modern Asian Studies. Cambridge, New York, 1996. -Vol. 30 -Pt. 4.-P. 757-793.

89. Quested R. K. I. The Expansion of Russia in East Asia, 1857 1860. - Kuala Lumpur, Singapore: University of Malaya Press, 1968. - 339 p.

90. Raeff M. Siberia and the Reforms of 1822. Seattle: University of Washington Press, 1956. - 183 p.

91. Ravenstein E. Russians on the Amur: its Discovery, Conquer and Colonization. -London: Trubner & Co., 1861.-448 p.

92. Röbel G. Der Wandel des deutschen Sibirienbildes im 18. Jahrhundert, in: Canadian -American Slavic Studies Vol. 14, 1980. - № 3. - P. 406-426.

93. Rudenko O. Russia in the Pacific Basin // Journal of the West 1976 - Vol. 15. - № 83-P. 49-53.

94. Rywkin M., ed. Russian Colonial Expansion to 1917. London, New York, 1988. -274, xvi p.

95. The Russians in California. San Francisco: California Historical Society, 1933. -Special publication № 7

96. Salisbury H. War Between Russia and China.- New York: W.W. Norton & Co., 1969.-224 p.

97. Sarkisyantz E. Russian Imperialism Reconsidered // Hunszak T., ed. Russian Imperialism from Ivan the Great to the Revolution. New Brunswick, New Jersey, 1974.-P. 45-81.

98. Semjonow Y. Sibirien. Die Eroberung und Erschliessung der wirtschaftlichen Schatzkammer des Osten. Ölten, Stuttgart, Salzburg: Fackelverlag, 1954. - 467 s.

99. Slezkine Y. Russia and Small Peoples of the North: Arctic Mirrors. Ithaka, London: Cornell University Press, 1994. - 448 p.

100. Sokol A. Russian Expansion and Exploration in the Pacific // The American Slavic and East European Review. 1952 - № 2.- P. 85-102.

101. Starr S.F., ed. Russia's American Colony. Durham, 1987. - 430 p.

102. Stephan J. Sakhalin: A History. Oxford: Clarendon Press, 1971 - 240 p.

103. Stephan J. The Kuril Islands: Russo-Japanese Frontier in the Pacific. Oxford, 1974. -293 p.

104. Stewart J.M. Britain's Siberian Connection // Stewart J., Wood A. Siberia. Two Historical Perspectives. London, 1984. - P. 1-6.

105. Stewart J. Early Travelers, Explorers and Naturalists in Siberia // Asian Affairs -1984 -Vol. 15-№1.-P. 55-64.

106. Tompkins S. Alaska, Promyshlennik and Sourdough. Norman: University of Oklahoma Press, 1945. 191 p.

107. Treadgold D. Russian Expansion in the Light of Turner's Study of American Frontier II Agricultural History Vol. 26 - № 4. - P. 147-152.

108. Urness C. Captain-Commander Vitus Bering // Bering and Chirikov. The American Voyages and Their Impact. Ed.by O.W.Frost. Anchorage, Alaska, 1992. -P.73-79.

109. Vucinich W. S.,ed. Russia and Asia: Essays of the Influence of Russia on the Asian Peoples. Stanford: Hoover Institution Press, 1972. 521 p.

110. White C. M. Russia and America: the Roots of Economic Divergence. London: Groom Helm, 1987.-268 p.

111. Widmer E. The Russian Ecclesiastical Mission in Peking during the 18th cent. -Cambridge, 1976.-272 p.

112. Wood A. The Siberian Criminals' Commune // Sibirica IV 1989 - P.40-44.

113. Wood A. Awakum's Siberian Exile, 1653-1664 // Wood A., French R., ed. The Development of Siberia: People and Resources. London: McMillan, 1989. - P. 11-34.

114. Wood A. Siberian Exile in the XVIII c. // Siberica, summer 1990 Vol. 1 - № 1.-P. 39-60.

115. Wood A. Introduction: the Role of Siberia in Russian History // The History of Siberia. From Russian Conquest to Revolution. London, 1991. - P. 1-16.

116. Wood A. Russian "Wild East": Exile, Vagrancy, Crime in Siberia, XIX c. // Wood A. The History of Siberia. From Russian Conquest to Revolution. -London, 1991.-P. 117-139.

117. Wrangell E. Russian America: Statistical and Ethnographic Information. -Kingston, 1980.-204 p.

118. Wright O.F. Asiatic Russia. London, New York, 1903. - 2 vols. - 290 & 540 pp.

119. Yakhontoff V. Russian Empire and the Soviet Union in the Far East // The American Russian Institute for Cultural Relations, Inc. Special publication - № 3. -New York, 1936.-30 p.

120. Zepelin von K. Der Feme Osten, seine Geschichte, seine Entwicklung in der Neuesten Zeit, seine Lage nach dem Russisch-Japanischen Kriege. Berlin, 1909.

121. Александров В. А. Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.). Хабаровск, 1984.-272 с.

122. Алексеев А. И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки: до конца XIX в. М., 1982. - 288 с.

123. Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири. Выпуск первый. XVII век. М.- Л.: Изд-во АН СССР, 1960. - 280 с.

124. Барг М. А. Категории и методы исторической науки. М., 1984. - 342 с.

125. Барг М. А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1987. - 348 с.

126. Белов М. И. Мангазея. М., 1969. - 128 с.

127. Берг JI. С. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга 1725-1742 гг. Л., 1935.-411 с.

128. Болдырева Н. Д. Документальная «Россика» в архивах Англии // История СССР 1960 г. - № 5 - С. 214-218.

129. Бычков О. В. Особенности промыслового быта русских в Восточной Сибири в XVII в. // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке: (Историко-археологические исследования). Владивосток: ДВО РАН. - Т. 1. - С. 105-122.

130. Введенский А. А. Дом Строгановых в ХУ1-ХУИ веках. М., 1962. -308 с.

131. Восленский М. С. Организация «остфоршунга» и его место в системе боннской психологической войны // Критика западногерманского «остфоршунга». М., 1966. - С.91-98.

132. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988.-704 с.

133. Демин Л. М. Семен Дежнев. М., 1990. - 332 с.

134. Дивин В. А. Русские мореплавания на Тихом океане в XVIII в. М., 1971. -374 с.

135. Ефимов А. В. Из истории великих русских географических открытий (XVII- первая половина XVIII вв.). М., 1950. - 320 с.

136. Забелин И. М. Встречи, которых не было. М., 1966. - 324 с.

137. Иванов В. Н. Вхождение Северо-востока Азии в состав Русского государства. Новосибирск, 1999 г. - 199 с.

138. Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М., 1987. -438 с.

139. Никитин Н. И. Землепроходец Семен Дежнев и его время. М., 1999. -190 с.

140. Окладников А. П., ред. История Сибири с древнейших времен до наших дней. В 5 тт. Л., 1968.

141. Окунь С. Б. Российско-американская компания. М., 1939. - 258 с.

142. Резун Д. Я. Колонизация Сибири и ее специфика // Фронтир в истории Сибири и Северной Америке в Х^1-ХХ вв. Общее и особенное. Вып.З. -Новосибирск, 2003. - С. 13-32.

143. Ротштейн А. Ф. Преподавание и изучение истории СССР в британских университетах // Вопр. истории 1957. - № 5. - С. 207-214.

144. Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах. Сборник документов о великих русских географических открытиях на северо-востоке Азии в XVII в. Сост. М. И. Белов. М.,Л. - 1952 - 384 с.

145. Сахаров А. М. Методология истории и историография. М., 1981.

146. Сергеев О. И. Казачество на русском Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. М., 1983.

147. Трельч Э. Историзм и его проблемы. -М, 1994. 719 с.

148. Шунков В. И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII- начале XVIII в. // Вопросы аграрной истории России. М., 1974. - 376 с.

149. Историографические обзоры, рецензии, монографии

150. Dmytryshyn В. Russian Expansion to the Pacific, 1580-1700: A Historiographical Review // Siberica. A Journal of the North Pacific Studies Center. Portland, 1990 Vol. 1. - No. 1 - P. 4-38.

151. Fisher R. Rec. ad op.: The History of Siberia: From Russian Conquest to Revolution. Ed.by A.Wood. London, 1991 // Russian History=Histoire Russe 1991 - Vol.18-Pt.3-P. 363-371.

152. Haycox S. Russian America: Studies in the English language // Pacific Historical Review. Berkeley, 1990. -Vol. 59, №.2.- P. 231-252.

153. Znamenski A, Siberian History in Russian and Native Dimensions//Russian Review New York, 1995 - Vol. 54, № 2. - P. 270-73.

154. Алексеева E. В. Русская Америка: новые концепции в англоязычной историографии // Изв. СО РАН. История, филология и философия. Февр,-май, 1993 г.-Вып. 1.-С. 59-63.

155. Алексеева Е. В. Русская Америка. Американская Россия? -Екатеринбург: УрО РАН, 1998. 254 с.

156. Белов М. И. С. Дежнев и американская литература // Изв. ВГО. Т. 89. -Вып.5. - 1957. -С. 482-484.

157. Болховитинов Н. Н. Зарубежные исследования о С.Дежневе и

158. B.Беринге // Изв. АН СССР. Сер. география. -1983. № 4. - С. 96-104.

159. Горлова Н. И. Жуай Е. Ф. Транзитный путь из Москвы в Даурию: проблемы транспорта и передвижения в Сибири в XVII в. Кельн,1981 // Реферат, журн: обществ, науки за рубежом. Сер. 5. - М., 1983 - № 2. 1. C. 35-37.

160. Данилова JI. В. Русское централизованное государство в освещении буржуазных историков США // Критика буржуазных концепций истории России периода феодализма М., 1962. - С. 234-279.

161. Жуков Е. М. Основные проблемы развития исторической науки в свете решений XXI съезда КПСС и задачи изучения истории Сибири и Дальнего Востока // Вопр. истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1961.-С. 12-35.

162. Кунина А. Е. США: методологические проблемы историографии. М., 1988.

163. Кузьмина В. Д., Хорошкевич А. Л. Вопросы истории СССР в «Оксфордских славянских записках»//История СССР 1958, № 1. - С.202-213.

164. Милова О. Л. Рец. на кн.: Forsyth J. The History of the Peoples of Siberia: Russia's North Asian Colony, 1581-1990. Cambridge, 1992. // Вопр. истории -1993 г. -№ Ц-12-С. 167-169.

165. Мирзоев В. Г. Историография Сибири. М., 1970. - 391 с.

166. Зеве л ев А. И. Историографическое исследование: методологические аспекты. М., 1987. - 159 с.

167. Некрасов Г. А. Основные тенденции новейшей английской науки в изучении истории СССР эпохи феодализма // Критика буржуазных концепций истории России периода феодализма. М., 1962. - С.7-12.

168. Пашуто В. Т. Профессор Штекль размышляет. // Вопр. истории 1968 -№8.-С. 30-48.

169. Покшишевский В. В. Рец. на кн.: Р. Дж. Кенер. «Стремление к морю» // Изв. ВГО. 1947. - Т. 79. - Вып. 2. - С. 232-236.

170. Полевой Б. П. Рецензия на книгу: J.Stephan. The Russian Far East. A History. Stanford, 1994 // Краевед, бюлл. Общество изучения Сахалина и Курильских островов. Южно-Сахалинск, 1995.-С. 157-162.

171. Преображенский А. А. Сибирь в кривом зеркале господина Э.Хельцле // Критика буржуазных концепций истории России периода феодализма. М., 1962. - С. 293-301.

172. Салов В. И. Антинаучный характер западногерманского «остфоршунга» //Критика западногерманского «остфоршунга». М., 1966. -С. 72-91.

173. Согрин В. В. Критические направления немарксистской историографии США XX в. М., 1987. - 268 с.

174. Соколова JI. В. Г. В. Ланцев, Р. А. Пирс. Исследование и освоение земель на русской открытой границе до 1750 г. Монреаль, Лондон, 1973 // Реферат, журн: обществ, науки за рубежом. - Сер. 5. - М., 1976 - № 1 - С. 72-77.

175. Усков Г. С. Социально-политическое развитие Сибири периода XVIII -начала XX в. в сибирской историографии 1985 2004 гг.: автореф. Дис.канд.ист.наук/Усков Г.С. Кемерово, 2005. - 25 с.

176. Чемерисская М. И. Дж. Р. Гибсон. Взаимоотношения между русскими и коренными жителями в Русской Америке. Вашингтон, 1980 // Реферат, журн.: обществ, науки за рубежом. - Сер. 5. - М., 1981 - № 2. - С. 56-57.

177. Чернавская В. Н. Концепция «русской восточной экспансии» в англоязычной историографии истории дальнего востока России (XVII-XVIII вв.) // Вестн. ДВО РАН № 5-6 (57-58) - 1994 - С. 194-200.

178. Чернавская В. Н. Вступление к статье Б. Дмитришина «Русская экспансия в Тихом океане, 1580-1700» // Краевед, бюлл. Пробл. истории Сахалина, Курил и сопредельных территорий». Южно-Сахалинск, 1995. - № 2. -С. 58-92.

179. Чернавская В. Н. Сибирь и Дальний Восток в англоязычной историографии. К методологии вопроса // Краевед, бюлл. Пробл. истории Сахалина, Курил и сопредельных территорий. № 4. - Южно-Сахалинск, 1995. -С. 3-21.

180. Чернавская В. Н. «Восточный фронтир» России XVII- начала XVIII века: историко-историографические очерки. Владивосток, 2003. 176 с.

181. Яцунский В. К. Изучение истории в Калифорнийском университете в США // Вопр. истории. 1945 - № 5-6. - С. 186-200.

182. Шунков В. И. Разработка вопросов истории Сибири за рубежом // Вопр. истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1961. - С. 35-39.